Храм Миллионов Лет - Жак Кристиан - Страница 62

• Предыдущая
• 62/64
• Следующая

В большой зале с колоннами, украшенной живописью, представлявшей мирные сцены природы, был дан прием, приведший в восхищение придворных, очарованных красотой и благородством Нефертари. У главной царской супруги, магической защитницы царской резиденции, для каждого нашлись верные и любезные слова.

Невозможно было оторвать взгляды от великолепной облицовки стен, куски покрытой глазурью мозаики образовывали изображения бассейнов со свежей водой, цветущих садов, уток, летающих в зарослях папируса, раскрывшихся цветов лотоса и рыб, плавающих в пруду. Симфония цвета, в которой смешивались бледно-зеленый, белый, золотистый и фиолетовый, воспевала совершенство творения.

Насмешники и зубоскалы смолкли. Храмы Пер-Рамзеса были еще далеки от завершения, но дворец не уступал по роскоши и утонченности дворцам в Фивах и Мемфисе. Здесь ни один придворный не чувствовал себя в захолустье. Обладать особняком в Пер-Рамзесе уже стало заветной мечтой каждого вельможи и придворного.

С невероятным постоянством Рамзес продолжал совершать чудеса.

— Вот человек, которому город обязан своим существованием, — объявил фараон, кладя руку на плечо Моиса.

Разговоры смолкли.

— Согласно ритуалу, нужно, чтобы я сел на трон, а Моис простерся передо мной, а я даровал бы ему золотые ожерелья за верную службу. Но он мой друг, друг моего детства, и мы вели это сражение вместе. Я задумал эту столицу, а он осуществил задуманное мною.

Рамзес торжественно обнял Моиса. Не существовало большего знака отличия со стороны фараона.

— Моис останется управляющим царским строительством еще несколько месяцев, время, необходимое для того, чтобы подготовить своего преемника. А потом он будет работать рядом со мной во имя славы Египта.

Шенар был прав, опасаясь худшего. Верная дружба этих двоих была опасней, чем целая армия.

Амени и Сетау поздравили Моиса, чья нервозность удивила их. Они списали ее за счет волнения.

— Рамзес ошибается, — сказал еврей. — Он приписывает мне качества, которыми я не обладаю.

— Ты будешь превосходным визирем, — возразил Амени.

— Но тебе будет отдавать приказы этот шелудивый писец, — заявил Сетау. — Ибо на самом деле правит именно он.

— Осторожнее, Сетау!

— Пища здесь великолепна. Если мы с Лотус разыщем здесь нескольких хороших змей, то, возможно, поселимся здесь. А почему нет Аши?

— Не знаю, — ответил Амени.

Трое друзей увидели, как Рамзес подходит к матери, Туйе, и целует ее в лоб. Несмотря на грусть, которая навсегда омрачила ее тонкое лицо, она не скрывала своей гордости. Когда она объявила, что поселится во дворце Пер-Рамзеса, триумф ее сын стал окончательным.

Хотя вольер был закончен, птиц, услаждавших слух и зрение придворных, еще не было. Прислонившись к колонне и скрестив на груди руки, Моис не решался глянуть на своего друга Рамзеса. Ему придется забыть о том, что это его друг, и обращаться как с противником, фараоном Египта.

— Все спят, кроме нас с тобой.

— Ты кажешься уставшим, Моис. Может, мы сможем перенести эту беседу на завтра?

— Я не смогу долго играть.

— Играть?

— Я еврей и верю в единого Бога. Ты египтянин и поклоняешься своим идолам.

— Снова эти детские речи!

— Они смущают тебя, потому что так оно и есть на самом деле.

— Ты был воспитан в мудрости Египта, Моис, а твой единый бог без облика есть сила, скрытая в каждом живом существе.

— Но она не воплощается в баране!

— Амон является тайной жизни, которая таится в ветре, наполняющем паруса барки, в рогах овна, в спиралевидном развитии гармонии существа, в камне, дающем форму нашим храмам. Она во всем и ни в чем. Тебе это известно, как и мне.

— Это всего лишь иллюзия! Бог един.

— Разве это мешает ему присутствовать в своих созданиях и оставаться единым?

— Ему не нужны твои храмы и твои статуи!

— Я повторяю тебе, ты устал.

— Моя задача выполнена. Даже ты не можешь изменить этого.

