Храм Миллионов Лет - Жак Кристиан - Страница 31

• Предыдущая
• 31/64
• Следующая

Худой человек с профилем хищной птицы остановил их.

— Вы потерялись?

— Нет, — ответил Сари, — дайте пройти.

— Я не враг, я могу вам помочь.

— Мы сами выкрутимся.

— В этом квартале можно встретить неприятности.

— Мы сумеем защититься.

— Против вооруженной шайки у вас нет ни единого шанса. Здесь человек, у которого есть драгоценные камни, желанная добыча.

— У нас нет ничего такого.

— Разве не вы заплатили ливийскому магу бирюзой?

Долент прижалась к мужу.

— Это всего лишь пустые слова!

— Вы оба весьма неосторожны, не вы ли забыли… это?

Худой человек показал им тонкую табличку с именем Рамзеса.

Долент закатила глаза и упала на руки своего мужа.

— Любое применение черной магии против фараона карается смертью, разве вы не знали? Но в мои намерения не входит вас разоблачать, успокойтесь.

— Что… что вы хотите?

— Помочь вам, я уже сказал. Входите в дом, слева, вашей супруге нужно попить.

Жилище с земляным полом было скромным, но чистым. Молодая полная женщина со светлыми волосами помогла Сари положить Долент на деревянную скамью, покрытую циновкой, и принесла воды.

— Мое имя Офир, — сказал худой человек, — а это Лита из рода Эхнатона и законная наследница трона Египта.

Сари был оглушен. Долент тем временем пришла в сознание.

— Вы… вы шутите?

— Это правда.

Сари повернулся к молодой светловолосой женщине.

— Этот человек лжет?

Лита отрицательно покачала головой, отошла и села в углу комнаты, как будто безразличная к тому, что происходило.

— Не пугайтесь, — сказал Офир. — Она столько страдала, что ей долго и трудно придется снова учиться жить.

— Но… что с ней сделали?

— Ей угрожали смертью. В одиноком заключении ее заставили отказаться от веры в Атона, единого бога, ей приказали забыть имена родителей и пытались разрушить ее душу. Если бы я не вмешался, она бы уже стала безумной нищенкой.

— Почему вы помогаете ей?

— Потому что моя семья была казнена, как и ее. Наша жизнь наполнена лишь одним: желанием отомстить, желанием, которое даст Лите власть и изгонит ложных богов из Египта.

— Рамзес не несет ответственности за ваши несчастья!

— Напротив. Он принадлежит к проклятой династии, которая обманывает и угнетает народ.

— Как вам удалось выжить?

— Последователи Атона дают нам кров и пищу в надежде, что он услышит наши молитвы.

— Вас все еще много?

— Больше, чем вы можете представить, но мы храним молчание. Но даже если останемся лишь мы с Литой, мы продолжим бороться.

— Но прежние времена минули, — возразила сестра Рамзеса. — Эту горечь испытываете лишь вы.

— Ошибаетесь, — сказал Офир. — Отныне вы мои союзники.

— Покинем этот дом, Сари, эти люди — помешанные.

— Я знаю, кто вы, — произнес Офир.

— Это неправда!

— Вы — Долент, сестра Рамзеса, а это ваш муж, Сари, бывший наставник фараона. Одна из жертв его жестокости, и вы хотите отомстить за себя.

— Это наше дело.

— У меня есть порченная известковая табличка, которую вы использовали. Если я предъявлю ее визирю, засвидетельствовав против вас…

— Это шантаж!

— Если мы станем союзниками, эта угроза исчезнет.

— А какая нам выгода от этого? — спросил Сари.

— Использовать против Рамзеса магию было хорошей идеей, но вы не являетесь знатоками. Порча, которую вы выбрали, заставила бы заболеть простого смертного, но не царя. Фараон во время коронации наделяется невидимой защитой, которая окружает его. Нужно шаг за шагом разрушить ее. Я и Лита способны на это.

— Что вы требуете взамен?

— Гостеприимный кров и спокойное место, чтобы завязывать контакты.

Долент подошла к Сари.

— Не слушай его. Он опасен, он навредит нам. Сари повернулся к магу.

— Согласен. Мы союзники.

