Свирепый ландграф - Белянин Андрей Олегович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/74
- Следующая
– Знакомая картинка, – буркнул я.
– Так вот и оно ж! – разгорячился князь, сминая в кулаке кубок кованого серебра. – А только вскоре соблазнились горожане учением ихним. Ремесла бросают, из семьи уходят, все дела побоку! Знай, головы бреют да в барабаны стучат. Окромя Харя Кришна – ни хрена от них не добьешься!
– Значит, Бульдозер попал в лапы к кришнаитам?
– Не уберегли, – потупились все трое.
Какое-то время мы молчали. Каждый думал о своем. Я, например, о том, что ни один из моих знакомых не возвращался из цепких лап этой религиозной секты. Эх, Жан! Верный оруженосец! Как ты мог… Что ж ты не дождался возвращения своего господина? Ну, нет, бритоголовые барабанщики! Я этого парня за так не отдам! Мы еще посмотрим, на какую сторону Меч Без Имени развернет харю Кришне!
– Где они? – тихо зарычал я, почувствовав прилив плохо управляемой ярости.
– Бродят по городу, – пояснила Лиона. – А отец Жана Буль де Зира пребывает в состоянии шокового паралича.
– Я займусь этим. Пошли дальше. Где Лия?
– Она еще месяца три назад ушла из Ристайла, – взял слово король. – Мы тут тебе памятник установили, бронзовую конную статую в полный рост. Так она все цветы туда таскала, а потом и вовсе поставила шалашик рядом. Слуги ей провизию носят. Молчит она. Может, заболела, может, еще что… Ты ведь пропал так неожиданно. Ну, никак не пойму – и за что тебя такого женщины любят?
– Где это? Мне нужен конь – я поеду за ней.
– Пойдем провожу. – Злобыня встал из-за стола, подхватил плащ и пояс с мечом. Оружие носилось всегда, даже в мирное время.
Итак, отложим празднества, пора ехать за Лией! По дороге вниз к конюшне мы пообнимались со старыми знакомыми. Русские ратники из дружины князя почти все были здесь, ну разве двое-трое остались в восстановленных городах. Как все-таки приятно возвратиться туда, где тебя любят и ждут. Я чувствовал внутреннее родство со всеми этими людьми и понимал, что этот мир теперь столь же мой, как и я его. Средневековый быт не воспринимался анахронизмом, пища не угнетала однообразием, а действительность прямо-таки восхищала обилием приключений. Для меня. Для всех остальных это была обычная жизнь, и ничего сверхвеселого они в ней не находили.
– Вот, забирай. Твой будет. – Князь сам подвел ко мне великолепного гнедого коня, крепконогого, с крутой шеей, горящими глазами, взнузданного и оседланного.
Роскошный подарок! Мы сразу понравились друг другу. Махнув в седло, я тронул поводья. Гнедой слушался меня, как собственную маму. Через десять минут я был за крепостной стеной. Не очень далеко в чистом поле виднелась черная фигура на постаменте. При более близком знакомстве мне наконец удалось понять, почему меня не узнавали. Народ вложил в эту скульптуру все лучшее, что предполагал во мне, и щедро добавил от себя лично. На могучем бронзовом жеребце восседал плечистый бронзовый гигант! Объем мускулатуры читался даже под доспехами, лицо скрыто забралом, но знаменитая пряжка, схватывающая мой плащ, передана с редкой скрупулезностью. Собственно, все сходство на пряжке и заканчивалось… Идеальный образ спасителя и заступника населения восторгал даже меня, хотя внешне не имел к моей особе ни малейшего отношения. Вдоволь налюбовавшись на свой прототип, я узрел невдалеке маленький шалашик. Подъехал поближе, спрыгнул с коня, попытался заглянуть внутрь – ай! Из-за стенки высунулся наконечник короткого копья и заерзал в какой-нибудь ладони от моего лица.
– Лия! Ты что, вконец обалдела?! Это же я!
– Кто «я»? – мрачно поинтересовался знакомый голосок.
– Твой господин – лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, Шагающий во Тьму, тринадцатый ландграф Меча Без Имени. Хватит ваньку валять, убери это дурацкое копье, еще нос мне поцарапаешь…
– Мой господин далеко, – дрогнул голос, – не травите мне душу воспоминаниями. Много тут шляется таких, кто изображает из себя ландграфа. А вот, назовите пароль!
– Екарный бабай! – вырвалось у меня.
Пароля-то я и не знал. Мы о нем вообще сроду не договаривались. Незадача…
– Милорд?! – Плетеная дверца распахнулась.
