Канадский гамбит - Эхерн Джерри - Страница 32

• Предыдущая
• 32/36
• Следующая

Он дал себе слово при любых обстоятельствах и при любом обороте событий уничтожить столько людей Баадер-Мейнхофа, сколько сумеет. Заложники наверняка были живы. И наверняка находились внутри бомбардировщика “Нетопырь”. И Фрост в точности мог назвать место, где лежали (сидели, стояли — какая разница? — но, всего скорее, лежали) связанными Элизабет, Кевин и Мильтон Чильтон.

Бомбовый отсек.

Достаточно разбираясь в коммунистическом образе мышления, Фрост не сомневался, что вместе с атомной бомбой на обреченный город сбросят с достаточной высоты человеческие тела. Для пущего изящества.

В любом случае — либо ведя самоубийственный бой на уничтожение противника, либо надеясь выручить Бесс, — надлежало добраться до самолета. Проникнуть внутрь — и освободить. Или совершить невозможное и вывести надежнейший, защищенный от куда более мощного оружия, чем KG—9, “Нетопырь” из строя.

Вывести основательно. Чтобы и на полдюйма не смог подняться!

Фрост взглянул на циферблат.

Если по правую руку действительно готовятся ударить израильтяне — в этом наемник почти не сомневался, — то в их распоряжении остается еще три минуты. От силы, четыре. Иначе…

Купол бортового пулемета виднелся явно и четко. Фрост не сомневался, что пулемет полностью заряжен и готов к действию. Но человека за плексигласовым колпаком не наблюдалось. Тем лучше…

Если коммандос окажутся на высоте, решил наемник, если они учинят нападение в нужную минуту и с нужной решительностью, — будем уповать на трехтысячелетнюю мудрость этого народа. И на женскую проницательность. Ибо отрядом командует женщина.

Кинемся вперед очертя голову. А они уж — либо сообразят, что получили поддержку, либо положат на месте… Но едва ли…

Рассуждения вихрем вертелись в голове Фроста, и ни единое не казалось достаточно убедительным. Наемник вздохнул, полностью выключил всякое мышление и начал орудовать по наитию.

Когда израильтяне откроют огонь, почти все террористы займутся обороной, начнут отбивать непредвиденное нападение. А экипаж, как ошпаренный, ринется на борт и начнет запускать моторы, дабы вывести драгоценную машину вон из-под обстрела. Чем черт не шутит, а вдруг у невесть откуда взявшегося противника имеется гранатомет, или “стингер”?..

Вот тогда и вступим в бой, вот тогда и кинемся вперед, уповая на добрую старую удачу…

О’Хара, конечно же, успел уведомить Королевскую Конную. И, если там служат не круглые дураки — такого Фрост не допускал, невзирая на ядовитые замечания, отпущенные позавчера в больнице, — полицейские уже мчат сюда во весь опор.

А если Бесс и прочие заложники убиты — Фрост не исключал и этого, — а самолет все же успеет подняться, неся на борту непрошеного гостя, останется единственный и весьма действенный выход.

Перестрелять экипаж.

Забраться в кабину. Положиться на собственные, весьма зачаточные навыки пилотирования. Увести машину к северу, куда-нибудь за остров Банке, и обрушить в океан — туда, где проклятущая бомба никому не причинит особого вреда… Обрушить, разумеется, вместе с летчиком, ибо на парашют рассчитывать не приходится. Да и какой парашют над полярными водами?

Фрост выполз на самую кромку лесной поросли. От бомбардировщика “Нетопырь” капитана отделяло менее сотни ярдов. Стрелки на черном циферблате “Омеги” показывали без четверти два.

И тут израильтяне ударили.

Сперва один, потом другой террорист повалился на луговую траву. Даже Фрост не понял сперва, откуда прилетели пули. Диверсанты оснастили свои автоматы — великолепные “Узи” — чрезвычайно хорошими глушителями.

Но мгновение спустя наемник уразумел все.

Он вскочил, точно пружиной подброшенный, вырвался из-под прикрытия деревьев и, стреляя на бегу, помчался к бомбардировщику. Бой развивался по той самой схеме, которую капитан расчислил, простершись в кустах. Террористы опомнились, почти поголовно попадали, открыли ответный огонь, метя в лесную опушку — туда, откуда летела к ним неслышная смерть.