Рамзес зажег масляные светильники в наосе храма Карнака, самой потайной части храма, куда мог проникать лишь фараон и, в случае его отсутствия, его заместитель, верховный жрец. Тьма рассеялась, показалась святая святых, тайное святилище из розового гранита, в котором находилось земное воплощение Амона, «спрятанное», чью истинную форму не знал ни один из смертных. Благовония фимиама медленно воскурялись, обволакивая место, где божественная энергия воплощалась в видимом и невидимом.

Царь разбил глиняную печать, приложенную к наосу, отодвинул засов и открыл двери святилища.

— Просыпайся в мире, мощь порождения, которая творит постоянно. Признай меня, я твой сын, в моем сердце любовь к тебе, я пришел получить твой совет, дабы выполнить то, что будет полезно тебе. Просыпайся в мире и освети эту землю, которая живет лишь твоей любовью. Энергией, что идет от тебя, возроди все, что есть вокруг.

Царь осветил статую божества, снял цветные повязки из льна, покрывавшие ее, совершил обряд ее очищения водой из священного озера, умастил притираниями и покрыл новыми повязками из чистой ткани. Потом, оживляя их своим голосом, он представил подношения, которые в эти же мгновения подносили жрецы на многочисленных алтарях храма. Такой же ритуал выполнялся каждое утро в каждом храме Египта.

Наконец пришел черед главному подношению, подношению Маат, закону жизни.

— Ты живешь им, — обратился царь к божеству, — он оживляет тебя своим благоуханием, питает тебя своей росой, твои глаза есть Закон, все твое существо есть Закон.

Фараон заключил статую, источающую животворную силу, в братские объятия, закрыл двери наоса, задвинул засов и наложил глиняную печать. Завтра верховный жрец Небу повторит все эти действия от его имени.

Когда Рамзес вышел из наоса, весь храм уже проснулся. Жрецы снимали с алтарей ту часть очищенной пищи, которая должна была пойти людям, хлеба и пироги выходили из булочных Карнака, мясники готовили мясо для обеда, ремесленники принимались за работу, садовники украшали приделы цветами. День был мирным и счастливым.

Следуя за колесницей Серраманны, колесница Рамзеса направлялась к Долине Царей. Несмотря на утренний час, жара была уже злой. Хотя Нефертари и опасалась зноя в долине, она сохраняла спокойствие. Влажная повязка на затылке и зонтик помогали ей перенести жару.

До отъезда на север Рамзес хотел снова увидеть гробницу отца и постоять перед саркофагом того, чье египетское имя «Хозяин жизни» воплощало его функцию. В таинстве золотого покоя душа Сети постоянно возрождалась.

Две колесницы остановились перед узким входом в Долину. Рамзес помог Нефертари спуститься, в то время как Серраманна, невзирая на присутствие стражи, осматривал окрестности. Даже здесь он не был спокоен. Серраманна внимательно осмотрел стражников, охранявших вход, и не заметил ничего необычного в их поведении.

К удивлению Нефертари, Рамзес не пошел дорогой, ведущей к вечному жилищу Сети и его предка, первого из Рамзесов, которые находились рядом, а свернул направо, к стройке. Рабочие мотыжили скалу, дробившуюся мелкими кусками, которые собирали в небольшие корзины.

На выровненных и отполированных блоках один из помощников руководителя стройки Дейр эль-Медине развернул папирус. Он склонился перед царской четой.

— Вот план устройства моей гробницы, — сказал Рамзес Нефертари.

— Ты уже сейчас думаешь об этом…

— С первого года своего правления фараон должен задумываться о плане своего вечного жилища и начать работы.

Тень грусти, омрачившая взгляд Нефертари, рассеялась.

— Смерть сопровождает нас каждую минуту, ты прав, и если мы сможем к ней подготовиться, она улыбнется нам.

— Место кажется тебе подходящим?

Царица медленно повернулась вокруг себя, как если бы принимала во владение пространство, обвела взглядом скалу и углубления. Потом остановилась, закрыв глаза.

— Здесь успокоится твое тело, — предсказала она. Рамзес прижал ее к себе.

— Даже если закон предписывает тебе покоиться в Долине Цариц, мы никогда не расстанемся. Я сделаю твое вечное жилище самым прекрасным из когда-либо построенных на нашей земле, любимой богами. О нем сохранят память грядущие поколения и воспоют его красоту в веках.

• Предыдущая
• 31/64
• Следующая