Критическая Масса, 2006, № 1 - Журнал Критическая Масса - Страница 6

• Предыдущая
• 6/70
• Следующая

Упаковки

В рецензии на роман «Рубашка» Михаил Ратгауз вывел своеобразную формулу, точно спрогнозировавшую направление и характер деятельности Евгения Гришковца: «Разнообразие форм теперь должно кашировать постоянство содержимого» 1.

Вслед за «Рубашкой» выходит повесть «Реки» (М.: Махаон, 2005), в ближайшее время там же будет издан сборник рассказов «Планка», предисловие к которому написал Петр Вайль. После диска «Сейчас» записаны «Петь» (ноябрь 2004) и «Иначе» (выйдет в апреле 2006) — вместе с группой «Бигуди». На видеокассете выпущен спектакль «Как я съел собаку», на DVD — целых три театральных проекта (кроме той же «Собаки» — «ОдноврЕмЕнно» и «Планета»), на подходе еще и DVD-версия «Дредноутов». На Малой сцене МХТ уже два года идет поставленный Гришковцом спектакль «Осада». В РАМТе на малой сцене режиссер Александр Огарев только что поставил пьесу Гришковца «Зима» 2. В Петербурге Гришковец вместе cо знаменитым Андреем Могучим ставит спектакль «Пьеса, которой нет» 3. Происходит это, разумеется, в технике «гришковец» 4. Сразу двум телевизионным каналам, НТВ и REN TV, удалось заполучить Гришковца на новогодний праздник, вопреки его собственным уверениям, что если уж получит такое предложение, то непременно откажется 5. На канале СТС появилась передача «Настроение с Евгением Гришковцом» 6 — выходящие в эфир дважды в день зарисовки в жанре монолог-настроение продолжительностью около полутора минут 7. В этом проекте Гришковец особенно ценит возможность быть не абстрактным персонажем с придуманной ролью, а частным лицом: «Я считаю, в книге или в театре невозможно выступить с каким-то призывом или советом, в котором содержится дидактика. А здесь возможно, например, обращение по поводу того, что не стоит садиться пьяным за руль и почему». Гришковец снялся в нескольких фильмах в эпизодических характерных ролях 8. 17 февраля 2005 года Гришковец отпраздновал свое 39-летие ди-джейским сетом в ночном клубе Калининграда с программой «Комментарии к чужой музыке».

Он играет около 100 спектаклей в год, объезжая с ними всю страну и выезжая за ее пределы. Сменил маленькие залы на большие. Говорит, что эффект тишины в больших залах гораздо «более могучий»: «Я нашел ту интонацию, которая позволяет совершенно точно и адресно работать на тысячный зал».

Испытание публикой

Была бы упаковка, а покупатель найдется. Грамотно организованный процесс тиражирования Гришковца привел к резкому изменению состава его аудитории. Не только количественному, но и качественному. То, что это изменение окажет существенное влияние и на характер, и на результаты его работы, сомнению не подлежит. Ряды поклонников Гришковца значительно пополнились за счет тех, кто узнал о нем благодаря книгам, музыкальным альбомам, телевизионным проектам, глянцевым журналам. Если эта аудитория и знакома с первыми московскими постановками Гришковца («Как я съел собаку» и «ОдноврЕмЕнно») 9, то лишь ретроспективно, через призму нынешних его проектов. Эти спектакли остались в своем времени. Сам автор явно дистанцируется от своих старых текстов и от себя тогдашнего. А тиражная видеопродукция — верный знак того, что отснятый материал ушел в прошлое.

Прежняя публика Гришковца тоже стала историей. Ее составляли люди интеллигентных профессий, которым сейчас от 30 до 40 лет, привыкшие к внеслужебной культурной активности. Среди них любителей театра было явное меньшинство, а если и попадались театралы, то все сплошь потребители фестивального, а не репертуарного продукта, любопытные и восприимчивые к новым веяниям в современном искусстве. Семь лет назад спектакли Гришковца воспринимались как свежее и новое высказывание, как порыв и прорыв. Прежняя аудитория не простила своему кумиру тиражирования, открывшейся склонности к компромиссу, стремления к коммерческому успеху, часто берущего верх над креативностью 10.

