Грабители морей - Жаколио Луи - Страница 46
- Предыдущая
- 46/101
- Следующая
Почтенный клерк воздел руки в горе, забывая, какое на нем одеяние, и это одеяние упало, а сам он остался в костюме Аполлона Бельведерского. Впрочем, он сейчас же схватил упавшее одеяло и величественно задрапировался в него.
Взрыв хохота раздался в ответ на монолог чудака, который по своей близорукости смешал жуликов с констэблями и воображал, что его спасли те самые люди, которые теперь его вышучивали.
Во время этой сцены Гуттор и Грундвиг советовались между собой, что им делать. Но когда среди шума они вдруг услыхали имя «Ольдгам», они оба подняли головы и увидели бывшего бухгалтера брига «Ральф». Одна и та же мысль мелькнула у обоих: нехорошо будет, если Надод увидит Ольдгама. Встретить в один день бывшего лейтенанта «Ральфа» и бывшего бухгалтера!.. Это может привести Надода к догадке, не дал ли Фредерик Биорн какого-нибудь поручения своим бывшим подчиненным.
Под шумок Гуттору и Грундвигу было бы еще не поздно улизнуть из таверны, но они не желали оставлять Билля одного в подобном притоне.
В эту минуту в трактир вернулись вышедшие ненадолго перед тем два «Грабителя». Один нес под мышкой одежду Ольдгама, а другой – его знаменитую рукопись. Клерк даже взвизгнул от радости. «Грабителей» боялись все жулики Сити, и потому выручить украденные вещи чудака клерка им не стоило никакого труда. Покуда Ольдгам одевался, дверь вдруг с шумом распахнулась, и в залу, отбиваясь от державших его разбойников и сжимая в руке пистолет, вбежал молодой человек с раскрасневшимся лицом и сверкающими глазами.
– Говорят же вам, что меня ваш Сборг сам сюда пригласил! – кричал он громким голосом. – Прочь от меня, а не то я размозжу голову первому, который ко мне сунется!
Это был Билль. Четыре разбойника, пытавшиеся его задержать, отступили в сторону, и один из них сказал:
– Ну, хорошо. Если ты лжешь, тебе все равно несдобровать.
– Зачем бы я стал лгать? – возразил молодой лейтенант. – Мне до вас дела нет, а вам до меня. Вы не имеете права меня спрашивать, а я не желаю вам отвечать. Разве я спрашиваю вас, зачем вы сюда собрались? Ведь нет? Так и вы оставьте меня в покое и не мешайте мне выпить бутылочку эля… Эй, трактирщик! Бутылку сюда! Да смотри, живее у меня!
В толпе пробежал одобрительный ропот. Открытое, смелое обращение юноши понравилось всем, да, наконец, и имя Сборга действовало магически.
Билль спокойно прошел через всю залу и, как бы случайно, подошел к столу, за которым сидели Гуттор и Грундвиг, но сел на противоположном конце и вполоборота к ним. Тут только «Грабители» заметили посторонних и обратились было к трактирщику за объяснением, но в эту минуту вдруг в залу величественно вошел Красноглазый – и все умолкло.
Нахмурив брови, Надод пытливо обвел глазами залу, отыскивая молодого человека. Увидав Билля, он злобно усмехнулся и направился к нему.
Очевидно, намерения его относительно молодого человека изменились. Какая была причина к тому? Что такое он узнал за этот день?
Как бы то ни было, Надод, дойдя до середины зала, остановился, указал рукою на Билля и произнес повелительным тоном:
– Взять его!
Человек двенадцать бросились исполнять приказание Сборга и вдруг остановились, как вкопанные.
Билль встал, бледный и дрожащий от гнева, и приготовился стрелять из пистолета: но в эту самую минуту Гуттор протянул руку, осторожно взял молодого человека за талию и переставил его по другую сторону стола, а сам с рассчитанною медлительностью выпрямился во весь свой богатырский рост и, молниеносно глядя на разбойников, собиравшихся исполнить приказ Надода, произнес своим ровным и звучным голосом:
– Ну-ка, попробуйте, возьмите его!
Грундвиг не удерживал своего друга. Он тоже понимал, что нельзя оставить без помощи молодого командира розольфского судна «Олаф».
В зале все притихло. Слышно было только дыхание нескольких десятков человек.
