Берег слоновой кости - Жаколио Луи - Страница 21

• Предыдущая
• 21/30
• Следующая

— Мы останемся с тобой, — ответил Нияди, начальник банкорских воинов, — Имбоко велел нам проводить вас до большой реки озер (так они называли Огоуе), и мы исполним приказание Имбоко.

— Вы не боитесь кумиров?

— Эмбозские жители храбры; они убьют кумиров.

— А горилл? — прибавил Лаеннек, который не мог удержаться от улыбки при воспоминании о приключении у озера Уффа.

Услышав имя страшного животного, Нияди немножко смутился, но ответил довольно самоуверенно:

— Мы не можем бороться со злыми духами, но ганги дали нам этот мокиссо, и нам нечего их бояться.

Произнеся эти слова, мафук — военный начальник — показал Лаеннеку ожерелье из старых зубов каймана и две куклы из перьев, которые, по его словам, имели силу обращать в бегство страшного понго.

Каждый из воинов был также снабжен большим количеством амулетов, имевших свое особое предназначение: один предохранял от укуса змей, другой — от лихорадки и так далее.

Лаеннек не настаивал; его единственной целью было узнать, как будут держать себя банкорцы с разбойниками, и теперь он был убежден, что может положиться на них.

Итак, маленький караван состоял из трех европейцев, их двух слуг и воинов Имбоко, — всего из одиннадцати человек; и с таким союзником как Уале они могли надеяться благополучно кончить свое опасное путешествие.

Спрятав лодку под тростником, чтобы по возвращении Нияди и его воины могли легко ее отыскать, решили переночевать на берегу Банкоры, чтобы войти в лес на восходе солнца.

По обыкновению был разведен большой костер.

Вечер был исполнен поэзии. Малейший шум повторялся могучим эхо на высоких берегах реки, со всех сторон раздавались странные звуки: крики попугаев и хищных птиц, которые проносились над головами путешественников бесчисленными стаями, и любопытство которых подстрекал свет, бросаемый костром в темноте; крики обезьян, перепрыгивающих на густых вершинах и иногда осыпавших дождем листьев и плодов путешественников, нарушавших тишину и жилища; неясное журчание Банкоры, плеск рыбы, выплывавшей на поверхность подышать воздухом, жужжание тысяч насекомых в траве и под листьями… К этим пронзительным крикам, ко всему этому шуму присоединялся рев зверей, шум, производимый тяжелыми бегемотами при погружении в воду, и стоны кайманов, прятавшихся в высокой траве на берегу. Ночные птицы прилетали к огню, потом быстро улетали со зловещим криком.

В два часа утра Уале начал глухо ворчать, выказывая признаки гнева. Лаеннек, проснувшись, заметил одного из людей Нияди, ползком направлявшегося в лес.

— Что нового? — спросил он у Нияди, который ни на минуту не переставал караулить.

— Йомби и один из моих людей пошли разузнать.

— Ты опасаешься чего-нибудь?

— Один из караульных пошел напиться у ручейка, несколько ниже впадающего в Банкору, и вернувшись сказал, что видел кумиров.

— Ты не думаешь, что от страха он принял какой-нибудь ствол дерева за разбойников?

— Иненга убил больше кумиров, чем в этом мокиссо есть каймановых зубов. Иненга начальствует, когда Нияди в отсутствии, а с твоим невольником пошел он; ты можешь спокойно заснуть, — нечего опасаться, когда Иненга на ногах.

Через час оба вернулись, они не видали ничего, что могло бы оправдать подозрение; однако Иненга принес сломанную стрелу, которая по-видимому не долго лежала в высокой траве, и этот признак, достаточный для того, чтобы обнаружить присутствие человеческих существ в этом лесу, побудил путешественников действовать чрезвычайно осторожно в их опасном путешествии.

На рассвете, захватив провизию, оставшуюся в лодке, они мужественно вошли в лес. С проницательностью негра, Кунье утверждал, что надо держаться солнца с правой стороны, в продолжение четырнадцати дней; по крайней мере, так поступал караван, в котором он некогда участвовал. Через три-четыре дня они должны были прибыть в страну, населенную земледельческим племенем, которое Кунье называл ассары или ассиры и среди которых он провел три месяца, излечиваясь от раны на ноге, между тем как его спутники дошли до озера Замбы, куда ходили за невольниками.

