Танго дьявола - Эрве Жюбер - Страница 51

• Предыдущая
• 51/59
• Следующая

— Мы уничтожаем Перепись, покидаем Базель и увозим ребенка с собой, — поправил его Роземонд.

Сидящие за столом уставились на профессора истории. Никто не произнес ни слова.

— А голема тоже забираем с собой? — через некоторое время спросил Пленк. — Мне хотелось бы его изучить.

— Он обернется против своего создателя и исчезнет, — сказал Ванденберг. — Именно так заканчиваются все воскрешения этого чудовища.

— Я повидал во время скитаний немало решительных парней, но должен сказать, слово Железной Ноги, вы бьете все рекорды скорости, чтобы пойти на абордаж.

— Лучше не скажешь, — кивнул ректор, осторожно ударяя бокалом с «Фламелем» о кружку пирата — он очень боялся взрыва.

Музыка стала громче. Разговор возобновился. Роберте захотелось подышать свежим воздухом.

— Пошли, — предложил Роземонд. — Немного пройдемся.

Они вышли из задымленной таверны и двинулись по наклонной галерее, которая вела к своду. Шум празднества, эхом несущийся по нефу, постепенно стихал.

— Что скажете о небольшой прогулке по лесу? — спросил Роземонд.

— Здесь есть и лес?

В своде было проделано отверстие. Они преодолели его и оказались на чердаке Мюнстеркирхе.

Здесь лежали целые бревна, очищенные от коры и подготовленные к сборке, чтобы подпереть крышу. Этот фантастический склад освещали слабые лампы. Сверху доносились храпы, стоны и хихиканье.

— Наверху развешаны гамаки. Мы заночуем в одном из них.

Дерево потрескивало. Роберте казалось, что собор двигается. И она прижалась к Грегуару.

— Не беспокойтесь. Вода не может нас затопить.

— И мне все же немного страшно, — жалобно вымолвила она.

— Пойдем поглядим на Базель.

Они дошли до простейшего подъемника, который, двигаясь внутри колокольни, вынес их на чистый воздух. Вода плескалась метрах в двух под ними.

— Мне надо забрать вещи, — вслух подумала Роберта. — Фотографии. И Вельзевула.

— Я кормил его в ваше отсутствие.

— Спасибо. Но вынужденная диета пошла бы ему на пользу.

— А ваш попугай?

— Мой попугай… — Она прижалась к Роземонду, схватила его за руки и с наслаждением втянула йодистый запах лагуны. — О, Грегуар! Как мне вас недоставало! Как я боялась вас потерять!

— А я, милая моя…

Настал час нежностей. Но в возбужденном мозгу Моргенстерн еще оставалась куча вопросов.

— Пленк сказал, что сближение с пиратами — дело ваших рук?

— Вы больше не работаете в Криминальном отделе.

— Простите. Я не знала, что разделяю ложе с преступником.

Роземонд, зная ее упрямство, решил тут же дать объяснения:

— Пираты на плавучем рынке являются обычными торговцами. Только у них можно раздобыть «Лакрима Кристи», свежие креветки и необычные сыры.

— Сколько вам лет? — внезапно спросила Роберта. Она не помнила, чтобы задавала ему этот вопрос.

Он, должно быть, имел большое значение, потому что Грегуар не ответил или дал ответ мысленно.

— Я уже давно перестал вести счет уходящим годам.

Он нежно поцеловал ее в лоб, прямо в шишку — воспоминание о столкновении с автомобилем Мартино.

— Ой!

По всему ее телу побежали искорки боли. Если бы у нее под рукой был тюбик с касториумом…

— У меня есть волшебная мазь, — сообщил он. — Пошли в гамак. Я займусь вашими, ранами.

— У вас нет возраста, и вы читаете в моих мыслях? Кто вы, Грегуар Роземонд?

Профессор истории не ответил. Он взял колдунью за руку и увел ее в сердце леса по тропке, ведомой только ему.

Пишенетт соскочил с трамвая, раскрыл зонтик и взбежал по лестнице Дворца правосудия. Оказавшись в зале ожидания, он закрыл зонтик, повесил себе на локоть и стал рассматривать план, который ему нарисовала Моргенстерн.

— Зал очевидностей отыскать трудно, — предупредила она его.

— Хотите сказать, что ничего очевидного нет? — ответил писатель, считая, что удачно пошутил.

