Я, Страд: Мемуары вампира - Элрод П. Н. - Страница 32

• Предыдущая
• 32/50
• Следующая

Гробовщик создал из черного дерева настоящий шедевр. Его отполированную, начищенную воском поверхность портили только скобки из простого металла. Когда мастер получил на него заказ, я специально упомянул о том, чтобы они были сделаны из золота. Гробовщик пообещал, что исправит ошибку. С тех пор он больше не показывался. Я все ждал.

Гроб стоял прямо посреди куч грязи – еще одна проблема, которую уже некому решать. Специальный черный мрамор, закупленный для отделки склепа и моего пьедестала, застрял где-то по пути из-за неразберихи с дорожными пошлинами. Два года назад в очень вежливой форме хозяева склада, где осел мой мрамор, напомнили мне, что я должен выплатить традиционную сумму за хранение. Я послушно выслал им деньги вместе с записками о том, что я буду просто счастлив щедро вознаградить их за скорую отправку моего груза. Я так ничего и не дождался.

Возможно, кому-то покажется смешным, что человек вроде меня, люто ненавидящий напоминания о смерти (это пока я жил), так сильно беспокоился о захоронении своих останков. Дело в том, что иногда я вдруг становился на удивление практичным, и в эти короткие периоды я отдавал соответствующие указания, чувствуя себя более уверенно при мысли, что только я мог проследить, чтобы все было сделано правильно. Смерть, как я тысячи раз убеждался на войне, была чересчур легкой встречей для солдата или любого другого. Лучше уж приготовиться к худшему, а затем попытаться забыть о нем, чем откладывать все на потом и слишком поздно придти к выводу, что пережившие тебя только все испортили и перепутали.

Конечно, в то время я и представить не мог, что гроб станет для меня всего лишь непостоянным местом отдыха.

Солнце появилось над горизонтом. Проникание света сюда через выходящие на восток цветные стекла, находящиеся в противоположном углу склепа, было практически невозможно. Но я не собирался рисковать. Вот и третья причина иметь над собой толстую деревянную плиту: как защиту от солнечных лучей. Я приподнял крышку, шагнул вовнутрь, улегся поудобнее и убрал руку, укрывшись темнотой, как мягким одеялом, не дающим замерзнуть.

Тишина… забвение. Светило выкатилось на небосклон.

Год назад мои казначеи, не ведая об ужасной трагедии, разыгравшейся в замке Равенлофт, продолжали заниматься своим делом. Когда они прибыли с деньгами через несколько дней после известных событий, мост был поднят и никто не откликнулся на их приветственные крики. Это привело их в замешательство. В ту ночь ветер доносил до меня из-за стен приглушенные звуки из их лагеря.

Я забрался на одну из башенок, чтобы взглянуть на них, и ничуть не удивился, увидев, что они расположились около сторожки у ворот и стряпали ужин. Они были самой прозаической мыслью, которую, как мне казалось, я оставил далеко позади. Теперь я понял, что меня по-прежнему считали правителем Баровии, ожидая от меня выполнения обязательств и обязанностей. С некоторыми изменениями.

Необходимость командовать встряхнула меня и отвлекла меня от всех моих несчастий. Я быстро осознал, что их нельзя впустить вовнутрь. Солдаты в прошлом, они бы мигом распознали природу бурых пятен, покрывающих траву и землю. Это было довольно опасно, не говоря уже о том, что в одном углу двора были разбросаны остатки погребального костра, в котором сгорели мои зарезанные придворные и слуги. Они поймут, что произошло что-то серьезное и нехорошее, а не отвечать на их вопросы – значит подстрекать их строить еще более ужасные и, без сомнения, абсолютно ложные представления.

Тем не менее глупо было бы рассказать им всю правду. Я не имел ни малейшего желания дожидаться, когда кто-нибудь из них вернется обратно и начнет меня мучить молотком, столбом (Имеется в виду столб, к которому привязывали приговоренных к сожжению. – Примеч. Пер.) и святыми символами под предлогом того, что он оказывает мне величайшую услугу. Мое теперешнее существование не доставляло мне особой радости, но и расставаться с ним я пока не собирался. В моей голове крутились разные мысли, как поступить в такой ситуации. Не исключал я и возможность отправить их в подвал к слугам Лео. Это был план, не лишенный определенной привлекательности и изящности, но совершенно бесчестный. Они приняли присягу мне на верность, а я в свою очередь поклялся защищать их. Переход от жизни к не жизни не освобождал меня от данного мною обета.

