Болонская кадриль - Эксбрайя Шарль - Страница 31

• Предыдущая
• 31/39
• Следующая

— Мэрион?

— Это моя девочка, Субрэй… Она осталась дома, в Сиу-Сити, и поклялась меня ждать… По-вашему, я могу ей доверять?

— Ну, знаете, женщины…

— Да, конечно…

Забыв о досье Фальеро, оба агента погрузились в свои собственные переживания. Тоска… Мэрион… Обоих глодала одна и та же печаль… и оба чувствовали себя обманутыми, не понимая, ни кем, ни ради чего.

— Так вы думаете, у них не всегда хватает мужества терпеливо ждать? — робко спросил Майк.

— Я получил очень веское подтверждение как раз вчера… Я приехал черт знает откуда вместе с досье, которое вас так интересует… Миссия окончилась удачно, и я был доволен собой, а еще больше тем, что смогу наконец бросить эту дьявольскую работу и жениться на своей Тоске…

— И что же?

— Я приехал как раз вовремя, чтоб полюбоваться, как она выходит замуж за другого!

— Вот оно как… Может, и меня с Мэрион ждет то же самое?

— Не исключено…

— Эх, не очень-то вы стараетесь меня ободрить!

— Просто мне больше не хочется врать…

Мортон вдруг разрыдался, и Субрэй начал его успокаивать:

— Не падайте духом, Майк. Это наша общая судьба. Наша работа не дает жить по-человечески… Такие уж мы неудачники, Мортон.

— Верно… неудачники! Вы мой брат, Субрэй… И я вовсе не собирался портить вам зрение…

— Так я и думал.

— Вы и в самом деле не хотите отдать мне это окаянное досье?

Добравшись до конца сада и не встретив ни единой живой души, сержант решил изменить тактику.

— Вы пойдете направо, Морано, а я — налево. Доберетесь до лесочка, прочешете его и, описав дугу, вернетесь сюда. Ясно?

— Ясно, сержант!

— Тогда исполняйте! Я сделаю то же самое, но с другой стороны. Вперед, Морано! Я смотрю вам вслед…

Как только карабинер исчез из виду, Коррадо свернул влево. Судьбе было угодно, чтобы он наткнулся на дерево, возле которого сидел привязанный Хантер, утешаясь мечтами о карах, ожидающих Мортона, когда они встретятся. Сержант далеко не сразу сообразил, что за ворох тряпья прикрутили к дереву. Подойдя поближе и увидев человека, он тихонько выругался. Зато когда выяснилось, что это бандит, имевший наглость угрожать ему, Карло Коррадо, револьвером, сержант испустил радостный вопль.

— Простите за бестактность, синьор, но могу я осведомиться, что вы тут делаете?

Хантер сейчас не мог воспринимать даже самые невинные шутки.

— Если я вам скажу, что тренируюсь перед олимпийским марафоном, вы мне не поверите, правда?

— Нет, синьор, не поверю… Не обижайтесь, но мы, болонцы, вообще народ довольно недоверчивый… Может, вы и сочтете мое предположение смехотворным, синьор, но, мне кажется, вы привязаны к дереву. Я не ошибаюсь?

— Кажется, это вполне очевидно, нет?

— А можно узнать, каким образом вы оказались в подобной ситуации?

— От скуки… Делать было нечего, и я сам себя связал… а потом стал ждать, пока вы меня освободите… Ведь именно так вы и поступите, не правда ли?

— Непременно, синьор, я вас отвяжу и возьму с собой в Мольо.

— Зачем?

— Чтобы посадить в уютненькую, свежевыкрашенную известкой камеру. Надеюсь, цвет вам понравится.

— Вы хотите посадить меня за решетку только за то, что отвяжете от дерева? Странно. Никогда не пойму итальянцев!

— Нет, синьор, я вас арестую за то, что ночью у вас хватило нахальства угрожать револьвером сержанту карабинеров! И больше — ни слова. Устав запрещает разговаривать с задержанными!

Карло Коррадо, мысленно возблагодарив Небо за такой чудесный реванш, разрезал веревки Хантера.

— А теперь, синьор, протяните мне руки, чтобы я смог застегнуть на них эти красивые браслеты!

— С удовольствием, сержант!

Роналд резко выбросил руки вперед, и улыбка застыла на губах Коррадо — в правой руке англичанина поблескивал пистолет, и его дуло смотрело явно в живот сержанту. Карло поглядел на оружие, потом — на англичанина и снова перевел взгляд на револьвер.