По описанию страны и жителей, Йомби объявил, что проходил эту страну вместе со своими во время экспедиции, которая привела их к Конго, и что оттуда понадобится не более пяти или шести дней, чтобы добраться до Огоуе. С большой радостью Гиллуа и Барте узнали эти подробности и ждали конца их продолжительного и опасного путешествия.

Несмотря на опасения, пять первых дней для путешественников прошли довольно спокойно. Путники должны были только держаться постоянно с правой стороны солнца и хорошенько караулить по ночам, чтобы не быть застигнутыми разбойниками; каждый вечер они выбирали прогалину для ночлега, и закутывались в свои одеяла недалеко от костра, который каждый негр поддерживал поочередно, когда стоял на карауле.

Но ничто не могло выбить из головы Нияди, что за ними издали следуют кумиры, и наместник Имбоко приписывал то, что разбойники оставляют их в покое, сначала мокиссо, которыми он снабдил себя, потом присутствию белых, которые всегда внушают суеверный страх жителям Африки.

Уале, по-видимому, разделял его мнение, потому что часть ночи вертелся и ворчал, и хозяин не всегда умел заставить его молчать. Правда это приписывалось соседству крупных зверей, едкие испарения которых собака воспринимала, несмотря на дальность расстояния.

Как бы то ни было, Нияди зорко караулил по ночам, отдыхая часа два на закате солнца, а днем распоряжаясь путем, направление которого Лаеннек предоставил вполне ему.

Таким образом он спас тех, которые были ему поручены, от верной смерти.

Утром на шестой день они прошли уже несколько часов, когда увидали огромное болото, составлявшее как бы озеро зелени среди леса. В лесу дорога караванов, по которой они постоянно следовали, обозначалась время от времени деревьями, срубленными на восемь или десять футов от земли, но на берегу болота все следы исчезли. Путешественники решились обогнуть болото с левой стороны. Едва сделали они несколько шагов, как Нияди, шедший впереди, попятился назад и закричал громким голосом:

— Остановитесь, мы попадем в засаду! Все немедленно повиновались.

— Посмотрите, — продолжал Нияди, — там где тропинка сужается, между лесом и речкой, не видите ли вы, что трава на некотором пространстве не так густа и не так зелена, как окружающая ее? Ну, эта трава, начинающая высыхать, брошена тут не далее как час тому назад, и прикрывает ловушку для слона, может быть вырыта кумирами с тем, чтобы заставить нас попасть туда и тем легче овладеть нами.

— Почему ты предполагаешь, — перебил Лаеннек, — что эта ловушка приготовлена для нас? Мы не караван купцов, у нас нет ничего, чем бы прельстить лесных разбойников.

— У вас хорошее оружие, — ответил Нияди, — и если кумиры видели его, то они употребят все на свете, чтобы захватить его. А ловушка, находящаяся напротив нас, если не вырыта разбойниками, чтобы захватить нас безопасно, то она обнаруживает присутствие в этом лесу охотников за слонами, и тогда мы недалеко от их стана.

Произнося эти слова, Нияди, чтобы доказать свою проницательность, схватил обеими руками ствол сухого дерева, находившегося на опушке леса и бросил его вперед; ствол, падая, увлек за собой бамбук, листья и траву, покрывавшие ловушку, и путешественники увидали перед собой большую яму…

Это была ловушка для слонов!

— Я думаю, что твое последнее предположение справедливо, — сказал тогда Лаеннек, — в этих местах есть охотники за слонами. Кумиры не так глупы, чтобы расставлять нам подобные ловушки; они знают очень хорошо, что одиннадцать человек не могут идти рядом по этой тропинке, и что если бы один из нас упал в яму, то другие немедленно вытащили бы его.

В эту минуту, как бы подтверждая это мнение, глухой и болезненный, как жалоба, крик послышался впереди путешественников, которые вздрогнули и переглянулись.

— Во вторую ловушку попался слон, — сказал Йомби, которому была известна охота за этими животными.

• Предыдущая
• 21/30
• Следующая