Адская война - Жиффар Пьер - Страница 52

• Предыдущая
• 52/62
• Следующая

Беззащитные. Бомбы доктора Есипова. Холера против китайцев. Ее действие. Помешательство доктора. Его кончина. Прибытие военных припасов. Усыпляющие гранаты. Камера в нашей армии. Смерть мисс Нелли. Смерть Тома Дэвиса.

Если бы наше отступление случилось двумя — тремя днями позднее, мы очутились бы в западне. Дело в том, что весна в этом году была ранняя и дружная. В последние дни дул теплый южный ветер и снег быстро таял. Река набухла, лед посинел, и запоздай мы суток на двое, переход оказался бы невозможным.

Теперь же это обстоятельство оказало услугу. Генерал Ламур немедленно отрядил три тысячи человек на реку рубить лед, чтобы затруднить переправу китайцев. Работа облегчалась наступавшим вскрытием и, в свою очередь, должна была ускорить его.

Действительно, на другой день лед взломало во многих местах. Река стала непереходимой. Впрочем, китайцы, по-видимому, не особенно торопились. Свою уверенность в победе они основывали на числе, на количестве солдат, которое, казалось, не убывало, а росло, несмотря на страшные потери, как будто из каждого убитого рождалось двое живых…

Они устраивались на противоположном берегу, ставили батареи и в тот же день начали бомбардировку Оренбурга.

У нас рыли траншеи, насыпали валы, принимали меры к защите от неприятельских снарядов.

Население устремилось вон из города. Кто побогаче, уехали еще раньше, при первом известии об отступлении войск; бедняки перекочевали за город, на безопасное от выстрелов расстояние; тут сколачивались бараки, разбивались палатки — устраивались, как умели…

Отступление совершилось по всей линии белых войск. Везде боевые припасы либо истощились, либо были на исходе. С наименьшими потерями отошли англичане и немцы; всех больше досталось туркам. Они дрались холодным оружием с дикой энергией, много раз опрокидывали наступавшего неприятеля, но и сами потерпели громадные потери. По последним известиям в их армии обнаружилась деморализация и странное брожение: находились фанатики, объяснявшие неудачи карой Аллаха за союз с «гяурами» против азиатов.

День прошел кое-как; на следующий бомбардировка усилилась. Положение становилось все более и более критическим. А о боевых припасах все еще не было ни слуха, ни духа.

Пижон был страшно огорчен трагической кончиной Дюбуа. Бедный малый в первый раз за всю эту злосчастную войну утратил свою шутливость, не изменявшую ему в самые критические минуты. Мы телеграфировали в Париж о смерти патрона. Владелицей «2000 года» становилась теперь его вдова. Она просила нас продолжать наши функции с той же преданностью делу, которую мы проявляли до сих пор.

Утром 16 марта к нам зашел доктор Есинов, старый чудак, бывший революционер, сосланный когда-то в Оренбург и оставшийся в этом городе по истечении срока ссылки. Он жил тут уже лет тридцать, занимаясь в своей частной лаборатории бактериологическими исследованиями, прославившими его имя далеко за пределами России.

Он заявил, что намерен предложить нашему главнокомандующему средство уничтожить китайскую армию, и просит нас представить его генералу и присутствовать при объяснении с ним. Мы удивились этому странному сообщению и заметили, что с его стороны рациональнее было бы обратиться к генералу официальным порядком. Но чудак придавал какое-то особенное значение именно тому, что мы были представители прессы, люди «свободные и независимые», как он — довольно наивно — выразился. Вообще нам показалось, что у старика не совсем ладно в голове, но так как нам известно было, что он считается крупной величиной в ученом мире, то мы не сочли себя вправе отклонить его просьбу.

Генерал принял нас немедленно, и профессор изложил свой план в следующих выражениях:

— Ваша храбрая армия, лишенная боевых припасов, так же бессильна против китайцев, как горсть оловянных солдатиков. Через два дня китайцы будут по эту сторону Урала — и вы пропали!.. Припасы к тому времени еще не прибудут, да если бы и прибыли… Вы рассчитываете на победу, я другого мнения. Я думал об этом: количество одолеет вас, вам нет спасения, белая стена будет размыта желтым потоком… А это значит — гибель моей родины, гибель Европы, гибель культуры белых. Я не хочу этого. Наука дает мне средство избавить вас от гибели, и я пущу его в ход…

— Какое же средство, доктор?

