Благодарность Черного Генерала - Эпосы, легенды и сказания - Страница 1

• 1/6
• Следующая

Так уже заведено издавна: слово «разбойник» вызывает у всех только страх и отвращение, и трудно сыскать ругательство злее и обиднее, – но разве это правильно? Посудите сами, где в Поднебесной нет разбойников? Вот вам, к примеру, важный чиновник. Он изменяет своему отечеству и обманывает государя, он до нитки обирает простых смертных, он богат и могуществен, но разве он не грабитель? А иные молокососы из знатных семей?! Укрываясь за спиною отца, или дядюшки, или старшего брата, они, как хотят, измываются над сирым людом – берут взятки, скупают и хранят краденое и вообще творят любые бесчинства. Маленький человек просто боится притянуть их к суду, да и власти опасаются их тревожить. Разве они не разбойники, эти злодеи? А то есть еще ученые – всякие цзюйжэни [2] или сюцаи, – которые безраздельно властвуют в различных ямынях и с легкостью, ни на мпг не задумываясь, дают ход облыжному доносу или же, напротив, припрятывают справедливую жалобу. Добрых и честных людей они могут довести до гибели. Это тоже разбойники, самые настоящие разбойники! А если разбойники попадаются даже среди тех, кто занесся так высоко, что же сказать о торговцах или мелких служивых? Коротко говоря, во всех трехстах шестидесяти ремеслах немало людей с волчьим сердцем и псиными ухватками, и по свирепости своей они не уступят самому ненасытному из грабителей. Вот почему Ли Шэ [3], повстречавшись с разбойниками, написал следующие стихи:

В словах поэта слышна не только скорбь, но и горькая насмешка. И верно, люди чинят обиды даже лучшим своим друзьям – как же ждать от них ласки и привета случайному встречному? Нет, не сравнить этих насильников с удальцами речных заводей [4]. То были истинные герои, и, хоронясь в зеленых лесах, они совершали удивительные подвиги. Впрочем, оно и понятно: ведь в лесной чаще находили себе приют те, кого задушила бедность, те, что скрылись от наказания за убийство, совершенное в благородном гневе, те, кто ушел «на реки и озера», не найдя достойной оценки своим талантам при дворе. Конечно, было меж этими людьми немало злодеев, но были и мужи благородные, справедливые, бескорыстные. Вспомним хотя бы, как Чжао Сяо [5] пожертвовал куском собственной плоти и в воздаяние получил от разбойника просо и рис. Можно бы вспомнить и про Чжан Ци-сяня [6], которому грабитель подарил много золота и парчи. Все это – доподлинные события из древних времен.

Но теперь мы хотим рассказать вам о молодом Ване из Сучжоу. Принадлежал он к роду простому, как говорится, – из Ста Фамилий [7]: ведь его покойный родитель был всего лишь торговец. Кроме матери Вана, урожденной госпожи Ли, в доме жила еще бездетная тетка – вдова Ян. Тетка очень любила племянника, который рос смышленым и бойким мальчиком. Когда Вану было семь не то восемь лет, его родители умерли, и тетка, похоронив их, как того требуют обычаи, стала воспитывать Вана, словно родного сына. Время летело быстро, и вот уже юноше исполнилось восемнадцать.

Как-то раз тетка ему сказала:

– Ты уже взрослый и неплохо понимаешь в торговле. Пора заняться делом. Сидя на месте, богатства не наживешь, только последнее протратишь. У меня были прикоплены свои деньги, да и отец твой кое-что оставил. Все это я пустила в оборот, и вот набралось больше тысячи лянов. Послушайся моего совета – поезжай-ка с товаром в чужие края торговать.

– Прекрасный совет! – обрадовался Ван.

Тетка дала племяннику тысячу лянов серебра, и Ван, посоветовавшись с опытными торговцами, накупил в Сучжоу разных товаров на несколько сот лянов. Ехать он надумал в Нанкин, где, как ходила молва, торговля шла особенно бойко. Купцы наняли лодку для долгого путешествия, нагрузили свои товары, собрали пожитки. Ван попрощался с теткой и пошел на пристань. Попутчики его воскурили благовонные свечи, молясь о счастье и успехах в торговых делах, и лодка отчалила.

Через несколько дней прибыли они в Цзинкоу. Под попутным ветром с востока лодка быстро пересекла Янцзы и двинулась к Нанкину. Но у Хуантяньдана нежданно-негаданно началась свирепая буря. Вся река точно встала на дыбы, белые волны поднялись до самого неба. Мало-помалу лодку прибило к берегу. Тем временем смерклось. Впереди, насколько видел глаз, тянулись заросли тростника, и нигде ни души. Вана и остальных купцов охватило беспокойство. Вдруг в гуще тростников загремели удары гонга, и оттуда выскочили три или четыре легкие джонки. В каждой сидело человек по восьми. Джонки подошли вплотную, и разбойники мгновенно перескочили на палубу сучжоуской лодки. Торговцы едва дышали от страха и беспрестанно кланялись, умоляя о пощаде. Но разбойники и не собирались никого убивать. Без долгих слов они принялись перебрасывать на свои джонки золото, серебро и дорогие товары.

– Извините за беспокойство! – насмешливо крикнули они, ограбив лодку дочиста.

Весла дружно ударили по воде, и джонки умчались, точно на крыльях улетели. Торговцы еле держались на ногах, глаза у них вылезли на лоб, языки прилипли к нёбу. Первым опомнился молодой Ван и в голос зарыдал.

Но приступ отчаянья скоро миновал, и юноша вместе с другими стал раздумывать, как быть дальше.

– Мы все лишились и товаров и денег, – сказал он. – Теперь нам в Нанкине делать нечего. Не лучше ли сразу разъехаться по домам?

Пока они плакали, причитали и спорили, небо посветлело. Ветер стих, и волнение на реке успокоилось. Лодка повернула к Чжэньцзяну. Когда они доплыли до города, Ван сошел на берег, разыскал кого-то из тамошних своих родичей и занял денег на обратную дорогу.

И вот он снова дома. Вернулся он раньше срока, платье было помято, а кое-где и разорвано, лицо заплакано – и тетка сразу смекнула, что случилась беда, Ван поклонился, поздоровался и, не в силах сдерживать себя, разразился слезами. Тетка принялась его расспрашивать, и юноша все рассказал.

• 1/6
• Следующая