Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария - Страница 49
- Предыдущая
- 49/76
- Следующая
Рута с жадностью набросилась на бутерброды. Мы втроём молча наблюдали за тем, как она ест: словно хищный зверёк, которого в неволе морили голодом, а потом впервые выдали пайку. Она держала бутерброды на коленях, одной рукой прижимая пакет к телу, нагибаясь над ним, словно защищая собой, чтобы не отобрали. Она давилась, глотала, не пережёвывая, как будто пыталась съесть побольше, пока не отняли то, что дали.
Я взяла термос из рук Вахтанга, наполнила чашку и протянула её Руте.
— Запей.
Она дёрнулась от меня, как от прокажённой. Вначале я не поняла, почему, но потом одна любопытная мысль пришла мне в голову.
— Ты боишься, что там отрава? — мягко спросила я её. — Наркотики? Что тебе опять станет плохо?
Я на глазах у Руты отпила половину и протянула ей остатки.
— Пусть они тоже… — хрипло выдавила она из себя, кивая на мужчин.
Вахтанг с дядей Сашей последовали моему примеру и только после этого Рута согласилась выпить чаю. Бедняжка! Через что же ей пришлось пройти?!
Наконец мы снова тронулись в путь. Дядя Саша, Вахтанг и я вели машину по очереди, чтобы не тратить время на остановки. Рута всю дорогу или дремала, или находилась в полузабытьи. Правда, пару раз она вскидывала голову и, обернувшись назад, долго смотрела сквозь заднее стекло. На наши вопросы она вначале не отвечала, потом мимоходом бросила фразу, что ей кажется, что вон та синяя машина нас преследует. Это, наверное, за ней. Дядя Саша заверил девушку, что та машина появилась совсем недавно и мы её абсолютно не интересуем. Он оказался прав: через пару километров машина свернула. Подобное произошло ещё один раз — Руте показалось, что мы заинтересовали КамАЗ. Но мы якобы усилиями дяди Саши быстро ушли от погони. Ни есть, ни пить Рута больше не просила.
В Латвии нашей целью был Мадонский район. Дорога до него от Риги отняла часа три с половиной, потом мы ещё немного поплутали в поисках нужного нам пункта и наконец оказались в местечке, отмеченном на нарисованном Марисом плане. В доме, куда нам следовало прибыть, нас уже ждали.
Двухэтажное, вытянутое здание стояло на отшибе. До ближайшего жилого дома было около километра. Между этим последним жилым домом и нашим временным пристанищем находилось кладбище. Ну вот, опять я неизвестно куда попала!
Предложенное нам жильё оказалось небольшой сельской гостиницей, куда можно приехать отдохнуть на полный пансион. Но в это время отдыхающих не было, в доме жила группа представителей Молдовы из двенадцати человек, приглашённые местной администрацией: десять женщин, двое мужчин. Это были сезонные рабочие.
Они работали на прополке свёклы, потом собирались в другую часть Латвии — опять на прополку. В конце лета и осенью будут работать на сборке урожая — опять по всей территории Латвии. Трудились они весь световой день. Администратор — латышка лет сорока пяти — готовила им завтраки, обеды и ужины, даже хлеб сама пекла. Хочу сказать, что более вкусного хлеба, чем латышский домашний, не ела нигде и никогда. Я вообще стараюсь поменьше есть мучного, дома практически не употребляю ни хлеб, ни булку — фигуру надо блюсти — но тут не смогла удержаться. Хлеб был одновременно и кислый и сладкий, очень долго не черствел, а уж когда только из печки… Нет, не могу даже вспоминать — начинают течь слюнки.
Латышка проживала в этом же доме с мужем и сыном, у них на первом этаже был свой отсек. Муж работал в полиции — дежурил где-то сутки через трое, а в свободное от работы время помогал по хозяйству. Они держали шесть коров, кур, уток, нутрий и овец.
Администратор Винета, дальняя родственница Мариса, приготовила к нашему приезду две соседние комнаты на втором этаже. В одной поселились мужчины, во второй — мы с Рутой.
