Победоносец - Жулавский Ежи - Страница 54
- Предыдущая
- 54/65
- Следующая
Эти и им подобные россказни кружили повсеместно и злили народ. А все попытки Марка положить им конец били мимо цели.
Одновременно начались разговоры о появлении пророка Хомы, который чудесным образом выскользнул из первосвященнической темницы и, насмехаясь над самыми ревностными попытками первосвященника изловить беглеца, ходит в народе и проповедует, что Победоносец вовсе не Победоносец, а грешный самозванец, которого не следует слушаться. Хома-де призывает верующих к покаянию и собирает толпы, кочующие вслед за ним из поселка в поселок.
Не теряло времени и Братство Истины. Неясно каким образом, но оно лишилось лучших своих сочленов и, предполагая, что в этом повинен «некий г-н М. », повсюду насадивший своих шпиков и убийц, с тем большей энергией взялось восстанавливать народ против Марка. В определенных кругах громко говорили, что Марк — шарлатан, который сманивает людей на гибель в заморском краю, чтобы отвлечь их внимание от поисков рая на другой стороне Луны. Поскольку после потери Роды, Матарета и их сотоварищей мало-мальски ученых людей в Братстве не осталось, все прочие стали распространять уж вовсе ни с чем не сообразные фантазии. Вообще отрицали протяженность Великой пустыни на все противоположное полушарие, утверждая, что она лишь узкой полосой окружает чудеснейшую, плодороднейшую и благодатнейшую страну.
Вдобавок, и из-за моря поступали худые вести. Постоянно тревожимые шернами молодые колонии все время требовали пополнения в людях и запасах оружия, ничего не давая взамен родному отечеству.
Обескураженный неудачей дела, за которое теперь держался только из упрямства, Марк с тем большей тоской искал живую душу, с которой мог бы говорить искренне и откровенно. Вокруг были одни враги, многочисленные и тайные. Друзей было мало, и все они были раздражающего свойства, потому что неизменно считали его сверхчеловеком, отчасти божественной природы. Он оказался в более чем странном положении, загнанный в порочный круг принудительной лжи. Сказать своим немногочисленным приверженцам, что в действительности он такой же человек, как и они, означало потерять последних союзников. А те, ради кого он, в сущности, прежде всего трудился — самые бедные, обездоленные и бесправные, — со все большей охотой прислушивались к шептунам и, то ли боясь потерять милость власть имущих, в свержение которых не верили, то ли попросту не разумея своего добра, ни в чем не хотели поддержать Марка.
В определенные часы он собирал немногочисленную рать своих друзей и, помышляя о зернах, которые останутся тут посеяны после его отъезда, беседовал с ними о всеобщем благе, укреплял духом и поучал.
Ихазель не принимала участия в этих сборищах. Она изменилась до неузнаваемости. То откровенно избегала Марка, то как бы в приступах умственного расстройства дразнила его чувства затем, чтобы внезапно исчезнуть с издевательским хохоточком. А Марк действительно все больше нуждался в ее обществе. Чем страннее, чем более дико она себя вела, тем более тосковал он по той Ихазели, какой знал ее в самом начале.
Не хотел сам себе честно признаться в том, что эта девушка — одна из причин, может быть главнейшая, которая заставляет его оставаться на Луне и не торопиться с отлетом.
Однажды, после резкой стычки с Элемом, который, чувствуя за собой чуть ли не всенародную поддержку, даже видимость покорности перестал проявлять, Марк поднялся на кровлю собора отдохнуть и полюбоваться видом на море. И неожиданно застал там Ихазель. Она стояла в задумчивости, опершись на парапет. Море внизу рокотало так шумно, что заглушило звук его шагов. А может быть, Ихазель настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила его прихода.
Только когда он приблизился к ней сзади на расстояние своей вытянутой руки, она внезапно обернулась и громко вскрикнула от страха.
Она стояла в углу и не могла ускользнуть, не пройдя мимо Марка, и поэтому съежилась там и смотрела на него испуганным взглядом. Марк сделал шаг назад, освобождая ей дорогу:
— Ихазель, уходи, если хочешь.
— Я должна уйти, — чуть ли не шепотом сказала она, потупилась, но не двинулась с места. Вид у нее был болезненный, но мирный, как в былые времена, когда она проводила здесь долгие часы, слушая его удивительные рассказы о Земле и других звездах.
