Мастер силы - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая

“Какого чёрта он себе позволяет, — Емельян Павлович понял, что не удержится, и ему сразу стало легче. — Он мальчишка, пацан, который только и умеет подсматривать в чужие головы. А я… Я Мастер силы!”

Он обернулся и дождался, пока Саня поднесёт горлышко бутылки к губам. Катенька стояла, сжав кулачки.

Чтец мыслей закашлялся.

— Не надо, — попросила Катенька, — он просто болтун, Палыч! Пожалуйста!

Саня все кашлял. Напрасно Катенька молотила его по узкой спине — он никак не мог вытолкнуть из себя несколько глотков коньяка. Пару раз ему это почти удалось, и тогда Саня пытался что-то произнести, но снова захлёбывался в кашле.

— Если вы решили его убить, — подал голос Портнов, — то это можно сделать и побыстрее. Если наказать… Кажется, Александр уже все понял.

Леденцов вздрогнул. Он не успел заметить, когда Иван Иванович вышел из ванной. Емельян Павлович усмехнулся и расслабился. Чёрная, бьющая фонтаном ненависть постепенно ослабевала.

— Сволочь ты, — просипел Саня, — и гад.

— Это он шутит! — Катенька схватила мужа за руки, как будто именно они были сейчас самыми опасными у Леденцова. — Я тебя люблю, хороший мой! Успокойся.

— Я спокоен, — сказал Емельян Павлович, — пошли.

Катенька замолчала и двинулась за мужем.

На сей раз он не чувствовал никаких угрызений совести — только мрачное удовлетворение. И очень хотелось спать.

Сначала Емельян Павлович не понял, кто его будит. Для коридорного мужик был слишком солиден и слишком дорого одет. Черты лица были смутно знакомы, но такой идеально выбритый череп Леденцов наблюдал точно впервые.

— Обед вы уже проспали, — сказал незнакомец голосом Портнова, — но поесть всё-таки нужно.

Емельян Павлович издал протяжный бессмысленный Звук, подскочил на кровати и схватился за голову. К счастью, его шевелюра оказалась на месте.

— Успокойтесь, — сказал внезапно полысевший Иван Иванович, — побрит только я. В целях скорее конспиративных, чем декоративных. Как самочувствие?

Леденцов потряс головой, не сводя глаз с Портнова.

— Ничего, кажется. Гудит немного.

— Это от голода. Кстати, если я вас не доставлю к столу через пять минут, местному ресторану грозит разгром.

— Катя? — сообразил Емельян Павлович.

— Обещала съесть скатерть.

Пробежка к ресторану окончательно вернула Леденцова в мир бодрствующих. За столиком их ждала только Катенька.

За трапезой он узнал много интересного, полезного и разного: дальняя разведка удалась; Катенька его простила, но снова обиделась из-за задержки к обеду; сегодня в казино состоится настоящая битва; Саня обнаружил информацию об очень крутом “отбойнике”, которого готовил сам управляющий “Жар-птицей”; Катенька могла бы и сама заказать и все съесть, но не сделала этого из принципа; в этом ресторане очень долго несут салаты; Портнов идёт в казино вместе со всеми…

— Ого, — сказал Емельян Павлович, — все так серьёзно?

— Более чем. Это очень сильный мастер сглаза. Настоящий самородок. К счастью, пока неограненный. Он, пожалуй, посильнее вас будет.

Последнее замечание только раззадорило Леденцова. Он спросил, облизнув внезапно пересохшие губы:

— Он? От которого нужно спасать Вселенную?

— Скорее всего. Он может вас и по стене размазать.

Катенька, которая устала переживать из-за медлительности поваров, решила поддержать разговор.

— Иван Иванович! Может, ну его, этого вашего “отбойника”? Что, казино в городе мало?

Портнов нахмурился, откинулся в кресле и назидательно поднял палец. Однако от лекции (и от голодной смерти) госпожу Леденцову спас официант, несущий салаты. Наблюдая, как супруга постанывает от стремительного насыщения, Емельян Павлович задумался. Вчерашняя вспышка ненависти казалась теперь странной и глупой, сегодня Леденцов уже не рвался в бой. Да и вся эта история вдруг превратилась из весёлого приключения в военную операцию. С размазыванием одного из участников по стене. Стало неуютно.

