Лагерь в горах - Эллис Эдвард Сильвестр - Страница 26

• Предыдущая
• 26/33
• Следующая

— Что шавано будет делать с вождем виннебаго? — спросил Черный Медведь.

— Оленья Нога скажет ему это раньше, чем солнце зайдет на запад!

Черный Медведь, казалось, хотел возразить, но Оленья нога говорил слишком серьезно, и минуты были слишком дороги, чтобы терять хоть одну из них. Не опуская ружья, он сказал:

— Оленья Нога не может ждать Черного Медведя!

Последний был в достаточной степени философ, чтобы примириться с положением. Он был способен вступить в отчаянную борьбу, если бы шансы были равны, чего в это время как раз не было. Итак, он повернул лошадь по направлению к Гревиллю и поехал умеренным шагом, между тем как шавано следовал сзади.

Теперь шавано больше не было необходимости все время держать карабин на плече, так как с тех пор, как виннебаго был к нему спиной и ехал в непосредственной близости, он всегда мог предупредить какое угодно его действие. Поэтому шавано опустил ружье, держа левую руку около замка так, чтобы при первом случае поднять его и выстрелить.

Оленья Нога чувствовал, что наступило время, когда ему понадобится помощь Линдена и Гардина. Ему могли попасться навстречу другие виннебаго, и появление одного из них могло бы разрушить его почти уже осуществившийся план.

Поэтому, следуя за своим пленником, он трижды издал сигнальный звук, которого ожидали его товарищи.

Гардин и Линден, думая, что от них требуется немедленная помощь, скорым шагом бросились к дороге. Выбежав на нее, они увидели виннебаго, едущего на лошади Боульби тихим шагом, и Оленью Ногу, следовавшего за ним на расстоянии нескольких ярдов.

Удивившись сначала, охотники скоро поняли, в чем дело, хотя вряд ли догадались, кто был пленник. Они не могли надеяться на такое счастье, как взятие в плен самого вождя виннебаго.

Последний одновременно с Оленьей Ногой услышал звуки приближающихся шагов и осмелился бросить быстрый взгляд назад. То, что он увидел, не могло улучшить состояние его духа.

Если один Оленья Нога мог удержать вождя в плену, то насколько облегчалась задача, когда к нему на помощь подоспели два ветерана границы? Черный Медведь мог думать, что его единственная надежда находится в прибытии подкрепления.

Он мог бы дать сигнал, на который бросилась бы вся толпа виннебаго. Но никто лучше его не знал, что за этим последовала бы его немедленная смерть.

Гардин и Линден быстро догнали Оленью Ногу, который объяснил им все происходившее.

— Так это сам Черный Медведь! — воскликнул удивленный Линден. — Да это самая замечательная удача, о какой я когда либо слыхал!

— Великий Дух отдал его Оленьей Ноге! — кротко возразил шавано.

— Что же мы будем теперь с ним делать?

— Пусть мои братья позаботятся о том, чтобы он не убежал!

— Кажется, у него на это мало шансов, если только его воины не заподозрят, в чем дело, и не бросятся на нас!

Рассуждая таким образом, они продолжали двигаться по дороге, пока, наконец, не достигли ручья в десяти милях от хижины в горах, где был предпринят новый важный шаг в плане, придуманном шавано.

Какие только мысли не проносились в мозгу у краснокожего воина за время этого томительного для него периода! Он, гордый сахем могущественных виннебаго, он, одержавший столько побед над другими племенами, он, который разбивал в прах все искусство неприятеля, взят в плен молодым шавано!

Положим, последний пощадит его жизнь, но как посмотрит теперь вождь в лицо своим воинам? Это было горькое сознание, но оно немного облегчалось мыслью о том, что никто из его народа не знал постыдной действительности. Хотя он и был взят в плен одним только Оленьей Ногой, но теперь он был пленником его и обоих охотников. Конечно, не будет греха в том, если он объявит народу, что был вынужден уступить трем храбрым врагам.

Это все еще было бы сносно, но при теперешнем положении дел Черный Медведь едва ли мог рассчитывать на пощаду со стороны двух охотников, друзей пленного Боульби.

