Андреевское братство - Звягинцев Василий Дмитриевич - Страница 76
- Предыдущая
- 76/189
- Следующая
– Бросить бы все да закатиться с тобой на уютную дачку на недельку. Вот бы побаловались досыта на теплой печке... – голос ее звучал мечтательно. – А для чего ты в эти дела ввязался? Тебе не подходит... – спросила вдруг Людмила как-то по-другому.
– Так жить-то надо. Полгода руль крутить между вокзалами или за один вечер срубить в два раза больше, да и тебя вот, видишь встретил... С делами разберемся, гонорар получим, может и в правду душу отведем? Я таких девушек с роду не встречал...
Не отвечая на мое предложение и будто забыв свои прежние слова, она протянула мне сгоревший до мундштука окурок. – Брось в форточку. Еще будем?
– Курить?
– Нет...
– А ты хочешь?
– Хочу. Но спать еще больше. Давай утром продолжим...
Мне на первый раз тоже было достаточно, да и завтра день легким быть не обещал. За нашими играми я не обратил внимания, что в городе начали постреливать. Не слишком часто и где-то ближе к окраинам, но хлопали время от времени приглушенные расстоянием винтовочные выстрелы.
Людмила отвернулась лицом к стене и очень быстро задышала так, как дышат по-настоящему спящие люди.
Я спать (в буквальном смысле этого слова) в одной постели с женщинами с юности не выносил. Поэтому, стараясь не задеть случайную любовницу, тихо поднялся, собрал с пола свое имущество, с подоконника прихватил пистолет и выскользнул в потайную, с этой стороны оклеенную обоями и лишенную ручки дверь. В собственном помещении почувствовал себя гораздо свободнее.
Неплохо б кофейку выпить, да и рюмку коньяка, но от самовара добрейшей хозяйки я самонадеянно отказался, а тащиться по длинному коридору к общему титану не хотелось. Проще обойтись. Я открыл пошире форточку, погасил свет, закурил и попытался разобраться в обстановке. Все неожиданно и резко усложнилось. К тому, что начало происходить, я совершенно не готовился. И спрогнозировать день завтрашний не мог. Надежда лишь на то, что мне опять подскажут и помогут. Но как же вышло все-таки, что приключение, начавшееся два с лишним месяца тому назад на станции московского эмбуса, привело меня пока что в постель чужой и не внушающей доверия женщины, за окном комнаты которой – зловеще-мрачная карикатура на мой любимый город.
А ведь еще совсем недавно воображалась мне совсем другая жизнь... Когда вот так же, глядя в ночной потолок, я лежал в своей каютке на крейсере-разведчике «Рюрик» и предвкушал свидание с Землей и с Аллой.
Или когда на три недели позже проснулся среди ночи...
Глава 3
«... Итак, на чем же мы остановились?» – подумал я, вставая. В комнате было темно, только слабый свет луны, то и дело скрываемой рваными, летящими по черному небу облаками, позволял сориентироваться и найти окно. Мой совмещенный с общепланетным информационным полем интерком бездействовал уже три дня. Узнать ни московское ни здешнее поясное время я не мог. Сам по себе ничтожный, этот факт вновь кольнул сердце запоздалой болью. А уж пора бы и привыкнуть. Правда, хоть и испытал я в жизни многое, особенно за последний месяц, в такие ситуации мне, старому космическому и газетному волку, попадать не доводилось. Время все-таки в человеческом сознании занимает несколько особое место. С пространством любой протяженности и как угодно искривленным дело иметь психологически проще.
Я нащупал непривычно устроенную защелку балконной двери, вышел на прикрытую сверху крутыми скатами крыши небольшую лоджию. Поежился от порывов холодного океанского бриза. Здешний октябрь – это весна, примерно наш апрель, причем не слишком теплый. Шальные ветры набирают разгон прямо с края ледникового щита Антарктиды и, ничем не сдерживаемые, обрушиваются на скалистые берега Южного острова. В моей тонкой фланелевой пижаме долго не простоишь. Но минут десять можно – чтобы слегка продрогнуть и потом вновь нырнуть под теплое одеяло, постараться, чтоб не вернулись вызывающие бессонницу мысли.
Внизу справа, в полусотне метров под обрывистым берегом, маслянисто переливалась и отражала лунный свет черная вода узкого фиорда. А впереди и сзади, и по левую руку смутно угадывались окружающие фиорд и небольшую, почти круглую площадку на берегу высокие иззубренные скалы. Мы вошли сюда вчера под вечер, и я едва успел бегло ознакомиться с топографией этого таинственного места. Последние двое суток перехода выдались нелегкими, Тасманово море сильно штормило, спать можно было лишь условно, урывками по часу – полтора, сменяя друг друга у штурвала «Призрака», да и психологическое мое состояние было не очень радужным. Андрей изъяснялся со мной какими-то недомолвками, тщательно избегая любой конкретности по поводу наших пространственно-временных координат. Надо сказать, что он при этом не забывал извиняться, несколько смущенно улыбаясь. Мол, ему самому не все до конца понятно, а делиться непроверенной информацией и внушать необоснованные надежды – не в его правилах. При этом он вел себя так, будто очень чего-то опасается.
Сразу после боя с катерами мы легли на курс чистый вест и шли им полным ходом не меньше шести часов, потом повернули строго на зюйд. Если принять за исходную позицию точку последней обсервации, мы сейчас должны были огибать по пологой дуге Австралию с севера. Глухой гул работающих на пределе турбин, стеклянно отсвечивающие вывалы воды из-под острого фортштевня, кипящая кильватерная струя, бьющий в лицо холодный и соленый ветер сами по себе должны были бы радовать душу, но сейчас только усиливали тревогу.
Я спросил Андрея, надолго ли нам хватить топлива при такой скорости.
– На пару суток хватит. Да зря тебя это волнует. Лишь бы выскочить, там и без солярки, под парусами дойдем, а нет – так и того не потребуется...
– Ты, кроме катеров, еще чего-то боишься? Чего?
– Совершенно чего угодно. Пикирующих бомбардировщиков «Штукас», подводных лодок, линейных крейсеров типа «Худ» и «Гнейзау»... Раз такие дела пошли.
Ответ прозвучал не слишком внятно, но прояснять мои недоумения Новиков не стал.
Он часто, стоило лишь на минуту приоткрыться небу, брал обсервацию, ловко орудуя массивным секстаном и сверяясь с не менее древним механическим хронометром. После чего долго рылся в толстом своде астрономических таблиц. Настоящий каменный век навигации. Оптимизма это в меня не вселяло. Все остальное время Андрей проводил в рубке, нацепив на голову массивные обрезиненные наушники вращая верньеры тоже весьма старомодной радиостанции. Вообще складывалось впечатление, что яхта «Призрак» на самом деле была построена и оснащена где-то в первой половине прошлого века, а потом лишь регулярно проходила планово-предупредительные ремонты, в ходе которых на ней добавлялось современной оборудование, но старое отнюдь не демонтировалось. Для антуража или... На такой вот случай.
- Предыдущая
- 76/189
- Следующая