— А вы уверены, — сказал Леденцов, — что какой-нибудь мастер какого-нибудь сглаза может навредить Вселенной? Вселенная большая…

— …но держится всего на нескольких простых законах сохранения.

Емельян Павлович сложил руки в умоляющем жесте.

— Я помню, что вы гуманитарий, — сказал Иван Иванович, — но эти законы действуют и в гуманитарной сфере. Например, слышали ли вы слово “справедливость”?

— Вообще-то слышал, — ответил Леденцов, — но ведь Мир несправедлив.

— Откуда тогда взялось понятие справедливости?

— Это такая мечта, — подключилась к беседе Катенька (с салатом было покончено в рекордные сроки, а горячее все не несли), — её несчастные люди выдумали, чтобы не так противно жить было.

— Должен вас огорчить, сударыня, — продолжил Иван Иванович, — человек ничего придумать не может. Он только пытается осмыслить всё, что видит. Справедливость, например, есть отражение в сознании законов сохранения.

— Допустим, — Емельян Павлович ковырял в салате без Катенькиного энтузиазма, — но при чём тут “отбойник”? Что он может сделать против вашего сохранения, если оно такое всеобщее?

Портнов украдкой ухватил еды, поэтому ответил после паузы:

— Без подготовки — ничего. Даже такой самородок, которого мы с Александром вчера вычислили. Но если его правильно подготовить, чётко сформулировать цель… Видите ли, наш мир — всего лишь картина, висящая на гвозде. Достаточно выдернуть этот гвоздь…

Тут принесли горячее.

Всю дорогу до казино Иван Иванович безостановочно пугал Леденцова соперником. Допугал до того, что Емельян Павлович перестал бояться и перешёл в состояние остервенения. У него начался зуд по всему телу. Хотелось прийти, увидеть и размазать хвалёного мастера сглаза по зелёному сукну.

В двери Леденцов влетел, как Чапай на любимом коне. По пути, чтобы чуть-чуть унять зуд, раздавал чаевые всем людям в униформе. Мельком подумал, что казино внакладе не осталось — большая часть посетителей явно появилась здесь в надежде увидеть удивительного везунчика и потихоньку проигрывала кровные.

“Отбойника” Емельян Павлович узнал сразу, Сане (он держался подчёркнуто официально) даже не пришлось заниматься целеуказанием. Это был довольно невзрачный тип, неухоженный и неаккуратно причёсанный. Мясистый нос не добавлял очарования. Лицо демонстрировало мрачное презрение к миру. Детали складывались в картину небрежной самонадеянности — или самонадеянной небрежности.

Мастер сглаза тоже моментально почуял соперника. На лице его на секунду возникла улыбка, но Емельян Павлович не успел разобрать, была ли она зловещей или, наоборот, приветственной. Через секунду “отбойник”, и без того коренастый, слегка расставил и согнул в коленях ноги, отчего стал похож на корягу. “Борец, наверное, — подумал Леденцов и почему-то развеселился. — Ладно, поборемся! Зеро”.

— Зеро, господа, — вежливым эхом отозвался крупье. “Отбойник” сглотнул и набычился. Леденцов, напротив, расправил плечи и заложил руки за спину.

— Катенька, — попросил он, — а поставь-ка для начала… на красное.

Емельян Павлович улыбнулся. Сейчас он покажет этому корявому мастеру, как работают настоящие мастера. Начнёт с цветов, потом поставит на единицу, двойку…

— Восемнадцать, чёрное.

В голосе крупье не меньше удивления, чем у самого Леденцова. Видимо, вчера он не дежурил.

“Черт, нужно сосредоточиться. Итак, пусть шарик остановится на единице. Она у нас красная? Отлично”.

— Катенька, повтори, пожалуйста, красное.

Теперь — только цель, никаких боковых мыслей. Емельян Павлович представил замедляющееся колесо рулетки и шарик, подрагивающий в ячейке с цифрой “1”. Он сконцентрировался, высветил картинку любимым “фонариком”… и непроизвольно вздрогнул. Что-то произошло. Что-то, что Леденцов не мог сформулировать даже самому себе.

Какое-то движение… или процесс… всплеск ртутной поверхности… вспышка… Вспышка — это вернее всего. Но разве бывает вспышка чёрного света? Разве вообще бывает чёрный свет? Горящая ртуть?

• Предыдущая
• 23/42
• Следующая