Госпожа Абу-Симбела - Жак Кристиан - Страница 11

• Предыдущая
• 11/67
• Следующая

Сетау и Аша, не такой элегантный, как обычно, вошли, наконец, в шатер царя, где сидели высшие военачальники.

— Все вражеские укрепления взяты?

— Да, Ваше Величество, — сказал военачальник соединения «Ра», — последнее укрепление Шалом пало вчера.

— «Шалом» означает мир, — уточнил Аша, — на сегодня он царит в этой провинции.

— Должны ли мы продолжать двигаться на север, — спросил царь, — овладеть Кадешем и нанести окончательный удар хеттам?

— Таково желание военачальников, — заявил полководец, — мы должны добиться полной победы, уничтожив варваров.

— У нас нет никакого шанса на успех, — высказал мнение Аша, — еще раз хетты отступили, это так, но они готовят новые ловушки, к тому же наша армия измотана сражениями в провинциях, а хеттские войска целы и невредимы и готовы к битве.

— С Рамзесом во главе, — воскликнул с энтузиазмом военачальник, — мы победим!

— Вы плохо знаете местность. Хетты нас раздавят на высоких плато Анатолии, в ущельях, в лесах. При Кадеше погибнут тысячи пехотинцев, и мы даже не уверены, что сможем овладеть крепостью.

— Пустые опасения... На этот раз мы готовы!

— Ступайте, — приказал Рамзес. — Мое решение вы узнаете на рассвете.

Благодаря гостеприимству Аарона, Моисей провел несколько спокойных недель в квартале еврейских каменщиков. Его жена и сын могли свободно передвигаться по городу, оживленная жизнь которого манила и удивляла их. Сепфоре нравилось прогуливаться по улочкам столицы, где без конца сновали азиатские, палестинские и нубийские лоточники, предлагающие самый разнообразный товар.

Моисей жил затворником. Много раз он просил совет старейшин выслушать его еще раз. Вождям, недоверчивым и подозрительным, он снова попытался внушить волю Яхве.

— Твоя душа все еще не спокойна? — спросил Аарон.

— С того момента, когда передо мной явился горящий куст, нет.

— Здесь никто не верит, что ты встретил Бога.

— Когда человек знает свое предназначение, которое он должен выполнить на этой земле, у него больше нет сомнений. Впредь мой путь намечен, Аарон.

— Но ты один, Моисей!

— Так только кажется. Воля Яхве проникает в сердца евреев.

— В Пи-Рамзесе у евреев есть все, а в пустыре, где найдешь ты пищу?

— Бог снабдит ею.

— Ты говоришь как пророк, но ты идешь неправильным путем. Измени имя и внешность, забудь бессмысленные идеи, вернись к своим. Ты состаришься в мире, почете и спокойствии во главе многочисленной семьи.

— Это не моя судьба, Аарон.

— Но ты придумал свою судьбу, Моисей, откажись от нее.

— Я уже не в силах это сделать.

— Зачем же портить свою жизнь, когда счастье так доступно?

В дверь жилища Аарона постучали.

— Стража, откройте!

Моисей улыбнулся.

— Ты видишь, мне не оставляют выбора..

— Тебе нужно бежать.

— Эта дверь — единственный выход.

— Я защищу тебя.

— Нет, Аарон.

Моисей сам открыл дверь. Серраманна, гигант-сард, с удивлением рассматривал Моисея.

— Итак, меня не обманули... Ты все же вернулся!

— Ты хочешь войти и разделить с нами трапезу?

— Моисей, тебя выдал еврей, каменщик, который испугался потерять работу из-за твоего присутствия в квартале. Следуй за мной, я должен отвести тебя в тюрьму.

Аарон вступился.

— Моисея должны судить.

— Это само собой разумеется.

— Если только ты не освободишься от него до суда.

Серраманна схватил Аарона за шиворот.

— Ты принимаешь меня за убийцу?

— Ты не имеешь права грубить мне!

Тот отпустил Аарона.

— Ты прав... А ты, ты имеешь право оскорблять меня?

— Если Моисея арестуют, он будет казнен.

— Закон распространяется на всех, даже на евреев.

— Беги, Моисей, возвращайся в пустыню! — взмолился Аарон.

— Ты прекрасно знаешь, что мы отправимся вместе.

— Ты не выйдешь больше из тюрьмы.

— Бог поможет мне.

— Идем! — потребовал Серраманна, — не заставляй меня связать тебе руки.

Сидя в углу камеры, Моисей наблюдал за лучом света, который проник сквозь решетку. Он заставлял искриться тысячи частичек, висящих в воздухе, и падал на земляной пол, утрамбованный ногами заключенных.

В Моисее всегда будет гореть огонь, зажженный энергией горя Яхве. Забыто прошлое, забыты жена и сын. Он думал только об одном. Исход еврейского народа в Землю Обетованную стал единственным смыслом жизни.

Безумная надежда для человека, запертого в камере главной тюрьмы Пи-Рамзеса, которого египетское правосудие приговорит к смерти за преднамеренное убийство, или, в лучшем случае, к принудительным работам на каторге в оазисе. Несмотря на уверенность в Яхве, в душу Моисея закрались сомнения. Как Бог сможет освободить его и позволить ему выполнить свое предназначение?

Еврей засыпал, когда отдаленные крики прервали его оцепенение. С каждой минутой они усиливались, пока не стали оглушительными, город, казалось, был в полном смятении.

Возвращался Рамзес Великий.

Никто не ожидал увидеть его так скоро, но это был именно он, на своей колеснице, которую везли «Победа при Фивах» и «Богиня Мут довольна», украшенные султанами с красными, а по краям голубыми перьями. Справа от колесницы шел Боец, огромный лев, он смотрел на горожан, собравшихся по пути следования, как на забавных зверюшек. Рамзес был лучезарным: на голове красовалась голубая корона с золотой змеей во лбу, на нем была ритуальная одежда с нарисованными зелено-голубыми крыльями соколихи Исиды, покровительницы Фараона.

Пехотинцы пели ставшую традиционной песню: «Рука Рамзеса сильна, его сердце мужественно, он непревзойденный лучник, стена для воинов, пламя, сжигающее врагов». Он появился как избранник Божественного Света, как сокол, с грандиозными победами.

Военачальники, командиры колесниц и пехоты, армейские писари и простые воины были в парадной одежде и шествовали за знаменосцами. Под овации толпы воины уже мечтали об отпусках и вознаграждениях, которые заставят их забыть суровость сражений. В военной жизни не было лучшего момента, чем возвращение домой, особенно если оно триумфальное.

Захваченные врасплох садовники не успели украсить цветами главную улицу Пи-Рамзеса, ведущую к храмам Птаха, бога творящего слова, и Сехмет, ужасающей богини войны. Повара суетились, жаря гусей, куски говядины, свиные вырезки и наполняя корзины сушеной рыбой, фруктами и овощами. Из погребов доставили кувшины с пивом и вином. Кондитеры спешно готовили пироги. Щеголи надевали праздничные одежды, светские дамы облачались в лучшие наряды.

В хвосте колонны шли несколько сотен пленных: азиатов, ханаанцев, палестинцев и сирийцев; у одних руки были связаны за спиной, другие шли свободно рядом с женщинами и детьми. На ослах были приторочены узлы с их скудными пожитками. Пленных доставят в столичную управу, где решится их участь. По обыкновению, многие из них будут отправлены на главные стройки страны, другие станут заниматься общественными работами в городах и поселках, а труд женщин и детей используют на сельскохозяйственных полях и во многочисленных мастерских.

Собравшиеся на улицах Пи-Рамзеса спрашивали друг друга: что это? Мир или простая передышка? Уничтожил ли Фараон, наконец, хеттов или вернулся, чтобы набрать новых сил и отправиться в бой? Неизвестность порождала нелепые слухи, поговаривали о смерти императора Муваттали, взятии крепости Кадеш, разрушении хеттской столицы. Каждый ждал церемонию награждений, когда Рамзес и Нефертари появятся на террасе царского дворца и преподнесут золотые оплечья самым доблестным воинам.

К общему удивлению, Рамзес не последовал во дворец, а направился прямо к храму Сехмет. Он один заметил на небе зарождение облака, которое очень быстро росло и чернело. Лошади стали нервными, лев зарычал.

Собиралась гроза.

Страх сменил радость. Богиня Сехмет гневалась, посылая мрачное предзнаменование о грядущих несчастьях.

• Предыдущая
• 11/67
• Следующая