Маски - Белый Андрей - Страница 18
- Предыдущая
- 18/88
- Следующая
Смолкли.
Рассвет: под бережистой речкой, – костер; выше – травы ходили, гоня от фронтов свои дымы как полк за полком, на Москву – в безысходном позорище, а не в России, которая выплакала на юрах безысходное горе в бездомное поле.
Протез было мало
Москва, —
– желтизна, оборжавившая за военные годы предметы, —
, – в окне, как в налете; тела, вскрики, ящики; перли; корнет Ездуневич, сщемленный шинелями, перепирал локотню; погон розовый, ражая рожа, наверное, правора, дергала: в пёры и в дёры.
– Гого!
– На побывку!
Худой офицер с синевой под глазами – высматривал.
– Штабс-капитан Сослепецкий?
– Так точно!
– Из Ставки?
– Так точно!
– Позвольте представиться: я – капитан Пшевжепанский.
И он подал руку.
– Вас ждет генерал-лейтенант Булдуков.
Пшевжепанский, блестя эксельбантом и цокая шпорой, вприпрыжку бежал кенгуровой походкою; красненький, с присморком, носик, и ротик, готовый всегда смехотнуть.
Сослепецкий за ним:
– Как с поездкой Друа-Домардэна на фронт?
– До известий от Фоша задерживается.
И ротик, готовый всегда смехотнуть, но и скорбно зажаться, – зажался.
Друа-Домардэн, публицист из Парижа, секретно поехал через Хапаранду – Москву в Могилев, но телефонограммой из Ставки поставились цели: под формой свидания с деятелями Земгора продлить пребыванье в Москве Домардэна.
Не знали, какая тут партия, сам Манасевич-Мануйлов иль сам Милюков.
Вышли.
Площадь – песоха; над ней – навевная, набежная пыль; выше – тучищ растреп в дико каменном небе.
Среди солдатни, отдававшей карболкою и формалином, которым воняли вокзалы московские, – штык: лесомыка какая-то драная чмыхала носом при нем; этим самым добром расползалась Россия во всех направленьях: не менее, чем миллионов семнадцать, такой приштыковины, съеденной вошью, полезло на все, – от Москвы до… не знаю чего.
Положение фронта менялось: попёром назад.
И отряды особые, поотловив дезертиров, тащили пло-шалый, козявочныи род; новодранцы седявые, злые, едва пузыри животов колтыхали на фронт, с сипотой козлогла-ся – про грыжи, трахомы, волчанки и черные тряпочки легкого.
Прокостыляла обрублина.
Еще протез было мало; шинельный рукав вырывался, на плечи зашлепанный, а вместо глаз – стекла черные: кашлем оплевывали; видно, – прямо из газовых волн; глаз – с подъедою.
Противогазовой маской наделась болезнь.
Но предатель в Москве
Сели в автомобиль.
Капитан Пшевжепанский давал объяснения:
– Невероятный скандал: «Пети Журналь», напечатавший «Ну сомм кокю»[26] Домардэна…
– Я знаю, – его перебил Сослепецкий, – ответ на «Гефангенер»[27] в «Франкфуртэр Цайтунг»…
– Не знаете: «Популо», после уже, фельетонами брякнуло «Дело Мандро», так что случай с профессором, исчезновенье Мандро и Цецерки-Пукиерки – кухня того же предателя: так-то!
– Предатель в Париже?
– Предатель в Москве.
– Как?
– Так.
– Две информации?
– Ваша?
– От доктора Нордена: из Хапаранды.
– Моя же, – «Пермйт-Оффис»[28]: Лондон.
Коляска: неслася испуганно – немощным, мнимоумершим, пергаментно-желтым лицом старикашки; то – миродержавные мощи сановника; и – унеслась в мнимый мир, где в паническом беге неслись пешеходы и где мимоезды пролеток метались в расставленных улицах.
– Дальше?
– Заметки в «Бэ-Цет», где указано: американский шпион Дюпердри продал краденое: в Вашингтон…
– И?
– Молчание прессы, по знаку руки, – недель пять.
– ?
– Вдруг – арест Дюпердри.