Надод был поражен, увидав гиганта, и первое время никак не мог понять, что это значит. Но затем ему разом вспомнились богатырь Сигурдовой башни и его товарищ – и он тут же узнал обоих, несмотря на их переодевание.
– Гуттор! Грундвиг! – воскликнул он. – О! Это сам ад передает их в мои руки!
– Да, мы – Гуттор и Грундвиг, – отвечал богатырь, видя, что ему больше уж нечего терять. – Ты получишь, наконец, достойную казнь: небесное правосудие передает тебя нам.
Красноглазый саркастически засмеялся.
– Ты хорошо делаешь, что обращаешься к небу: твой последний час пробил. Ребята, – прибавил он, обращаясь к своим подчиненным, – пятьсот золотых крон тому, кто схватит этого хвастуна.
Приближалась минута ужасной, беспощадной борьбы. Надод, пылая местью к людям, которые некогда исполняли над ним приговор Черного герцога, не мог больше сдерживаться. Ему хотелось поскорее получить их в свою власть и насладиться их мучениями. Тогда исполнилась бы его клятва: все, кого он хотел убить, были бы убиты, и он мог бы уехать в Америку, которая только что завоевала себе независимость, где он надеялся найти себе забвение, счастье и покой.
В этот самый вечер ему предстояло получить от адмирала Коллингвуда значительную сумму, которая вместе с прежними накопленными деньгами должна была составить очень крупную цифру. На следующий день Надод собирался исчезнуть навсегда, не опасаясь больше мести со стороны Фредерика Биорна: ведь не мог же герцог Норрландский отыскать в неизмеримых пустынях Нового Света убийцу своего отца и брата.
Хотя в окончательном исходе борьбы нечего было сомневаться, однако исполнить приказ Надода было вовсе нелегко. Богатырь и его два товарища находились в очень удобной позиции: они стояли, прислонясь к стене и прикрываясь большим тяжелым столом. Нападать на них можно было только спереди. Сверх того, Гуттор нашел у себя под руками грозное оружие: вдоль стены была протянута толстая железная полоса в четыре метра длиною, вделанная концами в стену. На эту полосу ставились бочки с пивом, когда в трактире устраивалось какое-нибудь особенное пиршество. Гуттор схватил эту полосу, понатужился и вырвал ее из стены. Два обыкновенных человека едва бы могли приподнять ее, но богатырь действовал ею свободно, как дубиной.
Увидав такую страшную силу, разбойники, бросившись было исполнять приказ Надода, отхлынули прочь. Ропот удивления пробежал по всей зале. Физическая сила всегда производит большое впечатление на толпу.
Надод закусил губы от злости. Он понял, что грозное орудие Гуттора, особенно в таких могучих руках, способно уложить враз человек двадцать. «Грабители» были люди храбрые, способные пойти навстречу какой угодно опасности, но при условии, чтобы кто-нибудь повел их вперед, показывая пример. Как на грех, в этот вечер Надод имел важные причины не рисковать жизнью, хотя вообще он был далеко не трус.
Нужно было, однако, решиться на что-нибудь. В зале царила глубокая тишина. «Грабители» с тревогой поглядывали на своего вождя, ожидая, что вот-вот он поведет их на бой с силачом, который, спокойно улыбаясь, собирался крошить их одного за другим.
Гуттор имел теперь полную возможность поглумиться над трусостью «Грабителей» и с удовольствием готов был это сделать, но вовремя сообразил, что это значило бы играть на руку Надода. Красноглазый дорого бы дал за то, чтобы Гуттор и Грундвиг раздразнили чем-нибудь «Грабителей» и дали бы им тот толчок, которого только не доставало. В сущности, разбойникам стоило бы только броситься в атаку всею массой и пожертвовать десятком из своих: тогда все дело было бы окончено в несколько минут. На беду еще «Грабители» не были вооружены: им строго воспрещалось ходить в таверну с оружием, так как прежде ни одна сходка не обходилась, по крайней мере, без одного убийства вследствие пьяной ссоры.
Положение нескольких десятков разбойников, боявшихся начать нападение на трех человек, становилось в конце концов просто смешно. Надод понял это и, не видя никакого средства помочь горю, в злобном отчаянии вскричал:
– «Грабители»! Отворяйте двери, снимайте шляпы и становитесь на колени! Дайте пройти этим людям, раз уж вы, будучи в числе пятидесяти против трех, все-таки не решаетесь с ними сразиться.
- Предыдущая
- 46/101
- Следующая
