Загадочный поклонник - Эшли Дженнифер - Страница 1

• 1/56
• Следующая

Лондон, июнь 1810 года

Александра Аластер лежала в кровати старинной работы, украшенной балдахином зеленого шелка, и размышляла, можно ли отнести соседа-виконта к числу женихов.

Грейсон Финли, виконт Стоук.

О нем им с леди Федерстон мало что известно. Юношей он исчез из Англии и появился всего неделю назад, чтобы принять титул виконта Стоука. После расспросов в высшем свете леди Федерстон удалось выяснить, что новому виконту тридцать пять лет и он холост. Леди Федерстон предположила, что виконт поселился на Гросвенор-стрит, чтобы подыскать жену.

Александра рассматривала орнамент из виноградных лоз и листьев, вырезанный на столбиках кровати. Леди Федерстон, несомненно, большая оптимистка. Сейчас июнь, сезон вот-вот окончится, скорее всего, виконт пробудет в городе совсем недолго, а потом отправится в имение.

Он явно не похож на джентльменов ее круга. Все они – воспитанные и уважаемые господа, годящиеся на роль спокойного и надежного второго мужа. Первый муж Александры не отличался постоянством, да и умер он, упав с лестницы в доме одной из любовниц. Александра волновалась, щеки горели, несмотря на ночную прохладу. Мысли о покойном муже всегда вызывали головную боль. Именно поэтому они с леди Федерстон и составили список женихов, в который вошли лишь самые достойные. Джентльмены, которым посчастливилось оказаться в списке – герцог Сен-Клер, лорд Хилдебранд Колдикотт, мистер Бартоломью, – были преданными, заслуживающими доверия, респектабельными господами. Александра зажмурилась. Глупо.

Однако виконт – чрезвычайно занимательная личность. Он несколько раз проходил мимо нее, когда она покидала карету. Виконт был очень хорош собой. Ничто не говорило о том, что он ищет жену. Плащ неплохо сидел на его широких плечах, а от легкой приветливой улыбки, озарявшей его лицо, у Александры начинало бешено колотиться сердце. Бронзовая от загара кожа свидетельствовала о любви к дальним странствиям. В волосах, не по моде длинных и собранных в хвост, переливались золотистые пряди. Глаза его, взгляд которых иногда задерживался на ней дольше, чем позволительно, были синими, словно сумеречное июньское небо.

И одевался он совсем не как джентльмены из списка женихов. Иногда он был лишь в свободном плаще, накинутом поверх рубашки и штанов из телячьей кожи, в кожаных сапогах выше колена. Он нанимал хорошие экипажи и лошадей, но Энни и Эми – служанки-близнецы в доме Александры – рассказали, что виконт открыл в доме несколько комнат, а в остальных царят темнота и пыль.

Высокого слуги виконта, отличавшегося внушительными габаритами, очень темной кожей и лысой головой, покрытой шрамами, очень боялся лакей Александры Джеффри. Впрочем, едва ли существовал некто, кто не приводил бы его в трепет.

Среди джентльменов, навещавших виконта, был молодой господин, возраста Александры, одевавшийся столь же небрежно, как и виконт, а также человек небольшого роста с грубым лицом, веселой улыбкой и ирландским акцентом. Никто из них не выглядел верным и надежным.

Но эти люди явно не глупы.

Она открыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь унять головную боль. Ей непременно нужен преданный муж и надежный человек, который не подведет. Муж, который желает и любит детей. Если Александра Аластер не выйдет замуж за одного из таких джентльменов, у нее никогда не будет детей. Когда-то, в той, другой жизни, она родила. Муж испытал нечто близкое к облегчению, когда ребенок умер, прожив всего день. Горе окружило ее тьмой, которая так до конца и не рассеялась. После случившегося Теофил перестал обращать на нее внимание, и она больше не забеременела.

Ночь принесла свежий ветерок, осушивший слезы на ее щеках. Окна спальни выходили в сад. От распустившихся цветов виноградных лоз, поднимавшихся к окнам, исходил сладкий аромат. Сад был полон тишины и покоя, столь редких для города. Александра любила сад – это было ее убежище, святилище все те пять лет, которые она была замужем за Теофилом Аластером.

Из сада послышались голоса. Мужские.

