А я верну тебе свободу - Жукова-Гладкова Мария - Страница 20

• Предыдущая
• 20/81
• Следующая

Знала бы она, как мне будет нужно любое благословение…

Вместе с Андреем ко мне в машину забралось еще двое молодых мужиков (подвинув Пашку с видеокамерой), выразивших искреннюю благодарность журналистской братии, в особенности ее отдельным представительницам. Меня любовно назвали певицей расчлененки, барракудой диктофона, рекламным агентом трупного запаха и серной кислоты, ну и, конечно, акулой пера.

Перед серым зданием, из которого Андрея с коллегами переселяют уже года три, на приколе стоял служебный «уазик». Эту картину мне доводилось видеть практически каждый раз, когда я забирала, привозила или просто навещала Андрея.

Из-под капота, как и обычно, торчал тощий зад сержанта-водителя неотъемлемая часть местного пейзажа. Мне давно хотелось его заснять для телепрограммы или, по крайней мере, сфотографировать и дать с очерком о буднях служивых людей, правда, еще больше хотелось поддать под этот зад коленом. Как выяснилось, не только мне, а всем коллегам Андрея, и они уже не представляют родное здание без тощего сержантского зада под капотом. Не торчит зад — сразу кажется, что чего-то не хватает в пейзаже, как однажды признался мне приятель, только просил не цитировать.

Внутрь на этот раз я не заходила, но не могу не отметить: управление, где прилагает свои таланты Андрей, выглядит очень своеобразно.

Хотя в Питере землетрясений отродясь не бывало, создается такое впечатление, что одно определенное место все-таки тряхануло, так как с разных стен и потолка отвалилось немало кусков. Сотрудники, работая в чрезвычайных условиях, выработали свою тактику общения с подследственными и свидетелями, дававшую неплохие результаты. Их обычно сажали как раз под то место, откуда должен был упасть следующий кусок. После кусочка штукатурки или нескольких капель какой-нибудь жидкости непонятного происхождения на голову человек старается побыстрее дать показания, чтобы не получить большим куском или не быть смоченным большим количеством мерзко пахнущей жидкости. Мне, правда, всегда предоставляли безопасные места, например, в кабинете у Андрея — под угрожающе поскрипывающей полкой с вещдоками, которая принимала на себя удары сверху. Но под ней, по крайней мере, было сухо.

Отъехав от здания, я попросила рассказать, что за труп и откуда взялся.

— А шут его знает, — пожал плечами Андрей, устроившийся на переднем месте пассажира моей «шестерки». — Позвонили и сказали, что мужик лет тридцати, очень приличного вида. Один из водителей решил отлить и заметил его. Там канава, вот трупешник в ней и полеживает. Мужик, ну водила в смысле, через канаву-то прыгнул, чтобы за деревцо встать, ну и чуть в воздухе не совершил грех. Канава сухая, так что трупешник просто так лежит, не плавает. В костюмчике, при галстучке, в общем, при полном параде.

— Но мы его еще не видели, — добавил парень с заднего сиденья. — Это нам так рассказали. Приедем — посмотрим.

Затем Андрей, как и обычно при наших встречах, пожаловался, что им в очередной раз задерживают зарплату, я пожаловалась на маленькие гонорары, при упоминании гонораров проснулся Пашка и тоже подал голос, затем мужики стали поносить депутатов и чиновников всех мастей, а потом представители органов вдруг перешли к обсуждению сильно беспокоившего их вопроса: где лучше подключать сотовый телефон — у нас или в Финляндии. Слегка обалдев, я в обсуждении не участвовала. Бензина нет, здание управления сто лет не ремонтировали, зарплату не платят, а сотовый в Финляндии подключать? Интересная тема для репортажа о родных органах. Правда, если я ее дам в эфир или опубликую, Андрей перестанет подкидывать мне жареные факты. Хотя… Не самому же ему на бензин тратиться?

До места добрались довольно быстро. Мою машину вначале не хотели пускать, но Андрюха замахал удостоверением, и в результате мы оказались рядом со злополучной канавой с трупом.

— Юль, смотреть будешь? — спросил Андрюха.

— А как же, — ответила я. — Паша, ты готов?

