Сердар - Жаколио Луи - Страница 6

• Предыдущая
• 6/131
• Следующая

Махрат был мужчиной в полном расцвете сил, лет около тридцати пяти, высокого роста, хорошо сложенный, с умным и энергичным лицом. Он сохранил все черты воинственного народа, который в течение трех четвертей столетия выдерживал натиск Ост-Индской компании[6]. Он унаследовал ненависть предков к притеснителям своей страны и не мог слушать разговоры об англичанах без злобной улыбки, что придавало его лицу выражение необыкновенной свирепости.

Поэтому вообразите себе, какой непередаваемый восторг опьянил его, когда он получил известие о восстании, угрожавшем английскому господству, о восстании, в подготовку которого он и сам вложил все свои силы, начиная с того самого дня, когда Нана Сахиб[7] отдал приказание ввести в Дели войска сипаев[8] и восстановить царское достоинство старого набоба, потомка Аурангзеба (Великого Могола)[9].

При первом же известии о восстании он попросил у своего господина разрешения присоединиться к армии Наны, осаждавшей Лакхнау, но тот ответил ему:

– Нет, Нариндра! – так звали махрата. – Мне понадобится твоя помощь. Более того, ты получишь еще не одну возможность удовлетворить свою ненависть к англичанам. Скоро мы сами будем под стенами Лакхнау.

Нариндра остался и не раскаялся в своем повиновении. Молодой малабарец, помогавший ему в кулинарном деле, носил имя Ковинда-Сами, но в обиходе его звали «Сами» или «Мети», как обычно зовут домашних слуг, постоянно находящихся возле хозяина. Он был доверенным слугой своего господина.

Два человека, которые стояли у последних уступов пика Адама[10] и наблюдали за входом в порт Галле европейских судов, казавшихся, благодаря расстоянию, лишь черными точками в лазоревом пространстве, заслуживают более подробного описания, потому что именно на них сосредоточивается главный интерес нашего повествования.

Несмотря на бронзовый загар, наложенный на их лица долгим пребыванием под тропическим солнцем и служащий как бы отпечатком полной всевозможных событий и приключений жизни, в них с первого взгляда можно было признать людей, принадлежащих к белой расе. Старший, на вид лет сорока, был значительно выше среднего роста; хорошо сложенный, крепкий и энергичный, он непринужденно, с чисто военной лихостью носил классический костюм охотников и исследователей, путешествующих в бескрайних лесах Азии и Америки или в пустынях Африки: панталоны с гетрами до колен, охотничью блузу и большой крепкий пояс, к которому крепились револьверы, патронташ и охотничий нож, служивший при необходимости штыком. Его голову защищал традиционный головной убор «солас», выделываемый из сердцевины алоэ и окружаемый волнами белой кисеи для уменьшения воздействия резких солнечных лучей.

Лицо этого искателя приключений выделялось, аристократическими чертами. Тонкие, шелковистые, закрученные кверху усы, темно-синие глаза, красивый рот, слегка насмешливая улыбка, и, наконец, все лицо его носило отпечаток редкой энергии и заставляло невольно вспомнить французского кавалерийского офицера.

Наш герой действительно принадлежал к этой нации и, должно быть, служил когда-то в армии. Изысканные манеры, забота о своей наружности, несмотря на полную приключений жизнь, изящные выражения, которыми он украшал свою речь, все указывало на то, что он был не из числа тех вульгарных авантюристов, которые бегут к чужеземным берегам из-за недоразумений с правосудием собственной страны…

Но каково его прошлое? Чем он занимался до своего появления в Индии? Разве бросают свою семью, друзей и отечество, не имея на то серьезных причин и надежды вернуться обратно? И когда, собственно, появился он в этой стране лотоса? На все эти вопросы никто не мог бы ответить, даже его товарищ, с которым мы скоро познакомимся.

Вот уже много лет, как он скитается по большому полуострову Индостана и Цейлону вместе со своим верным Нариндрой, в помощь которому он взял молодого Сами.

Еще в то время, когда его товарищ лишь собирался разделить с ним его таинственную жизнь среди джунглей. И никогда, даже в часы грусти и уныния, когда человек ищет близкого друга, чтобы открыть ему свое сердце, не позволял он себе обмолвиться ни единым словом о своей прошлой жизни или причинах, побудивших его покинуть родину.

Даже имя его оставалось неизвестным. Индийцы звали его Белатти-Срадхана – буквально: чужестранец, странствующий по джунглям. Для своих слуг он был просто Сахиб или Сердар, т.е. господин или командир.

Со своим товарищем он встретился случайно у крепостного вала в Бомбее, где в это время расстреливали сипаев, вместе с их женами и детьми. Их объединило чувство ненависти к англичанам, и он коротко бросил при знакомстве:

– В детстве меня звали Фредериком. Зовите меня просто Фред в память этого счастливого времени.

– All right![11] Очень хорошо, master[12] Фред! – отвечал его собеседник.

Это все, что узнал Боб от своего нового друга. Зато сам он до мельчайших подробностей рассказал ему историю всей своей жизни.

Боб Барнет – так звали его – родился в Балтиморе. Его родители принадлежали к старинному американскому роду, и он, как настоящий янки[13], не будучи стесненным никакими предрассудками, прошел через целый ряд занятий.

В молодости он пас коров, затем работал дантистом, школьным учителем, журналистом, адвокатом, политиком и, наконец, поступил добровольцем в армию генерала Скотта во время войны с Мексикой в 1846 году и вернулся оттуда с эполетами полковника федеральной армии.

Выйдя в отставку после заключения мира, он отправился в Индию и предложил свои услуги радже аудскому, армия которого формировалась французскими генералами Алляром, Мартеном и Вентурой.

Раджа, любезно принимавший всех иностранных офицеров, назначил его главнокомандующим артиллерией, наградив званием генерала, дворцом, имением и рабами. Перед ним уже открывался путь к богатству и почестям, когда лорд Галузи, вице-король Индии, презрев все соглашения и высшие законы справедливости, конфисковал земли раджи аудского под тем лживым предлогом, «что бедный государь не умеет управлять своим королевством и что беспорядки, в нем царящие, служат худым примером пограничным с ним владениям Ост-Индской английской компании».

Вот подлинные выражения этого безнравственного указа, узаконившего гнусное ограбление.

Раджа, не желая напрасно проливать кровь своих подданных, отказался от трона, достойно и благородно протестовал против этого пиратского грабежа, для чего и отправился в Калькутту, где вместе со своей семьей был заключен под стражу во дворец у протоки Ганга.

Генерал Боб Барнет получил приказ в двадцать четыре часа удалиться не только из дворца и столицы, но даже и из Аудского государства, под угрозой быть расстрелянным за мятеж, как сказал ему офицер, вручавший распоряжение.

С этого дня янки жил только одной надеждой на мщение, и поэтому восстание сипаев, в котором, как мы увидим, он играл весьма выдающуюся роль, явилось как нельзя более кстати, чтобы дать возможность удовлетворения его ненависти.

Боб был как в физическом, так и в нравственном плане разительной противоположностью своего товарища. Толстый, коренастый, широкоплечий, с громадным туловищем и короткими ногами, с головой, непропорциональной его росту, он был истинным представителем того англо-саксонского типа, который дал всей расе прозвище Джона Буля, т.е. Джона Быка.

Насколько его товарищ, даже во время страшной опасности, был хладнокровен, спокоен и рассудителен, настолько бывший генерал короля аудского был вспыльчив, жесток и безрассуден.

• Предыдущая
• 6/131
• Следующая