Возвращение фараона - Жак Кристиан - Страница 3

• Предыдущая
• 3/67
• Следующая

Силкет поежилась, Бел-Тран оставался по-прежнему невозмутим. Взволнованной Нефрет казалось, что произнесенные слова обретают силу реальности.

– Всякий фараон, всякий глава страны, осмелившийся помиловать осужденных, утратит корону и власть! – Этими словами, предписанными древним обычаем, Пазаир заключил свою речь.

Уже час, как взошло солнце. Пазаир подошел к воротам дворца фараона. Стражи низко ему поклонились. Визирь ступил в коридор, украшенный тонкой росписью с изображениями цветов лотоса, папируса и мака, прошел сквозь колонный зал с бассейном, в котором плавали рыбы, и оказался в покоях Рамсеса Великого.

Старший распорядитель царских покоев приветствовал Пазаира:

– Повелитель ждет вас.

Как обычно по утрам, визирь должен был отчитаться в своих действиях перед повелителем двух царств – Верхнего и Нижнего Египта.

Просторная светлая комната выходила окнами на Нил и сады, пол покрывали фаянсовые плитки, расписанные цветами голубого лотоса, на золоченых подставках стояли букеты цветов. На низком столике лежали развернутый папирус и приборы для письма.

Обратив свой взор на восток, царь пребывал в задумчивости. Среднего роста, коренастый, с русыми, почти рыжими, волосами, широким лбом и орлиным носом, Рамсес Великий всем своим видом олицетворял силу и могущество. Приближенный к трону в юном возрасте величайшим из фараонов Сети I, воздвигшим храмы в Карнаке и Абидосе, он пошел по пути мира с хеттами и привел свой народ к процветанию, которому завидовали многие страны.

– Пазаир, наконец-то! Ну, как прошел суд?

– Мертвые преступники осуждены.

– А Бел-Тран?

– Взволнован, напряжен, но не подает вида. Мне хотелось бы сказать сейчас привычные слова: «Все в порядке, дела в царстве идут хорошо», но я не в праве лгать вам.

Рамсес забеспокоился:

– Твое заключение, Пазаир?

– Что касается убийства моего учителя Беранира, то у меня нет никакой определенности, но я рассчитываю проверить с помощью Кема несколько версий.

– А госпожа Силкет?

– Супруга Бел-Трана среди первых подозреваемых.

– Эта женщина была среди участников заговора.

– Я помню об этом, мой повелитель. Трое из них мертвы. Остается выявить их сообщников.

– Бел-Тран и Силкет, это же очевидно!

– Вполне вероятно, но мне не хватает улик.

– Бел-Тран не раскрыл себя?

– Раскрыл, но у него мощная поддержка.

– Что ты обнаружил?

– День и ночь я работаю с руководителями самых разных управлений. Десятки чиновников посылают мне письменные отчеты. Я выслушиваю высокопоставленных писцов, начальников и мелких служащих. Итог более мрачный, чем я предполагал.

– Что ты имеешь в виду?

– Бел-Тран подкупил многих. Шантаж, угрозы, обещания, ложь... Он не гнушается любой низости. Бел-Тран и его сообщники хотят прибрать к рукам экономику страны и уничтожить наши ценности унаследованные от предков.

– Каким способом?

– Этого я еще не знаю. Арест Бел-Трана может оказаться стратегической ошибкой, так как я не уверен, что срублены все головы чудовища и выявлены все расставленные им ловушки.

– В день Нового года, когда над горизонтом взойдет звезда Сотис, возвещая начало подъема вод Нила, я должен показать народу Завещание богов. Если я не смогу этого сделать, я вынужден буду отречься от престола и передать его Бел-Трану. Хватит ли тебе времени, ведь его осталось так мало, чтобы лишить его силы?

– Только бог смог бы ответить на ваш вопрос.

– Но ведь именно бог создал царскую власть, Пазаир, чтобы возводились памятники в его честь, чтобы люди были счастливы и исчезла зависть. Он дал нам ценнейшее из богатств – свет, который я храню и должен распространять вокруг себя. Люди не равны, поэтому фараоны обязаны защищать слабых. Пока египтяне возводят храмы, хранящие устои страны, земля Египта будет цвести, дороги будут надежны, ребенок будет спокойно спать на руках у матери, вдовы будут защищены, каналы ухожены, справедливость воздана. Наши жизни не имеют никакого значения, сохранять же нужно именно эту гармонию.

– Моя жизнь принадлежит вам, мой повелитель.

Рамсес улыбнулся и положил руки на плечи Пазаира:

– Мне кажется, я правильно выбрал себе визиря, хотя его миссия крайне тяжела. Ты стал моим единственным другом. Знаешь, что написал один из моих предшественников? «Не делай различия между человеком благородного происхождения и простолюдином. Приближай к себе человека за дела его»[2].

– Разве не сказано в тексте о том, что фараон, сумевший правильно выбрать себе окружение, способен сохранить собственное величие и величие Египта?

– Ты хорошо знаешь слова мудрецов! Но я не обогатил тебя, визирь, а взвалил на тебя груз, от которого отказался бы любой разумный человек. Имей в виду, что Бел-Тран опаснее песчаной эфы. Он сумел усыпить бдительность моих близких, втерся к ним в доверие и пробрался в высшие круги власти, как червь в дерево. Бел-Тран притворится и твоим другом, чтобы задушить тебя наверняка. Отныне его ненависть будет расти, он не оставит тебя в покое и нападет там, где ты не ожидаешь, под покровом тьмы. Его оружием станут предатели и лжесвидетели. Ты принимаешь этот бой?

– Я не беру назад данного однажды слова.

– Если мы проиграем, закон Бел-Трана будет беспощаден к тебе и твоей Нефрет.

– Пощада – удел трусов; мы станем сражаться до конца.

Рамсес Великий сел на золоченое деревянное кресло лицом к восходящему солнцу.

– Каков твой план? – спросил он.

– Выждать.

Царь не смог скрыть своего удивления:

– Время работает против нас!

– Бел-Тран решит, что я сдался, и начнет наступать по захваченной местности; он сплетет новые узелки сети, и я отвечу на это соответствующим образом Я дам ему понять, что пошел по ложному пути, тем временем сосредоточив усилия на второстепенном направлении.

– Опасная тактика.

– Она не была бы такой опасной, будь у меня еще один союзник.

– О ком ты говоришь?

– О моем друге Сути. Он был приговорен к году заключения в нубийской крепости за супружескую неверность. Приговор вынесен по закону.

– Ни ты, ни я не можем его нарушить.

– А если бы Сути бежал, нашим солдатам не следовало бы более позаботиться о защите границы, чем преследовать беглеца?

– Иначе говоря, они получат приказ, предписывающий не покидать стены крепости, так как предполагается атака нубийских племен. – Рамсес Великий понял ход мыслей своего визиря.

– Люди по своей природе непостоянны, мой повелитель, особенно кочевники. Ваша мудрость подсказывает вам, что готовится восстание.

– Но его не будет...

– Нубийцы откажутся от нападения, поняв, что наш гарнизон в боевой готовности.

– Визирь Пазаир, подготовь приказ, но никоим образом не способствуй бегству друга.

– На все воля провидения.

• Предыдущая
• 3/67
• Следующая