Процесс отсечения старой аудитории был во многом инициирован самим артистом. Именно тем, кто способен заплатить «за Гришковца» немалые деньги, и суждено выступить адресатом нового спектакля Евгения Гришковца «По По». В день спектакля у театрального центра «На Страстном», ставшего теперь основной площадкой Гришковца, спекулянты предлагают билеты по ценам, характерным для концертов заезжих поп-звезд. «Я делаю полноценный спектакль, и люди будут платить немаленькие деньги за билет», — говорит Гришковец. За этими словами не стоит откровенная погоня за коммерческим успехом. Скорее убеждение в том, что качественный продукт (да еще и эксклюзивный) должен и будет соответствующим образом оплачиваться 11. Установка на создание качественного недешевого продукта неизбежно и закономерно вступает в противоречие с поиском новых театральных форм, который по-прежнему важен для Гришковца. На его спектакли сегодня приходят люди, воспринимающие его как модную фигуру, не будучи при этом в состоянии оценить присущую ему степень новаторства.

Есть основания увидеть в действиях Гришковца и проявление властных амбиций. Не случайна нынешняя тяга артиста к большим залам. За миролюбивыми и ровными интонациями Гришковца просматривается вера в то, что он сможет воспитать свою публику, привить ей вкус, научить ценить тонкое и прекрасное. «Потом, в театре же помимо художественных задач решаются человеческие. Я сейчас объясняю в малых городах, где не очень хорошо знают, как вести себя во время спектакля, что аплодировать — это хорошо, что смеяться в голос — тоже неплохо. Аплодисменты — это не только благодарность артистам. Аплодируя, вы даете уверенность другим людям, что все вы попали на хороший спектакль. И если смеются вместе семьсот человек, значит, у них есть общий опыт и они не одиноки в этот момент».

На «По По» приходит разобщенная, неуверенная в себе публика, не знающая, как вести себя в таком театре. Она не очень понимает, что тут такого делает Гришковец, и в массе своей не имеет ресурса для того, чтобы это воспринять. Разве что с облегчением видит в этом нечто «странное», но «прикольное». Знает, что надо смеяться, хотя на самом деле ей не смешно, а чудно. Иногда чудно настолько, что она покидает зал во время спектакля. Наверное, эту публику можно воспитать, чему-то ее научить, что-то ей объяснить. Другой вопрос — зачем?

Спектаклик

«По По» не совсем новый спектакль — его идея родилась давно. Но, как говорит Гришковец, «современность — как художественного решения, так и того, о чем там говорится в спектакле, — никуда не делась; может быть, даже стала острее». «По По» — это возвращение в театр после четырехлетнего перерыва. Говорить о воспроизведении и тиражировании прежнего формата можно лишь отчасти — степень новаторства в данном случае велика. Если раньше для Гришковца была важна апелляция к универсальному личному опыту, то сейчас основной акцент сделан на производстве комического. В спектакле «По По» два чудака по очереди вспоминают и пересказывают своими словами страшные рассказы Эдгара По так, как они их запомнили. У каждого свое амплуа. Один, бесхитростный и блестяще безнравственный (Александр Цекало), рассказывает истории от первого лица, другой, интеллигентный и меланхоличный (Гришковец), рассказывает, что случилось с другими.

Получается мило и смешно — от названия до реквизита. Сам Гришковец характеризует спектакль так: «Хороший, легкий, игровой спектакль. Красивый, веселый, парадоксальный очень. Такой „спектаклик“. Как Феллини называл свою „Репетицию оркестра“ — „фильмик“».

Гришковец, для которого важными составляющими его творческой деятельности всегда были пантомима и клоунада, не случайно упоминает Феллини. Потому что его нынешние поиски направлены на преодоление слова.

Что можно назвать главным достижением Гришковца в области театра, если оставить в стороне его апелляцию к универсальному личному опыту? 12 Объектом показа в спектаклях Гришковца является процесс (по)рождения высказывания. Причем не только в лингвистическом и психологическом, но и в пластическом, почти физиологическом измерении. Романтическое сомнение во власти слова, в его коммуникативных и выразительных способностях всегда было присуще Гришковцу и его герою, мучительно, буквально в корчах пытающемуся найти нужное слово и грустно констатирующему, что это нельзя объяснить, можно лишь почувствовать. Отсюда — обращение к пантомиме и музыке как к дополнительным средствам выражения. Узнаваемая манера Гришковца складывается не только из его запинающейся речи. Это еще и особая инфантильная пластика: сутулость, безвольно свисающие кисти рук, опущенная вниз голова, особые ужимки и ломаные жесты. Движения замедленные, сонные, будто артист находится не в воздушном, а в наполненном более насыщенной субстанцией пространстве (в воде, например). Герой Гришковца не принимает никаких волевых решений, он скорее ищет (и чаще всего не находит), перебирает подходящие слова, которые помогли бы ему выразить то, что он чувствует. С этим связано отсутствие резких и определенных движений в пластическом рисунке его роли.

• Предыдущая
• 6/70
• Следующая