Одетая в твидовую юбку и плотный, теплый жакет, светловолосая женщина отвинчивала топливный шланг от правого навесного бака. Отвинчивала со спокойным и вызывающим презрением к стрельбе. Фрост невольно почувствовал восхищение при виде столь исключительного самообладания. Резьбу заклинило. Женщина удвоила усилия, скривилась, покраснела от натуги.

Восхищение не помешало Фросту выпустить в отважную блондинку две очереди подряд.

Женщина завертелась, отлетела, опрокинулась наземь. Но шланг уже отсоединился и шлепнулся, разбрызгивая остатки горючего.

Фрост продолжал бежать, расстреливая все, что выглядело опасным или просто подозрительным. Израильтяне сместили прицел, прикрывая незнакомца, так явно пытавшегося помочь им. Огонь коммандос делался ураганным. Диверсанты били безостановочно, прижимая бандитов Баадер-Мейнхофа к земле, не давая поднять голову, оглядеться, опомниться.

Люк фюзеляжа начинал закрываться. Фрост выпустил в террориста короткую очередь, получил ответную. Противник торопился и нервничал — только этим и можно было пояснить то, что капитан уцелел.

Фрост выстрелил опять, попал, порадовался. Двигатели бомбардировщика начинали разогреваться.

Фрост бежал.

И тут заговорил бортовой пулемет “Нетопыря”.

Не окажись наемник в мертвой зоне — от самолета его отделяло не более пятидесяти футов: расстояние по авиационным понятиям совершенно микроскопическое, и не принимаемое в расчет при конструировании, — крупнокалиберные пули превратили бы капитана в клочья мяса и осколки раздробленных костей. Но очередь прошла поверху, и просто скосила несколько молодых елей на опушке.

Фрост бежал.

Один из террористов перекатился, вскочил и бросился на атакующего психопата врукопашную. Ни сил, ни желания схватываться со здоровенным молодым верзилой у наемника не было. Фрост выстрелил один раз и угодил точно в середину узкого, немудрого лба. Парень отлетел и опрокинулся.

Фрост, наконец, добежал.

Выхлопы моторов, обеспечивавших “Нетопырю” вертикальный взлет, наверняка испепелили бы капитана, однако двигатели только начали разогреваться по-настоящему. Фрост подпрыгнул, вцепился в закраину люка, ухватился намертво, с неимоверным усилием закинул вверх правое колено, помог себе, напрягая здоровую ногу.

Бортовой пулемет палил безостановочно, уродуя лесную опушку до почти полной неузнаваемости.

Фрост сделал очередное усилие, подтянулся, ввалился внутрь самолета.

“Нетопырь” начал подниматься.

Окинув кабину диким взглядом, убедившись, что рядом нет никого, наемник совершил один из разумнейших поступков в своей жизни. Он захлопнул и закрепил тот самый люк, сквозь который только что проник внутрь.

Действие это было продиктовано вовсе не разумом. Скорее, инстинктом. А еще вернее — знаменитым шестым чувством.

— Так, — сказал себе Генри Фрост, немного отдышавшись и сдирая с головы платок-бандану. — Что делает в подобном случае лазутчик-ниндзя?

Что именно делает ниндзя, Фрост не имел представления. Однако эти диалоги с самим собой хоть немного успокаивали в положениях, когда впору было сесть, уткнуться лицом в ладони и завыть.

Стрелок, обосновавшийся в хвостовом отсеке, был довольно скверным пулеметчиком. Зато болваном оказался несравненным.

Фрост начал продвигаться по узкому проходу мелкими шагами, держа KG—9 и вынутый из наплечной кобуры хромированный браунинг наизготовку.

Террорист, явно видевший, как наемник очутился на борту, мог бы догадаться о столь очевидных действиях неприятеля. Однако, не догадался.

Он прекратил пальбу. И явно решил разделаться с непрошеным гостем собственными силами.

После пулеметного грохота рев моторов производил впечатление ровной, навязчивой музыки. Фрост сделал еще шаг — и увидел бандита, возникшего в проеме.

• Предыдущая
• 32/36
• Следующая