Из шалашика вынырнула Лия. Худая, загорелая, с нездоровым румянцем на щеках, в потрепанном костюмчике пажа – но такая родная! Я сгреб ее в объятия, крепко прижал к груди и погладил по голове. Бедная девчонка не могла произнести ни слова, она просто тихо плакала. Порой мне кажется, что в прошлый раз я оставил в этом мире гораздо больше, чем приобрел в своем. Такая верность, преданность и самопожертвование у нас уже не встречались. Даже у меня комок подкатил к горлу. Я посадил ее на коня позади себя и, как в старые, добрые времена, двинулся в путь. Помнится, где-то у меня была целая усадьба, а у нее отдельный особняк с харчевней в центре города. По дороге мы ни о чем не говорили. Золотоволосая недотрога просто вцепилась в меня как клещ, уткнувшись носом в фиолетовый плащ.
– Милорд, вы вернулись… милорд… – Больше от нее ничего нельзя было добиться.
Горожане на улицах встречали нас восторженными криками. Вскоре собралась целая толпа поклонников. Лия опомнилась, вытерла слезы и величаво кланялась на счастливые вопли народа, время от времени грозя кулачком неведомым врагам. До вечернего празднества у короля было еще часа четыре, поэтому мы разместились в доме моей спутницы. Я заставил ее принять ванну и поесть. Наконец-то, без шума и суеты, мы могли вдосталь наговориться.
– Мы вам из Локхайма звонили.
– Я так и понял. Слава Богу, король Плимутрок не все там порушил.
– Это наша Вероника докопалась. Помните, она там такую штуку нашла, вы ее еще так мудрено назвали… Компьютер! Так вот он страшно мощным оказался, но даже с ним мы ваш номер очень долго искали.
– Ты лучше расскажи, где Бульдозера потеряла?
– Бедный Жан… – Лия горестно обхватила плечи ладошками. – Пропал. Совсем пропал для мира. Если бы он ушел в монастырь – и то не так страшно. А у них он пропал. Знаете, когда они впервые начали его обрабатывать, он только смеялся. Приходил ко мне в гости и смеялся. Говорил, что у них нелепая музыка, глупая еда, нищенский вид. Потом вдруг перестал приходить. Я ждала. А когда увидела его на улице… Милорд, я чуть с ума не сошла! Наш Бульдозер в оранжевых тряпках, босой, с выбритой головой и хвостиком на затылке бьет в барабан, поддакивая всем: «Хари, хари!» Не знаю, что на меня нашло. По-моему, я пыталась его пристыдить, образумить, уговорить вернуться домой. Он смотрел на меня такими пустыми глазами! Он не узнал меня, милорд! Кто-то из них вежливо отодвигал меня в сторону, говоря о единстве и равноправии всех вер. Я одела этому типу его барабан на голову. Я была не права?
– Права, – поспешил успокоить я, мне не хотелось ее перебивать.
– У них сразу стали очень злые лица. Может быть… я не уверена, но по-моему, двое даже достали такие странные ножи. Короткое лезвие, по форме напоминающее человеческий клык.
– Что дальше? – Оставалось благодарить за то, что Лия столь же наблюдательна, сколь любопытна. Эта девчонка запоминает каждую мелочь, даже если видела лишь краем глаза. – Итак, нож напоминал зуб?
– Да, мой господин. Они замахнулись на меня. Я думала, Жан опомнится и заступится, а он отвернулся… – Бедняжка глотнула подогретого вина, расстроенная тяжелыми воспоминаниями. – Мне пришлось убежать, но они ничего не забыли. На следующую ночь я нашла у себя на подушке задушенного котенка. Что было делать? Мне бы никто не поверил, что это предупреждение от добрых, безобидных кришнаитов, никому не желающих зла. Я уехала к памятнику, поставила шалашик и молилась о вашем возвращении. Они никогда не подходят к вашей скульптуре. Не знаю почему. Там мне было спокойно.
– Ну, все, все… Не горюй, я же приехал. Выпей еще, успокойся и ответь мне на один вопрос: когда вы с Жаном звонили мне по телефону, что собственно вы пытались мне сказать?
– Как что?! Да ведь Раюмсдаль ищет Зубы!
– Ему своих мало? – однообразно пошутил я. Лия в ответ так грохнула кубком о стол, что остатки вина залили скатерть. Любая другая хозяйка по меньшей мере ахнула бы, но наше хрупкое создание лишь грозно вперилось в меня уже нетрезвыми голубыми глазами.
- Предыдущая
- 3/74
- Следующая