Больше всего меня поразило то, что в здании были душевые с горячей водой и нормальные туaлеты. Было проведено горячее водоснабжение, несмотря на удалённость от районного центра и на то, что дом стоял один, окружённый с двух сторон полями, с третьей — кладбищем, а с четвёртой — лугом, за которым начинался редкий лесочек и протекала речка. Конечно, в особняках, где мне доводилось бывать, имелись все условия для нормального проживания, но только не в сельских гостиницах. Вы можете себе представить дом, предназначенный для проживания сельскохозяйственных рабочих где-нибудь под Гатчиной или Лугой? И что за условия там предложат проживающим?
Вахтанг Георгиевич долго осматривал место, где нам предстояло жить, и был хмур. Чкадуа, конечно, привык к шикарным местам отдыха. Я тоже была избалована за последние годы, но ведь все могло оказаться гораздо хуже. «За неимением лучшего живут с собственной женой», — так говорят французы. За неимением лучшего, следовало обосновываться здесь, где нас с Вахтангом Георгиевичем уж точно никто искать не будет.
Вдруг кислое выражение Чкадуа начало резко меняться. Я проследила за направлением его взгляда. Группа молдаванок шла на ужин.
Вахтанг Георгиевич облизнулся и снова, как и в больнице, напомнил мне кота над блюдцем сметаны. Правда, теперь он одновременно напоминал и кобеля, внезапно оказавшегося в стае течных сук.
Приблизившиеся к дому молдаванки смотрели на нас с интересом.
Естественно, их внимание в первую очередь привлекли особи мужского пола, мы с Рутой рассматривались как соперницы. Не сомневаюсь, что жадный взор грузинского мужчины был замечен и взят на вооружение. Предстояло только дождаться ночи.
Как только девушки скрылись в доме, Вахтанг Георгиевич хлопнул себя по толстым ляжкaм, совершил какое-то непонятное движение всем телом, наверное, подсказанное ему генетической памятью как брачный танец предков, и заявил:
— Вай! А мне тут нравится! — и опять облизнулся.
— Условия устраивают? — поинтересовался дядя Саша с ничего не выражающим лицом.
— Великолепные условия, — кивнул Вахтанг Георгиевич и двинулся в дом.
Мы с Никитиным переглянулись. Он закатил глаза, я с трудом сдерживала смех.
Забегая вперёд, скажу, что Вахтанг Георгиевич трудился, не покладая рук (и других частей тела), все время нашего пребывания в латышском посёлке.
На следующий день приехал психотерапевт, Друвис, приятель Мариса, чтобы заниматься Рутой.
Друвис вначале решил поговорить с дядей Сашей, Вахтангом и мной, чтобы как можно подробнее узнать о случившемся с девушкой. Конечно, Марис не мог ему всего рассказать по телефону. Мы, естественно, тоже не могли говорить с полной определённостью, больше делились своими догадками. Друвис обещал сообщить нам, что ему удастся узнать от Руты. Дядю Сашу (да и меня тоже), в частности, интересовало, как Рута могла оказаться на заводе, откуда отправила факс Марису в Ригу.
У дяди Саши нашлись в Латвии какие-то дела, и он, забрав машину, отлучился на пару дней. Сказал, чтобы мы спокойно отдыхали. Перед отъездом дядя Саша презентовал мне заколку, «одно из последних достижений техники», как он выразился, и велел с ней не расставаться.
— Даже спать с ней? — уточнила я.
— Ну, не надо утрировать, Наташа. Но никуда не выходи без неё. Это не шутки.
— А что в ней?
— Специальное приспособление. Благодаря ему мы всегда сможем тебя найти, если что. Но, надеюсь, все будет в порядке.
Я сама понимала, что меры предосторожности все-таки принять следует.
В следующие дни Друвис работал с Рутой, в перерывах беседовал с нами с Вахтангом. К счастью, стояла великолепная погода, и я валялась на солнышке.
Чкадуа предпочитал сидеть под деревцом, в тенёчке. Он проводил много времени на телефоне, решая деловые вопросы. Мне звонить было некому. Я немного общалась с администраторшей-латышкой, вечерами — по полчасика с молдаванками, но они обычно хотели побыстрее добраться до кровати, чтобы лечь отдыхать. В общем, было скучно.
От Вахтанга, с которым мы на пару коротали время на берегу речки, я узнала много интересного в плане организации вино-водочного производства. К моему великому удивлению, большая часть фальшивой водки тайком разливалась не в таинственных подвалах, а на всем известных предприятиях.
- Предыдущая
- 49/76
- Следующая
