Коко Шанель - Гидель (Жидель) Анри - Страница 18
- Предыдущая
- 18/78
- Следующая
Теперь она решила заговорить об этом с Бальсаном:
– Этьен, только не смейся! Я буду шить шляпы.
– Шляпы?! Но ведь ты их уже шьешь, и, кстати, очень красиво!
– Ты меня не понял! Я хочу обосноваться в Париже и сделаться модисткой.
– А-а… Это другое дело, – ответил Этьен, и взгляд его омрачился. – Я подумаю…
Коко объяснила Этьену, что она бесконечно благодарна за все, что он для нее сделал, но эта слишком бездельная жизнь ее тяготит. Она чувствует себя бесполезной. Разве существование, которое она ведет в Руалье, нельзя назвать честно – паразитическим?
Глубина мотиваций Коко, ее страх перед неуверенностью в будущем не вполне дошли до Этьена – огромное состояние всегда ограждало его от подобных сантиментов. По его мнению, попросту хочется чем-то заняться. Почему бы нет? В этом случае он предоставит в ее распоряжение свою холостяцкую квартиру из трех комнат на первом этаже дома номер 160 по бульвару Малешерб. Когда-то он забавлялся там со своими подружками, но теперь он ее практически не использует. Что ж, пусть Коко шьет там шляпы, может быть, даже для кого-нибудь из них! Эта идея показалась ему особенно пикантной…
Со своей стороны, Бой, которого Коко, естественно, тоже ввела в курс, побудил ее рискнуть. Более интуитивный, чем его друг, англичанин начал понимать, что молодая женщина хочет не просто заняться «от безделья рукоделием», но состояться как личность в полном смысле слова и обезопасить себя от нужды… Кстати, парижское пристанище англичанина находилось (вот уж случай так случай!) также на бульваре Малешерб, в доме под номером 138, в ста пятидесяти метрах от будущей мастерской Коко… Следует думать, что данное обстоятельство только подстегнуло Габриель в ее желании приложить усилия для достижения цели…
И вот Коко в Париже; на дворе весна 1909 года. Разобравшись что к чему, наша героиня быстро сообразила, что собственно для разработки концепции шляп она ни в ком не нуждается, но тем не менее ей требуется техническая помощь профессионалки. Ею оказалась Люсьен Рабате, молодая и очень одаренная модистка, дотоле бывшая первой работницей у Леви… И вот Габриель удалось убедить Люсьен покинуть этот прославленный дом и перейти к ней… Какой же силой убеждения, какой энергией должна была обладать Габриель, в ту пору – молодая женщина двадцати пяти лет, только-только дебютировавшая в шляпном ремесле, чтобы добиться такого результата! Но в этом и заключается один из секретов ее успеха, и ей еще не раз придется применить в жизни этот свой талант. Теперь ей нужен был кто-то, кто занялся бы приемом клиентов – на эту роль она пригласила свою младшую сестру Антуанетту, двадцати двух лет. А почему не Адриенн? Ее удержала в Алье страсть к молодом у владельцу замка Морису де Нексону, с которым она встречалась против желания его семьи, категорически не допускавшей возможности союза своего отпрыска с дочерью какого-то ярмарочного торговца. Только после стольких лет ожидания она смогла, наконец, сочетаться браком с человеком своей жизни. А старшая сестра Джулия к тому времени успела обзавестись мужем и ребенком, так что о ее приезде в Париж для помощи Коко не могло быть и речи.
Теперь осталось заманить клиентуру. Это оказалось не так трудно, как предполагала молодая мастерица, и ее дерзание не осталось без награды. Узнав, что «малышка Коко» завела в Париже лавку, юные подружки кавалеров из Руалье повалили толпами. Их привлекала перспектива стать обладательницами головных уборов, не похожих на то, что носит весь остальной свет; строгость изделий, лишенных декоративных излишеств, воспринималась ими как эксцентричность. Ну и то обстоятельство, что бывшая метресса Бальсана взялась за дело, хотя могла бы по-прежнему блаженствовать на денежки своего покровителя, явилось для них апогеем шика. Даже выбор ею квартала Малешерб, где, как считалось, никогда ни одной модистке не пришло бы в голову обосноваться, только подогрел их любопытство. Оказавшись по горло в трудах, Люсьен Рабате переманила из мастерских Леви двух самых лучших работниц. Квартира-мастерская оказалась слишком тесной, чтобы поместить в ней еще и Антуанетту; друзья Этьена пришли на выручку младшей сестричке Коко, подыскав для нее крохотную квартирку в том же квартале, на первом этаже дома 8 по авеню Парк-Монсо. Габриель же каждый день ездила из Компьеня в Париж и обратно, что позволяло ей поддерживать контакт с Этьеном. Слух о мастерской Коко передавался из уст в уста, и туда стекались все новые клиенты.