И вновь попал впросак.

— Вам помочь?

К нему подошел милиционер с активированным оружием. Со вчерашнего вечера они патрулировали по всему городу. Странно, что этот был не на центральной площади в ожидании спектакля с эшафотом, подумал Пишенетт, когда прошел первый страх.

— Я ищу галерею Ж7, — ответил он, молясь, чтобы милиционер не увидел панцирь, превращавший его в светящегося червячка.

Милиционер указал ему на нужную галерею и удалился. Пишенетт углубился в лабиринты дворца, отыскал галерею Ж7 и остановился перед дверью, которая могла быть дверью зала.

— Мы на месте, — сказал он.

Ничто не говорило, что улики, собранные следователями с момента создания Криминального отдела, находились здесь. Пишенетт толкнул дверь и столкнулся нос к носу с Марселеном, которого колдунья описала ему подробнейшим образом. Чиновник скрепкой чистил ногти. Он мигнул, заметив посетителя, который извлек из пластиковой сумки толстый том и протянул ему.

— План древнего Базеля! — воскликнул Марселен, словно увидел сокровище.

— Роберта Моргенстерн просила передать его вам. И от души поблагодарить.

Марселей встал и поклонился:

— Мсье, вы — настоящий гражданин. Позвольте пожать вам руку.

Пишенетт взял руку Марселена и ответил тем же церемонным тоном:

— Благодарю вас и желаю вам увидеть хорошие сны.

Архивариус не успел удивиться столь странной формулировке. Игла с анестезирующим веществом кольнула его в ладонь, и он с глупой улыбкой рухнул на стул. Обездвиженный чиновник не вызовет любопытства метчика, успокоил себя Пишенетт, пряча иглу в карман, чтобы случайно не уколоться самому. Затем приступил к поискам того, за чем явился.

— Ноль один ноль три для улик, — пропел он. — Где у нас ящик текущего года?

Он вскарабкался на лестницу и нашел на самом верху нужный ящик. В нем лежал только один толстый конверт. Пишенетт схватил его, удивившись его весу, спустился по лестнице, вскрыл его. Извлек из него единственную улику, которую просил принести Мишо.

Дурацкий камень, яйцеобразный кусок кварца с зеленоватыми и синеватыми отблесками. Это был тот самый обломок минерала, за которым охотился и хотел забрать у старьевщика никому не ведомый пират Луи Ренар. Этим камнем он пытался ударить Грубера. Луи, которого через полчаса ждала казнь: ему собирались отрубить голову… Почему два самых знаменитых пирата лагуны пошли на такой риск, чтобы завладеть им? — спросил себя журналист.

Пищенетт сунул камень в конверт, спрятал конверт в карман плаща и вышел из зала, удостоверившись, что Марселей удобно сидит на стуле.

— До свидания и спасибо, — произнес он, тихо прикрывая за собой дверь, чтобы не разбудить спящего.

Наступил день его славы, день, который попадет в учебники истории, чтобы с него начать счисление эры царствования Арчибальда Фулда. Второй тур голосования только подтвердит его могущество с помощью демократического механизма. Ибо министру было достаточно глянуть на черную от народа центральную площадь, чтобы понять — он выиграл окончательно и бесповоротно.

Милицейский кордон окружал эшафот в центре площади. К нему вела аллея, улица, по которой проедет фургон с осужденным на смертную казнь. Зонтики образовывали гигантский серо-черный панцирь, сверкающий под дождем.

Муницип, его друзья и группа юристов во главе с Вернером Бовенсом, отцом очаровательной Сюзи, пытались настроить общественное мнение против казни. Но люди отказались их поддержать. Опрос был однозначен — базельцы требовали смерти пирата. Министр как будущий избранник только пытался ответить на их чаяния.

— Сколько их? — спросил он у главного милиционера, который навытяжку застыл перед ним.

— Не менее ста тысяч, мсье, — с гордостью ответил подчиненный.

Палач во плоти и во крови за большие деньги был доставлен на Пеликане из государства Скалистых гор, одного из последних клочков суши, где не отменили смертную казнь. Накануне он сообщил министру, что он казнит в основном с помощью электричества. Но ему нравилась гильотина, эдакий кусочек Старушки Европы.

• Предыдущая
• 51/59
• Следующая