— Вот оно! — при этих словах он достал из кармана стеклянную пробирку и показал нам. — У вас нет бомб, чтобы убивать китайцев, а в моей лаборатории они имеются… Имеются в достаточном количестве, чтобы истребить сотни тысяч, миллионы желтых. Вы знаете, что такое холера?

— Ну разумеется, доктор. Так это холерный вибрион? — Да, но одаренный особыми свойствами… Многолетними трудами удалось мне вывести новую разновидность холерного микроба. Вот ее свойства: он вызывает исключительно молниеносную и безусловно смертельную холеру — смертность сто процентов, никто не выздоравливает; он размножается с феноменальной быстротой и размножение это происходит в простой воде…

— Сильное средство! Разве вы предвидели, доктор, возможность такого применения…

— Нет! — с отвращением перебил старик. — Мне ли, врачу, думать об истреблении себе подобных?.. Я выводил эту убийственную разновидность с целью получить более сильную, более действительную прививку против обыкновенной холеры… Но что же мне делать с людьми, раз одна их половина решила вырезать другую? Я не могу допустить гибели своих, уничтожения европейской культуры, которой я обязан всем, от которой жду избавления и возрождения для своей горемычной родины…

— Вполне резонно, доктор… Но как же применить ваше средство?

— Нет ничего проще. За свое долгое пребывание здесь я изучил топографию местности. Грунтовые воды равнины по ту сторону Урала, где расположились китайцы, берут свое начало из источников, находящихся в тридцати верстах к северу от Оренбурга на левом берегу Урала. Снарядите туда экспедицию. Я заражу эти источники и через сутки — нет, через десять-двенадцать часов — все ключи, ручьи, колодцы, пруды, речки на равнине будут кишеть холерными вибрионами…

— А здесь, у нас? Не окажется ли ваше средство, доктор, палкой о двух концах?

— Здешние воды берут начало из других источников. На всякий случай, прикажите вашим солдатам пить только кипяченую воду и вы гарантированы от заражения. Что же? Вы отказываетесь? Вы находите это средство…

— Великолепным, доктор! Мне ли, военному, стесняться истреблением себе подобных? Подождите минутку, я протелефонирую генералиссимусу: я должен, все-таки, получить его согласие, в котором, впрочем, не сомневаюсь.

Действительно, на запрос Ламура генерал Приальмон ответил:

— Разумеется, пустите в ход вибрион не теряя времени! Да попросите доктора прислать нам несколько трубочек, мы постараемся использовать их.

Экспедиция была снаряжена немедленно и исполнила свою задачу вполне благополучно: пункт, указанный доктором, находился, к счастью, вне сферы расположения китайских войск. Вечером она вернулась в Оренбург, а утром — утром китайские батареи уже не стреляли: прислуга их была застигнута грозной эпидемией…

Контр-адмирал Бонвен отправился на «Монблане» на рекогносцировку и мы с Пижоном сопровождали его.

Странная картина открылась перед нами по ту сторону реки. Всюду, куда хватал глаз, простирались вооруженные полчища. Палатки, животные, люди — необъятный желтый муравейник копошился под нами. Сразу чувствовалось глубокое смятение, царившее на этой равнине, где гнили пятьсот тысяч человек… В буквальном смысле гнили, так как мы видели целые толпы китайцев, лежавшие на земле, точно скошенные картечью; вибрионы начали свою работу.

В течение двух часов мы облетели весь лагерь и убедились, что холера утвердилась в нем. Глубочайшая апатия царила среди китайцев. По-видимому, никаких мер против эпидемии не принималось.

На второй день генерал Ламур отправился с нами посмотреть на действие вибрионов. Доктор Есипов тоже поместился в гондоле аэрокара.

• Предыдущая
• 52/62
• Следующая