– Дуэль гадостей!
Палочка городового взвилась: —
– авто, фыркнув, застопорило —
грузно митрополичья карета проехала; высунулся на мгновенье белый клобук с бородою, седейшею, преосвященного: —
– света невзвидя, матерый, испуганный лапотник, шапки не сняв на распутинца, с матерней руганью —
– бросился прочь!
Палка городового упала: авто, фыркнув, ринулось:
– Дальше?
– Допрос Дюпердри, в результате которого – вслед за Друа-Домардэном, – секретнейшее: Домардэна в Москве задержать.
____________________
Так и ломит заборами ветер, летя на Москву; улизнул в переулок, сигать по дворам; вдруг по крыше лузнул; и, как ветром надутый картуз, переулок приплющился; ветер, махнувши Плющихой, ударился – в Брянский вокзал!
И туда же авто.
Генерал Булдуков
Адъютант Сослепецкий был зол: с Александровского, чорт, вокзала – на Брянский.
– Эй, где генерал Булдуков?
– А вон там!
На путях запасных, за кордоном, в парах, переблескивал поезд-игрушка, неделями пар разводя; за зеркальными стеклами щелкала белоголовая пробка; тут пил Булдуков с Бурдуруковым, при адъютанте, с певичкой, Азалией Пах, и с артисткою, Зоею Стрюти; Велес-Непещевич с портфелем при них состоял (для особых их поручений).
Из окон маячили тени.
Под окнами штык часового острился, – не выблеском стали, а – злым остроумьем; не бил барабан ходом маршевых рот; прапор – рапортовал: —
– «Раз»!
– «право!»
– «Раз!»
– «право!» —
– Ветер захватытывал голос: едва долетало:
– Расправа!
– Расправа!
И – песня плескалася:
____________________
– Так, – процедил генерал Булдуков, – соберите вы там… – покряхтел он.
И – долгая пауза:
– Ну, и…
Тут сделавши пальцем – так, что-то глазенками тыкнулся в Велес-Непещевича.
– Ставке ответите.
Что отвечать-то?
Велес-Непещевич весьма выразительно гымкнул.
– Так точн… вышпревсходство!
Щелкнул шпорою, честь отдал: марш!
А Велес-Непещевич, который вернулся из Англии только что, взяв его под руку, с ним впечатленьем делясь, заводил его – взад и вперед.
– Объясняю им в Лондоне: «Не принимаю: негодные шины!» – «Нет, сер, – вы их примете!» – Шлю телеграмму: из Лондона в Питер; ответили: «Наши союзники: автомобильные шины – принять».
Где-то перецепляли вагоны, куда-то катя их; от фронта румынского несся, как вошью укушенный, поезд – с разбитыми стеклами: ором и дёром; обратно тащились вагоны, – до фронта, пути перекупорив; и по приказу начальника армии, номер такой, их валили с путей: под откос.
– Приезжаю, – гудел Непещевич, – я в Питер: там «фоны».
Вагоны…
– Там – «дер-ы»!
Два тендера…
Вдруг – мимоходом:
– Пан Ян вас сейчас повезет: быть свидетелем…
– Да пощадите: я – с фронта, еще не умывшись…
– Нельзя, дорогой: потерпите; «он», – взгляд в булдуковские окна, – боялся ответственности, на меня взвалил; там у вас – Ставка; у нас – жандармерия; там – филиал Милюкова, а здесь у нас – Штюрмер; вот «он» и боится все…
– Наш Булдуков – бурдурукает… – к ним подошел Пшевжепанский.
Прошел паровоз: поворот колес, – красных.
– Вот вас господин адъютант подвезет: поработаете.
На путях запасных стали; ясно Велес-Непещевич весьма объяснял, что —
– короткие волны – убийственны; принцип открытия – наикратчайшие волны: орудия нынешние – чепуха, коли у волновой, новой пушки отверстие менее, чем у пипеточки, а район действия…
26
Ну сомм кокю (фр). – Мы обмануты.
27
Гефангенер (нем.) – пленный.
28
«Пермит-Оффис» – контора по выдаче виз.
- Предыдущая
- 18/88
- Следующая