Плющ у окна колыхался на ветру, словно атласная юбка. Голоса послышались снова – резкие, злые, мрачные. Александра вытерла слезы и села.

Тут она поняла, что голоса доносятся из дома по ту сторону забора. Наверное, там открыто окно, и кто-то спорит в комнате.

Александра выскользнула из постели и нащупала тапочки. Набросив пеньюар, лежавший на кресле, она подошла к окну и откинула занавеску. Мужской голос был протяжным и незнакомым, звуки казались растянутыми и грубыми.

– Ну, Финли, зачем к тебе сегодня приходил человек из морского министерства? Если мне понравится твой ответ, я, может быть, оставлю тебя в живых.

Он пытался дышать, на горле затягивалась веревка, а ноги искали опору. Путы, стянувшие руки за спиной, впились в запястья. В голове, подернутой дымкой смертельного тумана, промелькнуло: он как-то раз выжил после того, что с ним проделал Джеймс Ардмор. Тогда Ардмор смягчился и отпустил его, лишь вырвав ужасное обещание.

Грейсон перенес вес на носки ровно настолько, чтобы получить хоть малейшую возможность дышать. Ардмор хочет, чтобы он боролся, чтобы ему удалось освободиться. Если, ненароком зацепившись, упасть, больше не подняться. Как только Грейсон устанет сопротивляться собственному весу, он рухнет и погибнет.

Он вглядывался в мрачного темноволосого человека, которого когда-то называл другом. Это его он спас с пиратского корабля, это он поддержал его во время мятежа, положившего начало приключениям Ардмора и Финли – капитанов «Мэджести» и грозе морей. Тогда им было по восемнадцать.

Рука Ардмора в перчатке придерживала веревку, продетую сквозь тяжелое кольцо в потолке и обвивавшуюся вокруг шеи Грейсона.

– Я начинаю терять терпение, Финли. Говори.

Легкие жгло так, будто они полны песка. Слава Богу, хоть Мэгги в безопасности! Что бы с ним ни случилось, о ней позаботятся Оливер и Джейкобс. Однако если Грейсон умрет слишком скоро, он не сможет завершить дела и сделать так, чтобы Мэгги со временем превратилась в состоятельную молодую женщину.

– Пошел к черту.

Веревка дернулась.

– Говори, а то Джейкобс умрет.

Джейкобс лежал под лестницей, зажимая рану в боку. Двое людей Ардмора целились в него из пистолетов. Ардмор и его люди ворвались в дом, угрожая Грейсону, нарушив перемирие. Когда Оливер, слуга Грейсона, приведет помощь, неизвестно. Нельзя допустить, чтобы Ардмор помешал осуществлению его планов. Ардмор обещал Саре – матери Мэгги – дать Грейсону возможность вернуть девочку в. Англию. Когда Сара лежала на смертном одре, Ардмор посулил, что ее дочь станет уважаемой мисс Мэгги Финли, будет жить в хорошем доме, носить красивую одежду и иметь вышколенных слуг. Из-за любви к матери Мэгги Ардмор унял гнев и не препятствовал возвращению Грейсона с девочкой в Англию. В обмен на кое-что.

Ардмор потянул веревку, ноги Грейсона взмыли над землей. Перед глазами закружились черные звезды.

– Говори.

Грейсон с трудом вдохнул.

– Король Франции.

Ардмор прищурился:

– Во Франции нет короля.

– Тот, что в изгнании. Он исчез.

Веревка ослабла. Ноги коснулись пола. Грейсон втягивал воздух.

– Людовик Бурбон? – искренне удивился Ардмор и провел пальцем по губам. – Англичане потеряли след французского короля? А что они хотят от тебя?

– Они думают, его увезли пираты, которым платят французы. Я могу знать, кто именно может вернуть его во Францию. – Он помолчал. – Кроме тебя, конечно.

Ардмор впился в него холодным взглядом.

– Не люблю игр.

– Мне все равно.

Зеленые глаза Ардмора были полны ненависти. Грейсон с тревогой наблюдал за ним. Они заключили соглашение, но Ардмор непредсказуем. «Ненадежный мерзавец», как его называл офицер Йен О'Малли. Ардмор играл по собственным правилам.

• 1/56
• Следующая