Ночь Святого Распятия - Эксбрайя Шарль - Страница 19

• Предыдущая
• 19/44
• Следующая

Придя в сознание и увидев два склоненных надо мной лица, я подумал, что меня ожидают еще несколько крайне неприятных минут, и нарочно повел себя вызывающе.

— Ну что, довольны собой, молодые люди?

Тот, что стоял ближе, улыбнулся и отвесил легкий поклон.

— Господь свидетель, я сделал все, что мог, сеньор. Думаю, еще чуть-чуть, и вы перестанете страдать от чего-либо, кроме сильной мигрени. Благодарите Бога за то, что у вас такой крепкий череп, иначе он не выдержал бы ударов дубинкой.

Его спутник расхохотался, и только тут, обведя глазами комнату, я сообразил, что каким-то образом попал в кабинет врача.

— Но… кто же привел меня сюда?

— Я, сеньор.

И тот, кто только что смеялся, в свою очередь, слегка поклонившись, представился:

— Инспектор полиции Валерио Лусеро.

— Так, выходит, бандиты оставили меня на Баркуэта?

— Не совсем так, сеньор. Когда я подоспел, они как раз собирались бросить вас в Гвадалквивир.

— И где же они?

— Одному удалось сбежать, а второй — в морге… Ему непременно хотелось огреть меня дубинкой…

Значит, тот, кто пытался меня убить в Ла Пальма, мертв. Думая обо всех неприятностях, которые он мне причинил, я не мог не испытывать от такого исхода некоторого удовлетворения, но, с другой стороны, теперь, после гибели наркомана, у меня не оставалось никакой надежды выйти на Лажолета. Разве что попробовать отыскать водителя-давителя из Трианы… Короче говоря, я не продвинулся ни на йоту и, честно говоря, почти потерял надежду выполнить задание Клифа Андерсона. Но, какую бы горечь я ни испытывал, не следовало забывать, что этот севильский инспектор полиции спас мне жизнь.

— Я благословляю случай, благодаря которому вы оказались на Баркуэта, сеньор.

— Это не случай, сеньор, а приказ комиссара Фернандеса.

И, увидев, что я смотрю на него во все глаза, полицейский вкрадчиво добавил:

— Я следил за вами от Ла Пальма, сеньор Моралес, сменив своего коллегу Премиасо. А тот, в свою очередь, шел за вами от «Сесил-Ориента». Возле Торнео я потерял вас из виду, поэтому-то и не успел вовремя добраться до Баркуэта…

Я чувствовал себя настолько униженным, что не мог даже выдавить слов благодарности. Выходит, агент ФБР Пепе Моралес, по отзывам, один из лучших детективов отдела по борьбе с наркотиками, не только угодил в примитивную ловушку, как какой-нибудь новичок, но даже не заметил, что за ним целый день ходил «хвост». Может, пора на пенсию? Или любовь к Марии лишила меня обычной проницательности?

Я с трудом встал. Напротив моего кресла в кабинете висело зеркало, и я увидел отражение весьма сконфуженного господина с большим куском пластыря на левой скуле и другим, поменьше, — на правой. Хорош, нечего сказать. Я поблагодарил врача и попросил прислать счет в гостиницу, а потом вышел вместе с инспектором Лусеро.

На улице полицейский сразу же осведомился, как я себя чувствую. Несколько бравируя, я ответил, что все в полном порядке. Инспектор принял это сообщение с величайшей радостью, и я уже было расчувствовался — все-таки не каждый день совершенно посторонние люди относятся к вам с такой симпатией, — как вдруг Лусеро добавил, что, раз я уже окончательно пришел в себя, то, конечно, не откажусь заглянуть вместе с ним к комиссару Фернандесу, тем более что он нас уже ждет. Короче, меня в очередной раз ловко поддели на крючок.

Кровь так мучительно стучала в висках, что я позволил себе откинуться на спинку кресла. Комиссар наблюдал за мной из-под полуопущенных век. Наконец, решившись начать допрос, он предложил мне сигару, но я отказался.

— Я вижу, вас по-прежнему преследуют несчастья, сеньор Моралес?

Я молча пожал плечами.

— А вам не кажется странным, что все злоумышленники Севильи с таким ожесточением преследуют именно вас?

— Да…

— Ах, все-таки да… В первый раз наши мнения совпадают… Что ж, я очень рад. Но вы, конечно, по-прежнему понятия не имеете о причинах столь явной ненависти к вашей особе?