— Ma gue, синьор! — возмутился он. — Неужели вы собираетесь меня прикончить?

— Если понадобится — да!

— Синьор, я женат…

— Ну и что?

— Так не поступают! Нельзя же вот так, за здорово живешь, убить мужа Антонины? И потом я совсем не хочу умирать, э?

— Я тоже, сержант, не горю желанием отнять у вас жизнь, если только вы меня к этому не вынудите.

— Уверяю вас, синьор, и не подумаю!

— В таком случае, будьте любезны, подойдите поближе к дереву, чтобы я мог вас привязать.

— Привязать меня? Но это же бесчестье, синьор!

— Вы предпочитаете умереть?

— По зрелом размышлении — нет, синьор.

Майк так хорошо связал Субрэя, что теперь никак не мог развязать узлы. Устав от бесплодных усилий, он снова вытащил нож.

— Лучше разрезать, так будет гораздо проще…

— Гораздо проще, Мортон, было бы утопить «Мэйфлауэр»[19], тогда мы не получили бы американцев на свою голову!

Мортон обернулся и, увидев Роналда, захохотал.

— У вас есть чувство юмора, Ронни!

— Я запрещаю вам называть меня Ронни после того, что вы со мной сделали!.. И поднимите руки или, клянусь, я с удовольствием всажу в вас пулю-другую!

Мортон повиновался.

— Вы, кажется, и впрямь сердитесь, Ронни?

— Так оно и есть! И не смейте больше называть меня Ронни! Где чемоданчик Субрэя?

— Спросите у него сами!

— Как только приму некоторые меры предосторожности против вас, Майк.

Американец в свою очередь мигом оказался крепко привязанным к стулу, после чего Хантер повернулся к французу:

— А теперь, Субрэй, чем скорее мы с этим покончим, тем лучше для всех. Где досье Фальеро?

— Поищите!

— Нет времени. Куда вы его спрятали?

— Это мой секрет.

— Хотите помучиться, Субрэй?

— Не особенно.

— Тем не менее именно это вас ожидает, если вы немедленно не скажете, где бумаги.

— Я ничего не сказал Мортону, так почему бы не поступить точно так же и с вами?

— Потому что Мортон не умеет раскалывать, а я — да!

— Интересно было бы взглянуть…

— Пожалуйста!

Хантер закурил, высвободил правую ногу Субрэя и, сняв носок, поднес горящую сигарету к его пальцам.

— Вы все еще не хотите говорить?

— Нет.

— Что ж…

Роналд уже собирался прижечь ногу Жака, как вдруг Мортон негодующе крикнул:

— Ронни!

— Отвяжитесь, Майк!

— Ронни… Вы думаете, Дэйзи обрадовалась бы, узнав, что ее муж стал палачом?

— Запрещаю вам упоминать о моей жене!

— По-вашему, Алан и Монтгомери гордились бы своим папой, узнай они, что тот разыгрывает из себя заплечных дел мастера, как какой-нибудь китаец? Я уверен, если бы после этого вы попытались обнять своих мальчиков, они бы сбежали, вопя от ужаса!

Роналд раздраженно отшвырнул ногу Субрэя и подскочил к американцу:

— Слушайте, Майк, агент я секретной службы или нет?

— Вне всякого сомнения, Ронни.

— Тогда не мешайте мне работать! И не смейте называть меня Ронни!

— Это не ваша работа, Ронни… Я знаю, вам будет очень стыдно, что вы пошли на такую мерзость… Вы джентльмен, Ронни…

— Вы думаете? Но, во имя Иова, скажите мне, каким образом я заставлю Субрэя выложить, куда он сунул треклятое досье?

— Понятия не имею, старина…

— Майк, с вашей стороны очень гадко было говорить мне о Дэйзи и мальчиках…

— Я хотел только избавить вас от угрызений совести, Ронни…

— Между прочим, в наказание за провал они ушлют меня в Чехословакию или в Болгарию… Тогда уж я точно не скоро увижу Дэйзи!

— Сочувствую вам, Ронни… Но, знаете, меня самого запросто могут отправить куда-нибудь в Джакарту или в Бангкок… тоже не сахар…

— И зачем мы только выбрали такую работу, Майк?

— Повторяю, старина, нас облапошили!

• Предыдущая
• 31/39
• Следующая