— Что с тобой? — помолчав, спросил Марк тихим и нежным голосом, словно боясь ее спугнуть.
Она не ответила, только плечи задрожали, а на ресницы выкатились две крупные слезы и медленно пробежали по бледным щекам.
Марк взял ее за руку и легонько привлек поближе. Она не противилась и села на указанную каменную скамью. А он, по своему обычаю, лег прямо на кровлю, подставил ладони под подбородок и долгим взглядом посмотрел ей в глаза. Некоторое время она выдерживала этот взгляд, только зрачки словно мутнели и пригасали, но наконец опустила глаза.
— Ихазель, почему ты меня избегаешь? — начал он. — Ты мне так нужна.
Она слегка пожала плечами.
Он продолжил:
— Когда-то ты была рядом, как птица райская непуганая, готовая сесть на плечо. Ты была так близко, рукой подать.
Она подняла на него печальный взгляд:
— Что ж не подал, Победоносец?
— Не знаю. Сам не знаю. Может быть, не было мне так худо, как теперь, может быть, не чувствовал себя таким одиноким. Нынче мне приходится перед врагами притворяться сильным, приходится перед друзьями отрекаться от своей человеческой природы. А ведь, хотя я родился на далекой Земле, хотя я больше вас ростом и больше знаю, я такой же человек, как и вы, и я одинок. Ихазель, не оставляй меня!
— Поздно, — беззвучно сказала она. — Слишком поздно. Тогда ты мог заполучить меня навечно. А теперь я так далеко от тебя, что дальше не бывает. Уходи, пока есть время. Беги на Землю.
Он протянул к ней руки — она их отвела.
— Зачем же ты меня так обидел? — заговорила она, помолчав, со странной ожесточенностью в голосе. — Почему так помыкнул? Почему не смотрел на меня, когда я была у тебя перед глазами, почему сразу прочь не прогнал, а дозволил…
Она осеклась и окинула его безумным взглядом. Губы искривились от злой усмешки.
— Не по пути нам с тобой, Победоносец, — сказала она. — Может, я и есть душа народа лунного и нельзя было меня из рук выпускать? А ты проглядел и тянешь теперь руку за птицей, которая ой как далеко улетела! И теперь ты, Победоносец…
Она засмеялась сухо и скверно.
— Ихазель!
— Прочь! Видеть тебя не хочу! И не могу!
И повторила, падая на колени:
— Не могу!
В глазах у нее явился жуткий страх. Она с мольбой протянула к нему руки:
— Смилуйся ты надо мной! Уйди! Уйди! Чтобы мне больше тебя не видеть! Не помнить!
Марк медленно встал. Безграничная печаль пала на душу и почти парализовала движения. Краткий миг постоял перед Ихазелью в милосердном и добром стремлении протянуть к ней руки. Беспредельная усталость навалилась на плечи. Он отвернулся и медленно побрел к лестнице, ведущей вниз. Ихазель слышала, как удаляются его шаги по каменным ступенькам…
Он ушел, а она распласталась на каменных плитах и зарыдала. Тряслась, как лист на ветру, билась головой о камень, волосы и одежду на себе рвала.
Но постепенно успокоилась. Некоторое время лежала без движения, как мертвая, только редкие судороги, пробегающие по плечам, свидетельствовали, что она жива. Наконец встала — как загипнотизированная, с мертвенно-бледным лицом и посиневшими губами. Глаза широко открыты, под ними темные круги, на гладком лбу вертикальная судорожная морщина. Автоматическими движениями рук начала приводить себя в порядок, поправлять платье, приглаживать волосы.
Наконец спустилась в собор. Победоносец разговаривал с группой людей, среди них был командир дворцовой охраны первосвященника. Разговор шел на повышенных тонах, Марк не заметил девушки. Она остановилась в сторонке и прислушалась.
Речь шла об ужасных происшествиях, которые с недавнего времени начали тревожить город и окрестности. Без видимых причин гибли люди, чаще всего одиночки, отдалившиеся от дома, но случалось, что обнаруживали целые семьи, перебитые прямо в жилищах. На всех — синие отметины от прикосновения убийственных рук шерна. Не подлежало сомнению, что это дела беглого Авия, который скорее всего где-то прячется и при случае выходит на охоту. Выставляли патрули, устраивали облавы, обыскивали каждый уголок окрестностей, целые районы, каждый куст, каждую расщелину в приморских скалах, и все напрасно.
- Предыдущая
- 54/65
- Следующая
