Сармат. Кофе на крови - Звягинцев Александр Григорьевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая

— Не надо! — громко произносит Сарматов. — Ничего здесь не трогать!

— Ты что, командир?! — вскидывается Алан. — «Духи» носы, уши резать будут!..

— Не трогать! — повторят тот. — Если ребят похороним, то «духи» поймут, что мы здесь были, и по следу пойдут. А так они нас ждать будут. Не дождутся — могут подумать, что в «зеленке» напалмом нас накрыли... Не по-людски, конечно, ребят так оставлять, но что поделаешь! А сейчас уходим, пока пакистанская ИСА, спецслужба, не объявилась!..

Бойцы отходят от разгромленной вертушки. Внезапно Силин выбивается из группы и бросается на американца:

— Надо этого пидора за ребят!.. Пусть ему уши режут!..

— Тыкву напекло! — отшвыривает его Сарматов.

— Тебе напекло! — кричит Силин. — Как ты с ним триста верст оттопаешь? Или он жмур, или мы все, непонятно, что ли?!

— Он, кажется, прав, майор! — глядя на Сарматова, подтверждает Савелов.

— Кажется — перекрестись! — обрывает его Сарматов и обращается к бойцам: — Мужики, у нас есть еще страховочная точка... Рандеву с вертушкой... в сорока километрах отсюда. Не будем терять времени! — Он показывает на затянутые маревом скалы. — Туда, аллюр три креста, марш!

Футбольным мячом мотается за спиной Алана голова американца, пузырится на его губах кровавая пена. А над спасительными скалами, как маятник огромных божьих часов, мечется солнце, слепит глаза, заливает жарким потом их лица и спины...

Достигнув скал, все в бессилии бросаются на камни, но жесткая команда Сарматова вновь поднимает их на ноги:

— Всем замаскироваться и приготовиться к бою!..

И едва группа успевает прийти в себя, как из-за хребта, со стороны пакистанской границы, появляются два тяжелых десантных вертолета с пакистанскими опознавательными знаками. На долину, где до этого царила мертвая тишина, обрушивается грохот мощных двигателей. Пройдя на бреющем полете над долиной и над скалами, вертолеты садятся впритык к подбитым советским вертолетам. Выскакивают солдаты-пакистанцы, грузят тела погибших летчиков и искореженные обломки вертолета.

— А металлолом им зачем? — удивленным шепотом осведомляется Савелов.

— Через сутки, думаю, узнаем, но дай бог, чтобы я ошибся! — отвечает Сарматов и вновь приникает к биноклю. — Трое в гражданском... Ясно — цэрэушники взялись за дело!

Увидев, что вертолеты готовятся к взлету, он приказывает бойцам:

— Обнаружат — подпустим вплотную и из всех стволов!.. И учтите — там они оставили засаду, отрываемся сразу!..

Взлетев, вертолеты долго кружатся над долиной, над скалами, отрогами, словно гигантские, уродливо мутировавшие птицы, выискивающие добычу. Наконец они скрываются за хребтом, и все облегченно выдыхают набранный в грудь воздух.

— Как вычислил, майор, что они вот-вот налетят? — спрашивает Савелов.

— Не как, а чем, — отвечает тот. — Задницей я их чувствую, капитан.

— Твоя задница случайно не знает, что нам делать дальше?

— А то как же! — кивает Сарматов и зовет: — Мужики, подтягивайтесь сюда!.. Значит, так, — говорит он сгрудившимся вокруг него бойцам. — Следующая точка рандеву вот здесь. — Он показывает место на карте. — Всего-то, как уже сказано, сорок километров, но... но «духи» нынче же на двадцать километров вокруг перекроют нам все тропы.

— Что предлагаешь, командир? — спрашивает Морозов.

— Уходить через хребет и вот по этому ущелью выбираться на место встречи с запасной вертушкой. Так выйдет крюк на все семьдесят километров, и пройти их надо за сутки с небольшим.

Бойцы, все, как по команде, поворачиваются и смотрят на заснеженные пики хребта.

— У нас нет теплой одежды! — говорит, ежась, Савелов.

— Есть какие-нибудь предложения? — спрашивает его Сарматов.

— Зачем болтать много? — рубит рукой воздух Алан. — Беседовать с апостолом Павлом ни у кого нет желания, значит, путь у нас один — через хребет... Только вот янки совсем плохой, командир...

— Ничем не могу ему помочь! — разводит руками Сарматов. — Ну все, отдохнули — и в путь, братва!

И снова под ногами похрустывают камни и качается над заснеженным хребтом раскаленный диск азиатского солнца. Бурлак и Алан шагают впереди группы, и солнце образует у них над головами нестерпимо яркий, слепящий нимб.

— Смотри, майор, — показывает на них Савелов и усмехается, — да они у нас святые!..

— Грешные они, Савелов, — совершенно серьезно отвечает Сарматов. — Все на этой земле — грешные... Только мера греха у каждого своя...

Савелов кидает на него косой взгляд и спрашивает:

— О чем это ты, Игорь?

— О грехе!.. Или, скажешь, что это понятие тебе не знакомо?

— А-а, ты о той старой дурацкой истории?.. Не забыл, значит?..

Сарматов молчит. И Савелову становится ясно, что ничего он не забыл...

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая