Госпожа Абу-Симбела - Жак Кристиан - Страница 55

• Предыдущая
• 55/67
• Следующая

Большой разлив воды обещал счастливое будущее. Рамзес совершил ритуалы рассвета в храме Амона и позволил себе прогулку на пристань в обществе Бойца, прежде чем вернуться во дворец и написать послание Хаттусили, которое сопроводит его предложения о мире.

Вдруг посох Моисея стукнул по плитам. Рычание огромного льва удержало еврея.

— Разреши уйти моему народу, Рамзес, чтобы они смогли воздать Яхве культ, который он ждет от них.

— Разве мы не все сказали друг другу, Моисей?

— Чудеса и бедствия открыли тебе волю Яхве.

— Неужели это мой друг изрекает такие странные слова?

— Я больше не твой друг! Я посланник Яхве, ты безбожный Фараон.

— Как излечить тебя от слепоты?

— Это ты слеп!

— Следуй своей дорогой, Моисей, я буду следовать своей, что бы ни случилось.

— Сделай мне одолжение: пойди и посмотри на стада моих еврейских братьев.

— Что в них особенного?

— Пойдем, прошу тебя.

Боец, Серраманна и отряд наемников обеспечивали охрану Фараона. Моисей приказал собрать стада евреев в десятке километров от столицы в болотной местности. Вокруг животных роились тысячи слепней, которые не давали им покоя и вызывали жалобное мычание.

— Вот четвертое бедствие, посланное Яхве, — объяснил Моисей, — мне будет достаточно разогнать этих животных, и слепни заполнят столицу.

— Я не понимаю тебя... Неужели необходимо содержать их в таком состоянии, такой грязи и заставлять страдать?

— Мы должны принести в жертву Яхве баранов, коров и других животных, считающихся у египтян священными. Если мы совершим наши ритуалы в твоей стране, мы вызовем ярость крестьян. Позволь нам пойти в пустыню, или слепни нападут на твоих подданных.

— Серраманна и отряд воинов сопроводят тебя, твоих жрецов, больных животных в пустыню, где вы совершите жертвоприношения. Остальная часть стада будет очищена от грязи и помещена в стойла. Затем вы вернетесь в Пи-Рамзес.

— Это только отсрочка, Рамзес; завтра ты будешь вынужден разрешить евреям уйти из Египта.

— Нужно ударить сильнее, — процедил Офир, — намного сильнее.

— Разве нам не удалось принести жертву Яхве в пустыне, как он того требовал? — заметил Моисей.

— Рамзес уступил и уступит еще.

— Разве не пришел конец его спокойствию?

— Яхве защищает нас.

— У меня другая идея, Моисей, идея, которая выразится в пятом несчастье, и оно глубоко ранит Фараона.

— Это не нам решать, а Яхве.

— Может, нужно прийти к нему на помощь? Рамзес — упрям, на него произведут впечатления только знаки иного мира, заставив его отступить. Позволь мне помочь вам.

Моисей согласился.

Офир вышел из жилища пророка и добрался до своих сообщников — Амоса и Бадуша. Оба вождя бедуинов продолжали складывать оружие в подвалах домов еврейского квартала; они только что возвратились из Южной Сирии и привезли новости от хеттов. Маг страстно желал узнать их.

Амос погладил свою лысую голову.

— Император Хаттусили разгневан, — сознался он, — потому что Рамзес отказывается выдать Урхи-Тешшуба, он готов возобновить войну.

— Превосходно! Что ждет он от моих людей?

— Приказы просты: продолжайте поддерживать волнение евреев в Египте, организуйте волнения по всей стране, чтобы ослабить Рамзеса, постарайтесь выкрасть Урхи-Тешшуба и отвезти его Хаттусили, или убейте его.

Дуаг-Тордус был крестьянином, влюбленным в свой клочок земли и в маленькое стадо коров, двадцать животных, одно лучше другого, грациозных и ласковых, только самая старая имела норовистый характер и не подпускала к себе кого попало. Дуаг-Тордус проводил долгие часы, разговаривая с ней.

По утрам Рукина, шалунья, будила его, лизала его лоб; напрасно пытался Дуаг-Тордус схватить ее за ухо, всегда заканчивалось тем, что он вставал.

В это утро солнце было уже высоко над горизонтом, когда Дуаг-Тордус вышел на улицу.

— Рукина... Куда ты девалась, Рукина?

Протерев глаза, Дуаг-Тордус сделал несколько шагов в поле и увидел корову, лежавшую на боку.

— Что с тобой, Рукина?

С вываленным языком, пустыми глазами и вздутым животом красивая корова доживала последние минуты. Немного дальше в поле два животных были уже мертвы.

Охваченный паникой, Дуаг-Тордус добежал до площади поселка в поисках коновала. Того уже осаждали десятки крестьян, переживавшие ту же трагедию.

— Эпидемия! — закричал Дуаг-Тордус.

— Нужно тотчас же предупредить дворец!

Когда Офир с террасы своего дома увидел сбегающуюся толпу взволнованных и гневных крестьян, он убедился, что его распоряжения были выполнены правильно. Отравив несколько коров, вожди бедуинов Амос и Бадуш создали превосходный беспорядок.

Посередине улицы, ведущей ко дворцу, Моисей остановил толпу.

— Вы — жертвы пятого несчастья, которое Яхве послал на Египет! Его рука ударит по всем стадам, мор затронет крупный и мелкий скот! Он пощадит только животных, принадлежащих моему народу.

Серраманна и отряд воинов были готовы прогнать крестьян, когда на черной лошади галопом прискакала Лотос и остановилась совсем рядом с собравшимися.

— Пусть никто не безумствует, — сказала она спокойным голосом, — речь идет не об эпидемии, а об отравлении. Я уже спасла двух дойных коров и с помощью коновалов вылечу тех животных, которые еще живы.

Тотчас же растерянность сменилась надеждой. И когда земельный управитель объявил, что Фараон возместит мертвых животных за счет государства, вернулось спокойствие.

У Офира и его союзников оставалось еще достаточно яда, чтобы помочь Моисею, на этот раз не говоря ему об этом. Используя старый магический рецепт, пророк по приказу Яхве взял пригоршнями печную сажу и бросил ее в воздух, чтобы она пылью упала на людей, животных и покрыла их гнойниками. Это шестое несчастье будет таким ужасным, что Фараону придется уступить.

У Офира была другая идея. Что больше всего может обеспокоить Фараона, если не болезнь его близких? Лысый Амос, неузнаваемый благодаря парику, закрывавшему половину его лба, доставил испорченные продукты повару, который готовил еду Амени и его служащим.

Когда носитель сандалий царя принес Рамзесу свои ежедневные отчеты, Рамзес заметил на щеке друга красную сыпь.

— Ты ранен?

— Нет, но это высыпание начинает становиться болезненным.

— Я приглашу лекаря Парьямаху.

Сопровождаемый очаровательной девушкой, прибежал запыхавшийся лекарь.

— У вас недомогание, Ваше Величество?

— Вам известно, дорогой Парьямаху, что я не знаю болезней. Будьте добры осмотреть моего личного писца.

Парьямаху обошел вокруг Амени, потрогал кожу рук, послушал пульс и приложил ухо к грудной клетке.

— Ничего небычного на первый взгляд... Нужно подумать.

— Если речь идет об изъявлении, вызванном желудочным расстройством, то нужно приготовить снадобье из измельченных плодов смоковницы, аниса, меда, древесной смолы терпентина, укропа и употреблять его в виде микстуры.

Лекарь Парьямаху принял важный вид.

— Это, может быть, неплохая идея... Попробуйте, мы посмотрим... Идите в лабораторию, моя дорогая, и прикажите приготовить снадобье.

Девушка исчезла, после того как поклонилась Фараону.

— Как имя вашей помощницы? — спросил Рамзес.

— Неферет, Ваше Величество: не обращайте на нее никакого внимания, это просто ученица.

— Она показалась мне очень знающей.

— Она только рассказала рецепт, которому я ее обучил. Простая помощница без большого будущего.

Офир был задумчив.

Снадобья вылечили язвы, а Рамзес все еще не отказался от своего решения. Моисей и Аарон пока поддерживали спокойствие среди евреев, любые их действия могли спровоцировать грубое вмешательство Серраманна и стражников.

К этим событиям добавилось еще одно — исчезновение Долент, сестры царя. Вне всякого сомнения, она потерпела поражение. Нефертари была жива и здорова. Чувствуя опасность, Долент не осмеливалась приходить даже ночью в еврейский квартал, лишая, таким образом, Офира сведений о маленьких секретах двора.

• Предыдущая
• 55/67
• Следующая