К концу года Коко почувствовала, что пора оставить эту полуподпольную надомную работу. Нужно завести собственный бутик! На дверь – вывеску с собственным именем, именем, которое она вознамерилась прославить! И все это – не где-нибудь, а в квартале, в благонадежности которого сомневаться не приходилось. Например, между улицами Руаяль и Опера. Хватит самодеятельности! Новый, престижный адрес позволит ей существенно повысить расценки, без чего не обойтись, если она хочет впоследствии войти в когорту самых знаменитых фирм столицы! Это она усвоила быстро.
Но для этого требуются большие деньги. Она пытается занять их у Этьена. Но тот, охотно предоставив ей свою квартиру, чтобы она могла «заняться» и потешить свой каприз, не мог и вообразить, что она затеяла все это всерьез. Нет, больше он в эти игры не играет! Что могут подумать в свете, если увидят, что его протеже всерьез занялась делом? Что он больше не может ее содержать? Или хуже того, что он слишком жаден и по его вине бедной девочке приходится зарабатывать на жизнь? Да его поднимут на смех!
Нет, он не ссудит ей ни сантима! И вообще он предпочитает тратить деньги на утоление своей страсти к лошадям. А эта страсть, прямо скажем, влетает ему в копеечку.
Коко настаивала. Он ни в какую. Зато Бой, который поначалу стоял на позиции, близкой к позиции Этьена, на сей раз столь горячо принял сторону Коко, что его соперник стал обо всем догадываться:
– Ей-богу, ты влюблен в нее!
Конечно, для него не было секретом, что Бой тоже был любовником молодой женщины, и он не видел в этом ничего неподобающего. Но теперь складывалась совсем иная ситуация, и реакция Этьена была вполне классической: Коко приобрела в его глазах невиданную прежде важность. Он заметил, что Габриель все реже и реже стала приезжать ночевать в Руалье… Черт возьми! Это потому, что она спит с англичанином! И то сказать, ей до него два шага!.. Ревновать? Это было бы слишком глупо.
Впоследствии Коко, вспоминая о тех моментах своей жизни, расскажет Полю Морану, что между ними тремя велись нескончаемые споры, сопровождавшиеся потоками слез. Но похоже, что это романтическое видение вещей от начала до конца придумано страстной любительницей любовных историй, каковою она осталась навсегда. В действительности же оба соперника были мужчинами благовоспитанными, джентльменами и, сверх того, людьми рассудительными. Этьен быстро сообразил, что противостояние подлинным чувствам между англичанином и K°ко было бы с его стороны глупостью. Если верить Бальсану, он сказал своему сопернику следующее:
– Так она тебе по-настоящему нравится?
– Ей-богу… Да!
– Она твоя, мон шер!
И, чтобы скрепить сие джентльменское соглашение, Этьен позвонил в колокольчик, вызвал своего мажордома и потребовал подать шампанское.
Но есть основания думать, что все происходило не столь прямолинейно.
Этьен не был человеком мелочным и, естественно, позволил Коко по-прежнему пользоваться его гарсоньеркой на бульваре Малешерб. Но не кто иной, как Бой осенью 1910 года открыл в банке кредит на ее имя, благодаря чему она смогла нанять под свои мастерские большую квартиру на втором этаже дома номер 21 по улице Камбон, идущей параллельно рю Руаяль. Сбоку от входа повесили табличку: «CHANEL MODES». На улицу Камбон, где обосновалось ателье Шанель, выходит тыльная сторона отеля «Ритц». К сожалению, справлять новоселье Габриель пришлось без Люсьен Рабате: та не могла долее выносить авторитарный, часто неуклюжий стиль Габриель, которая, по ее мнению, недостаточно считалась с ее предложениями и ее опытом в работе с клиентурой. Два года спустя Люсьен поступила на службу фирмы Каролин Ребу, в которой позже стала умелой директрисой.
- Предыдущая
- 18/78
- Следующая