— Если твой бог делает тебя нетерпимым, берегись его. Он приведет тебя к фанатизму.

— Скорее тебе нужно поберечься, Рамзес. В этой стране растет сила, еще колеблющаяся, но готовая сражаться за истину.

— Объяснись.

— Помнишь ли ты об Эхнатоне, его вере в единого Бога? Он указал дорогу, Рамзес. Прислушайся к его голосу и к моему тоже. Иначе твое царство погибнет.

Для Моиса все было ясно. Он не предал Рамзеса, а даже предупредил его о заговоре. Со спокойной совестью он мог теперь следовать своей судьбе и дать волю пламени, сжигавшему его душу.

Единый Бог Яхве жил на горе. И ему нужно найти эту гору, как бы ни было это трудно. Несколько евреев решили пойти вместе с ним, рискуя все потерять. Моис заканчивал укладывать вещи, когда вспомнил о несдержанном обещании. Перед тем как он покинет Египет, он должен выполнить свой долг.

Был лишь один самый короткий путь, ведущий к жилищу Сари. Оно было окружено рощей из старых мощных пальм. Он нашел хозяина пьющим свежее пиво на берегу обильного рыбой пруда.

— Моис! Какая радость принимать у себя создателя Пер-Рамзеса! Чему я обязан этой чести?

— Эта радость не взаимна, и речь не идет о чести.

Сари встал, раздосадованный.

— Твоя прекрасная будущность не позволяет тебе подобного обращения. Ты забываешь, с кем говоришь?

— С подлецом.

Сари поднял руку, чтобы ударить Моиса, но тот перехватил ее. Он заставил египтянина согнуться, а потом встать на колени.

— Ты преследуешь человека по имени Абнер.

— Я не знаю, о ком ты.

— Ты лжешь, Сари. Ты обокрал его и вымогал у него деньги.

— Это всего лишь еврейский кирпичник.

Моис усилил хватку. Сари вздрогнул.

— Я тоже всего лишь еврей. Но я могу сломать тебе руку и сделать калекой.

— Ты не осмелишься!

— Знаешь, мое терпение на пределе. Не лезь больше к Абнеру, или я отдам тебя под суд. Клянись!

— Я… я клянусь, что больше не побеспокою его.

— Именем фараона?

— Именем фараона.

— Если ты нарушишь клятву, то будешь проклят.

Моис отпустил Сари.

— Будь осторожен.

Если бы еврей не собирался уезжать, то отнес бы жалобу на Сари, но он надеялся, что предупреждения будет достаточно.

Однако его охватило беспокойство. В глазах египтянина он увидел ненависть, а не покорность.

Моис спрятался за пальмой. Ему не пришлось долго ждать.

Сари вышел из дома с дубиной в руке и направился к жилищам кирпичников.

Еврей пошел за ним, держась на расстоянии. Он увидел, как тот вошел в дом Абнера, дверь в который была открыта. Почти сразу же оттуда донеслись стоны.

Моис кинулся бегом, вошел и увидел, как Сари осыпает Абнера ударами палки. Его жертва, распростертая на полу, пыталась защитить лицо руками.

Моис вырвал дубину из рук Сари и с яростью ударил его в затылок. Сари упал, заливаясь кровью.

— Вставай, Сари, и убирайся.

Так как египтянин не двигался, Абнер подполз к нему.

— Моис… Кажется… он умер.

— Не может быть, я не настолько сильно ударил!

— Он не дышит.

Моис опустился на колени, коснулся трупа. Он только что убил человека. Переулок был пустынным.

— Тебе нужно бежать, — сказал Абнер. — Если тебя задержит стража…

— Ты защитишь меня, Абнер, ты объяснишь, что я спас тебе жизнь!

— Кто мне поверит? Нас обвинят в сговоре. Уходи, быстро!

— У тебя есть большой мешок?

— Да, для инструментов.

— Дай его мне.

Моис спрятал в него труп Сари и взвалил себе на плечи. Он закопает тело на пустыре и скроется в одном из пустующих особняков, там у него будет время подумать.

Левретка стражи повела себя необычно: как правило, спокойная, она начала тянуть повод, пытаясь избавиться от него. Хозяин отвязал ее, и она принялась с ожесточением копать песок на городском пустыре.

Когда стражник и его товарищи приблизились, то обнаружили сначала руку, а потом лицо мертвеца, которого откапывала собака.

• Предыдущая
• 62/64
• Следующая