Лед Бомбея - Форбс Лесли - Страница 42
- Предыдущая
- 42/117
- Следующая
– Ни минуты в этом не сомневалась, – сказала я.
Рыночные улицы рядом с улицей Мохаммеда Али были забиты ручными тачками, велосипедами, домохозяйками с жуткого вида громадными черными зонтами, уличными торговцами с механическими тайваньскими собачками, лотерейными билетами, свежим кешью из Кералы и розовым маслом из Кашмира.
Я плечом оттолкнула совсем беззубого человека, пытавшегося продать фотографию Роджера Мура с автографом, и споткнулась о сидевшего на тротуаре мальчишку, предлагающего почистить прохожим уши с помощью набора металлических приспособлений, которые очень напоминали инструментарий для ремонта машины. С цветастой скатерти дантиста, работавшего под открытым небом, мне улыбнулись несколько белоснежных искусственных челюстей, сам же дантист, когда я показала ему визитную карточку ювелира, сверкнул в ответ безупречным рядом золотых моляров.
– Да, да, мадам.
Он указал в сторону еще большего скопления людей. И тут я ощутила аромат – смесь куркумы с имбирем. И последовала к источнику этого запаха, проходя мимо нищих, подобно уличным псам рыскающих по тротуару в поисках микроскопических осколков драгоценных камней. В Бомбее, городе мусора, эти отбросы торговцев брильянтами были самыми ценными.
Я нашла ювелира за накрытым бархатом столом, стоявшим позади его лавки. Томас сообщил мне, что Шреник – джайн из Гуджарата, так же, как примерно пятьдесят процентов торговцев золотом и драгоценными камнями на рынке.
– Чем могу помочь? – спросил он, отрывая глаза от старого каталога «Сотбис». – Обручальное кольцо?
– Я хочу, чтобы вы оценили одну золотую монету.
– Может быть, мы вначале выпьем чаю, как раз то, что нужно в столь омерзительно жаркий день. – Он жестом отправил за чаем мальчишку, сидевшего на корточках перед лавкой, после чего вставил в глаз увеличительное стекло и протянул руку. – Монету, пожалуйста.
Он несколько раз повертел ее перед своим увеличительным стеклом, взвесил на крошечных весах, затем снял книгу с полки над столом, отодвинув в сторону подборку нью-йоркских, франкфуртских и лондонских каталогов, наверное, за целое десятилетие, положил мою находку на разворот книги с изображением старинных монет и что-то пробормотал.
– Значит, она фальшивая, – сказала я.
– Нет, эта монета – настоящая. Видите имя Джахангира? Это – одна из монет, которую он отчеканил в 1602 году, чтобы утвердить свое единовластие после захвата им Аллахабада и свержения отца. Незадолго до того он приказал убить всех своих родственников мужского пола, а также придворного историка своего отца.
– Весьма привлекательная личность.
– О да! Великий меценат и покровитель искусств, Джахангир, как утверждают, с большого расстояния мог отличить подделку от настоящей вещи. В своих воспоминаниях он писал: «Если мне покажут картину с множеством портретов на ней и каждое лицо будет творением разных мастеров, я сумею определить, кисти какого из них принадлежит любое из этих лиц, и не только лицо, но и глаз, и бровь». Так же, как мать узнает своего ребенка из тысячи других детей.
Вернулся мальчишка с подносом, на котором стояли маленькие стаканчики с чаем. Отхлебывая этот восхитительный напиток с небольшим добавлением молока, столь типичный для Гуджарата, я почувствовала ностальгию по Керале, где торговцы всегда угощали маму своим любимым чаем, когда она приходила к ним за покупками.
– Можно мне посмотреть эту книгу? – попросила я. Передо мной лежала книга со знакомым названием «Изобразительное искусство Индии и Пакистана», опубликованная Индийским обществом охраны памятников.
– Незаменимая книга для всех серьезных исследователей индийских произведений из золота и бронзы, а также из камня, – пояснил торговец. – Обратите внимание на качество фотографий и на точные сведения относительно размеров и веса рядом с каждым предметом. Очень полезная вещь для установления подлинности.
– Здесь в Бомбее существует какой-нибудь рынок по торговле фальшивыми золотыми монетами? – спросила я. – Или настоящими?
Торговец бросил на меня хитрый взгляд своих желтых глаз.
– В основном торгуют старинными монетами, да и то не очень широко, часто для отмывания денег. Золотые медали и мелкие бронзовые изделия – это совсем другое дело. Очень выгодно. Лучше всего вывозить крупными партиями в Европу или США.
Он сказал мне, что, несмотря на все правила, о которых мне говорил Ашок, даже достаточно крупные исторические ценности легко ускользают из-под всевидящего ока Индийского археологического общества. Вы покупаете какую-нибудь мебель с потайным отделением – старинный семейный сундук из Раджастана или платяной шкаф из Гоа, – что-то достаточно старое, но не настолько, чтобы требовалась специальная бумага, удостоверяющая отсутствие исторической ценности, заполняете потайной ящик более мелкими произведениями искусства и отсылаете все это за границу. Оплата производится по общему объему. При грандиозности экспорта из бомбейских портов местные чиновники просто не в состоянии за всем уследить. Фокус состоит в том, чтобы представить потенциальному западному покупателю предметы, спрятанные в потайном отделении, как неожиданную находку.
– Ну, вы должны принять во внимание, что я все это знаю только понаслышке, – закончил свои разъяснения Шреник. – Для более подробных и точных разъяснений вам лучше обратиться к этому человеку, – он записал имя и адрес на клочке бумаги, – в старом португальском квартале. Он обязательно вам поможет.
И вновь возникло впечатление, что небо стало приближаться к земле, его тяжесть отражалась в глазах прохожих. Человек колотил обмотанной культей по стеклу рядом с Томасом.
– Поехали быстрее, Томас, – сказала я.
– Не позволяйте этим людям докучать вам, мадам. Мне в голову пришло обращение Калибана из прозаической поэмы мистера Одена «Море и зеркало». Вы знаете, она ведь очень индийская по духу. Случилось так, что я выучил часть текста наизусть по библиотечной книге.
Мы остановились на красный свет, и Томас начал декламировать так, словно перед ним была громадная аудитория:
– «Не дело здесь сидеть нам, чистым и уютным...»
– Уютным? – Я перебила его, удивившись необычному выбору слова. – Вы уверены, что Оден употребил слово «уютным»?
– "...чистым и уютным, – продолжил он, не обратив внимания на мое недоумение, – наполнив животы, заняв почетнейшее место из тех, что может предложить нам этот дом, как если бы мы были в этом мире одни..." Я цитирую по памяти, мадам, но ведь как все здесь к месту, «...и не было других, кого пожрала буря или кому чужие берега ответили холодным небреженьем и враждой – не так, как нам; других, чьи тропы и пути болезнь и голод сделали кривыми».
– Томас, зеленый свет.
Одним глазом следя за дорогой, он продолжал читать:
– «...других, кто изуродован заразой или побежден восставшим и изменившим духу телом...»
При этих словах Томас громко пукнул.
– Простите, мадам. У меня слабый желудок. Ну вот, испортил все поэтическое настроение.
– Напротив, Томас. У вас получилась очень яркая иллюстрация к строкам Одена.
- Предыдущая
- 42/117
- Следующая