— Нет.

— Знаете, сеньор, я очень доволен, что мне пришло в голову приставить к вам… наблюдателей.

— Я тоже, сеньор комиссар, поскольку ваш инспектор, кажется, спас мне жизнь.

— Так оно и есть, можете не сомневаться! Не подоспей вовремя Лусеро, вы бы сейчас плавали в водах Гвадалквивира… а вам, по-моему, куда удобнее в этом кабинете.

— Бесспорно! Но еще лучше я чувствовал бы себя, лежа в постели…

— Я прикажу отвезти вас в гостиницу, как только вы мне скажете, зачем преследовали Просперо Асинеса от «Эспига де Оро».

— Просперо Асинеса?

— Или, иными словами, того, кто напал на вас в Ла Пальма. Инспектору Лусеро совсем недавно пришлось застрелить его на Баркуэта.

— Я хотел свести с ним счеты!

— Мы не очень-то любим, сеньор Моралес, когда иностранцы пытаются вершить здесь закон… Это наше дело. Почему вы не подали жалобу на Асинеса? Я бы арестовал его.

— Я не знал, кто этот человек, и не был уверен, что покушение совершил именно он.

— В отличие от Педро Эрнандеса, едва не сбившего вас в Триане. Тогда вы сразу разобрались, что к чему. Но ведь вы и на Эрнандеса не стали жаловаться, насколько я помню?

Что я мог ответить? Этот полицейский все крепче прижимал меня к стене.

— А кто сказал вам, что Асинеса надо искать в «Эспига де Оро»?

— Никто.

— Странно.

— Я просто гулял и совершенно случайно…

— Я уже просил вас, сеньор, не принимать меня за дурака! — сухо перебил комиссар. — Выйдя из дома в Ла Пальма, вы направились прямиком на улицу Гвадалете, где, судя по тому, что случилось потом, вас уже поджидали. Так скажете вы мне наконец, кто предупредил вас, где искать Асинеса?

— Нет.

Я видел, как Фернандес нервно сжал кулаки и каких усилий ему стоило не дать волю раздражению. А когда он снова заговорил, голос звучал очень жестко. Этот человек явно меня ненавидел.

— Послушайте меня внимательно, сеньор Моралес… Педро Эрнандес и Просперо Асинес — увы, к несчастью, один из них еще жив! — хорошо известные нам торговцы наркотиками. У вас во Франции есть очень мудрая поговорка: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»… Вы меня поняли?

— Разумеется, сеньор, но вы ошибаетесь.

— Не думаю. Врач не только заклеил раны, но и внимательно осмотрел вас. Вы не употребляете наркотиков… Значит, ограничиваетесь торговлей!

Я не выдержал и рассмеялся. Агента ФБР из отдела по борьбе с наркотиками обвиняют в распространении этой отравы!

— Если бы я знал причины вашего веселья, быть может, тоже с удовольствием посмеялся бы, сеньор.

Тон собеседника меня сразу успокоил.

— Пока я не могу ничего вам сказать, сеньор комиссар, но даю слово, вы совершенно напрасно принимаете меня за бандита.

— Сожалею, но никак не могу вам поверить. Я доверяю лишь тем, кого хорошо знаю, а вы, сеньор, — полная загадка… Кто же вы на самом деле, сеньор Моралес?

— Но мой паспорт…

Фернандес махнул рукой с видом человека, давно утратившего иллюзии на сей счет.

— Существуют превосходные специалисты…

Я встал.

— Можно мне вернуться в гостиницу?

Комиссар тоже поднялся.

— Я прикажу отвезти вас. Имейте в виду, сеньор, я очень упрям и в конце концов обязательно узнаю, зачем вы приехали в Севилью, либо от вас же, либо от вашего убийцы.

— От моего убийцы?

— Не думаете же вы, будто ваши враги, до сих пор действовавшие с таким упорством, вдруг оставят вас в покое? Во всяком случае, я больше не собираюсь вас охранять. Делайте все, что вам вздумается. Но, конечно, если я вам понадоблюсь, всегда с удовольствием помогу… только в обмен на полную откровенность. Однако не стану скрывать, что при первой же попытке нарушить закон, будь она хоть сущим пустяком, я для начала посажу вас под замок, а потом отправлю на границу. Разве что удастся раскопать кое-что серьезное… Уж тогда я позабочусь о вашем будущем на много лет вперед… Договорились?

• Предыдущая
• 19/44
• Следующая