После долгих раздумий я решил вообще не выходить к ним. Возвратившись в библиотеку, я составил для них инструкцию, согласно которой они должны были оставить деньги у ворот и считать себя с почетом освобожденными от несения службы. Им следовало искать покровительства у Виктора Вочтера, а их командиру разрешалось раздать своим подчиненным по двадцать золотых кусков каждому – двадцать пять он мог взять себе, – затем ему нужно было сделать соответствующие пометки в книге отчетов. Немного легкомысленно отдавать подобные приказы, однако эти люди достаточно у меня прослужили, чтобы всегда помнить о моем недостатке: нетерпимости к воровству и ворам. Запечатав послание моей гербовой печатью, я засунул его в карман и, став летучей мышью, перелетел через стену и приземлился среди деревьев рядом с их лагерем. Я подкрался к ним поближе уже в человеческом облике и, улучив момент, когда часовой отвернулся в сторону, швырнул в них свиток. Он ударил по лицу их командира и вызвал немалый переполох среди его подчиненных. Когда они наконец успокоились, прочитали мое послание и подробно его обсудили, прошло полночи. Но в конце концов они подчинились моему последнему приказу, хотя он и привел их в крайнее смущение. Однако для них так было лучше, знали они об этом или нет. Их беспокоила таинственность, но правда была бы намного опаснее.

Издание указов в письменной форме сработало отлично и я стал пользоваться пером и бумагой во всех случаях, решая государственные и личные вопросы. Это избавило меня от необходимости непосредственного общения с людьми, так как я еще не мог гарантировать им безопасность с моей стороны. Несмотря на мой «винный погребок», я не был уверен в своей способности контролировать мой новый аппетит. Случайная смерть одного из слуг Лео, когда я однажды забылся и перепил, доказала мое неумение сдерживать себя. Я обладал великой властью, но и до меня высокомерие и излишняя уверенность погубили многих. Пока я не научусь управлять самим собой, я буду сам себе главным врагом.

Но готов я или нет, а сегодняшнее первое после летнего солнцестояния полнолуние означало, что пора собирать налоги.

В письменной форме я уведомил всех бургомистров, что они должны отправлять деньги и прочее добро в деревню Баровию или в Валлаки, что ближе, а там уж позаботятся об их отправке в горы и в замок. Я своей собственной рукой несколько раз переписал этот приказ и скрепил копии печатями. Я не сомневался, что теперь никаких задержек и недоразумений просто быть не могло. Мой самый первый год правления с его пресловутыми справедливыми казнями в конце концов воспитал в людях такое качество, как честность.

Насколько я мог судить с расстояния, все шло гладко. Проснувшись на следующую ночь, я сразу отправился к восточной стене и увидел новые повозки и фургончики, запрудившие улицы деревушки, находящейся внизу. Большое количество огоньков говорило о временном увеличении численности населения. Купцы и хозяева гостиниц хорошо нагрели на этом руки; о своих доходах им придется отчитываться на следующий год, пока они просто радовались чистой прибыли.

Полная луна вовсю светила в ночном небе. Я посмотрел через западную стену и с одобрением отметил про себя, что мои приказы выполнялись безукоризненно. Несколько сундуков уже ждали, чтобы их забрали. Эту задачу я поручил моим молчаливым слугам. Собрав в себе колдовскую энергию, я опустил мост и поднял решетки, а затем мысленно вызвал призраков и велел им отправиться за моим золотом. Они медленно потащились вниз по склону горы. Мне захотелось понаблюдать за их действиями и я вышел на мост, чтобы оглядеться по сторонам. Как выяснилось позже, этой было очень удачной мыслью. Вопреки моей инструкции какой-то смертный не спешил домой.

• Предыдущая
• 32/50
• Следующая