Во все время этого долгого путешествия к ручью, Серный Медведь не раз спрашивал себя, нет ли шансов на побег. Он мог бы пришпорить лошадь, и пустить ее во весь опор, но даже и в этом случае не смог бы избежать трех пуль, пущенных в него из карабинов.

Вероятно, в голове у вождя появлялись и другие планы, но они представляли мало шансов на успех, и он отложил их. Как ни храбр был вождь, он был слишком осторожен, чтобы навлечь на себя верную гибель каким-нибудь необдуманным действием.

Очень может быть, что Черный Медведь, размышляя о том, что один белый был пленником виннебаго, надеялся, что его освободят в обмен за последнего. Белые, без сомнения, будут рады получить своего товарища в обмен за вождя виннебаго, между тем как индейцы охотно отдали бы сколько угодно пленников в обмен за своего вождя.

Оленья Нога объяснил своим товарищам, что именно в этом и заключался его план. Он решительно не мог выдумать никакой другой комбинации относительно освобождения Боульби, пока ему не представился случай взять в плен самого Черного Медведя.

— Оленья Нога увидел, что Великий Дух указал ему путь, — сказал молодой шавано, и лицо его сияло благодарностью Тому, кто всегда ему покровительствовал, — он знал, что Великий Дух приведет виннебаго туда, где Оленья Нога сделает его своим пленником!

— План хорош, — сказал Линден, — но я вижу одно препятствие!

— Что же видит мой брат?

— Нам придется иметь дело с людьми, которым нельзя доверять. Эти виннебаго обещают все, что угодно, но при первом случае нарушают все обязательства!

— Мой брат говорит правду, — спокойно ответил шавано, — Оленья Нога этого не забыл. Великий Дух научит его, как спасти брата, который не может ходить!

Лошадь, на которой ехал Черный Медведь, продвигалась вперед медленным, ровным шагом, а двое белых и молодой шавано шли сзади, не позволяя ему сделать ни малейшей попытки к бегству.

Иногда он бросал беглые взгляды назад, но то, что он видел, не добавляло ему надежды.

Наконец, как уже было сказано, они достигли широкого, мелкого ручья, в десяти милях от лагеря в горах. Тут Черный Медведь остановился и вопросительно посмотрел на своих провожатых, ожидая приказаний.

Первое, что попросил Оленья Нога — был его карабин. Он сделал бы это раньше, но считал, что не подвергается никакому риску, позволив пленнику оставить при себе оружие, тем более, что это избавило его от лишней тяжести во время перехода.

Вождь нахмурился и заколебался. Шавано протянул руку, и по блеску его глаз Черный Медведь понял, что медлить опасно. Не говоря ни слова, он передал ружье Оленьей Ноге, хотя, вероятно, в душе его клокотала ненависть, так как его лишили главного средства защиты.

— Оленья Нога, — сказал Линден, — что толку возиться с этим проклятым виннебаго — ведь он наш враг. Мы можем избавить себя от хлопот, пустив в него пулю. Что ты скажешь?

И охотник взвел курок своего ружья и наполовину поднял его к плечу, взглянув на шавано и ожидая его позволения, которое, как он думал, тотчас будет дано.

Оленья Нога быстро понял, что означает этот поступок. Он увидел по глазам охотника, что он говорит не серьезно, и знал, что ничто не заставит его сделать такую жестокую вещь, какую он только что предложил. Линден обратил внимание на гневное сопротивление вождя и хотел дать ему хороший урок, чтобы заставить быть послушнее.

Догадавшись о намерениях друга, шавано перевел предложение сахему. На его раскрашенном лице так ясно выразился испуг, что Гардин сказал своему другу:

— Ты напугал его на целый год!

— Если он теперь будет делать то, что ему приказывают, я достиг своей цели!

Оленья Нога уверил своего пленника, что, если он будет причинять какое-нибудь беспокойство, его застрелят без милосердия, но, если он будет повиноваться, ему не сделают никакого зла, по крайней мере, теперь.

Объявив это, шавано подверг Черного Медведя испытанию, велев ему въехать в середину ручья и затем ехать по течению, пока ему не прикажут остановиться.

• Предыдущая
• 26/33
• Следующая