— Всегда готов, — буркнул оператор. Судя по опухшей Пашкиной физиономии, лучше всего он был готов к опохмелке. Как, впрочем, и часть сотрудников органов, собравшихся на месте.

На полпути нас перехватил медэксперт в резиновых перчатках.

— Вы очень кстати, Юлия Владиславовна, — сказал он, заметив меня. При нем никаких документов. Возможно, его ограбили, а потом пристрелили. Все карманы обчистили. Мужик очень солидного вида. Вдруг вам доводилось где пересекаться? Взгляните, пожалуйста. Паша, снимай.

Если по пальчикам не найдем, дадите в эфире?

— А лежит как изящно, — добавил подошедший мужчина в форме. Дизайнеры хреновы.

Визажисты, мать их. Но в газете будет хорошо смотреться, — мужик улыбнулся мне. — На первой странице, а?

Меня подвели к канаве, и я, стоя на обочине, заглянула в нее. Пашка снимал.

В канаве лежал прибалтийский националист, пытавшийся меня изнасиловать позавчера вечером в Выборге.

Мысли пролетали у меня в голове с катастрофической скоростью. Откуда он тут взялся?

И вообще, почему он свалился на мою голову?

Но волновало меня больше всего другое: если я назову ментам адрес, где пересекалась с прибалтом, меня потом отдача не замучает? Не со стороны органов, конечно. Со стороны Редьки, Колобка и прочей компании?

Но я была законопослушной гражданкой (в большинстве случаев), а также хотела сделать небольшую гадость Любаше, с которой у нас с первой минуты встречи возникла взаимная неприязнь. Гостиница, как я подумала, существовала, существует и будет существовать — раз это нужно многим солидным людям, а если часть персонала сменится — их проблемы. Меня туда больше никогда не пустят, включив в черный список, — плевать, обойдусь как-нибудь без элитного сервиса в городе Выборге. Я там практически и не бываю никогда. А останавливалась на ночлег первый раз в жизни. Вероятно, последний.

Я сказала окружающим меня мужчинам, что труп — прибалт, точнее определить не смогла при нашей единственной личной встрече, хотя склонялась к тому, что эстонец. Я его видела в закрытой гостинице, адрес которой назвать не могу, но могу найти визуально. Добавила, что он по пьяному делу (ведь наверняка он тогда был пьян) приставал ко мне на лестнице, но его попытка не увенчалась успехом.

— И ты его пристрелила? — усмехнулся Андрей. — Чтобы больше не повадно было?

— Я просто от него увернулась, — скромно потупилась я. — А потом меня спас другой мужчина, который мне понравился гораздо больше.

— Ну теперь у тебя такой репортаж получится! — заулыбался Андрей. — По личным впечатлениям…

— О мертвых или хорошо, или никак, — напомнила я.

— Понятно. Не понравился тебе, значит, мужик.

Андрей сказал, чтобы мы с Пашкой побыстрее заканчивали, а то прибалта сейчас вынут из канавы — труповозка уже прибыла, а сам отправился связываться по рации с коллегами: он хотел выяснить точный адрес гостиницы в Выборге. Как я подозревала, мне придется везти доблестных сотрудников доблестных органов еще и туда. И как удачно я съездила в Финляндию! В смысле, что без сотрудников. Хотя особо удачной мою поездку не назовешь… Или смотря как на нее взглянуть? Вообще-то почти тринадцать тысяч баксов на дороге не валяются, и для меня это — большие деньги.

Я наблюдала за работой двух мужиков, подхвативших прибалта за руки и за ноги. Тот, который хватал за руки (вернее, пытался), как-то неловко дернул за довольно длинные каштановые волосы, спускающиеся почти до плеч (я даже не поняла, что он пытался сделать: голову, что ли, придержать?), — и вдруг резко вскрикнул. Тело выпустил.

Все, находившиеся поблизости, повернулись к канаве. А санитар уже склонялся над головой трупа: волосы съехали в сторону. Это был парик.

Обследование трупа началось с новой силой: парик, как оказалось, державшийся на специальном клее, сняли, потом сняли и бороду.

Перед нами оказался совсем другой человек.

— Ишь ты, как он прихорашивался, — тихо заметил один из парней, доставленных мною на место происшествия. — Теперь вся солидность — пшик! Парень повернулся ко мне:

• Предыдущая
• 20/81
• Следующая