Жвачка и спагетти - Эксбрайя Шарль - Страница 29
- Предыдущая
- 29/37
- Следующая
– Хватит!
Он гаркнул так, что шофер, приняв приказ на свой счет, затормозил до того резко, что следующая машина чуть не врезалась в такси. Это повлекло за собой краткий, но бурный обмен оскорблениями, которые не миновали даже давно распавшихся в прах предков обоих собеседников. Что касается Валерии и ее жениха, они были выброшены из подушек силой инерции и повалились между задним сиденьем и спинкой переднего.
Выбравшись из щели, мисс Пирсон пыталась отцепить свои очки от соломенной шляпки, съехавшей ей на лицо наподобие фехтовальной маски, тогда как Лекок тщетно силился выкашлять жвачку, которая от толчка попала ему в дыхательное горло и теперь душила его. Вернув себе зрение, Валерия ужаснулась при виде искаженного лица своего спутника, который уже хрипел и начал синеть. С энергией, свойственной женам пионеров былых времен, шедшим на Дальний Запад за своими фургонами, дочь Мэтью Д. Овида так треснула по спине Сайруса А. Вильяма, что тому показалось, будто в них врезался грузовик, и, икнув от испуга, он выплюнул жвачку, которая влепилась в ветровое стекло. Шофер сердито обернулся:
– Что хулиганите?
Американец, еще не совсем оправившись, прокаркал:
– Сами виноваты! С чего вы так глупо затормозили?
Его собеседник воззвал ко всем святым, беря их в свидетели несправедливости со стороны иностранца:
– Несчастный! Вы сами велели мне остановиться!
– Я?! Да я вам слова не сказал!
– О Святая Дева! Возможно ли, чтобы Твой Сын допускал такую ложь! Вы, значит, не кричали?
– Кричал...
– Ну?
– Но это я отвечал синьоре...
– Вы отвечали...
Шофер недоверчиво уставился на пассажира, стараясь понять, не смеется ли тот над ним, потом, убедившись в его искренности, вкрадчиво спросил:
– Разрешите мне нескромный вопрос: вы из какой страны?
– Из Америки.
– Ах, вот оно что...
– Что?
– Ничего, ничего...просто у вас не те манеры, что у нас.
И, снова взявшись за руль, он заключил со вздохом, как добрый христианин:
– Что ж на вас обижаться... надо дать вам время...
– Какое время?
Трогаясь с места, шофер добродушно улыбнулся:
– Время, чтоб обтесаться, черт возьми!
И повел машину с таким искренним видом отеческой снисходительности, что Лекок, обезоруженный, откинулся на сиденье.
Этот инцидент укрепил Валерию в ее презрении к итальянцам – даже машину водить не умеют! – но не заставил забыть справедливого возмущения поступками жениха.
– А теперь, Сайрус, будьте добры дать мне объяснения, во-первых, об этом бесстыдном создании, в знакомстве с которым вы не постеснялись мне признаться, а во-вторых, о ваших намерениях по отношению ко мне.
Лекок уставился в пустоту и, казалось, ничего не слышал. Мисс Пирсон, несколько удивленная, наклонилась к нему:
– Сайрус... Я с вами говорю!
Никакой реакции. Взгляд американца ничего не выражал, и казалось, он находится в другом измерении и нечувствителен к окружающему.
– Сайрус! Да отвечайте же!
Поскольку он оставался недвижим, она схватила его за лацканы пиджака и встряхнула. Шофер, наблюдавший за ними в зеркальце, только головой покачал при этом новом свидетельстве странности заокеанских нравов. Хватка Валерии вывела Лекока из оцепенения, он тут же поймал обе руки своей спутницы и сжал их. Шофер улыбнулся. Ну ясно, как аукнется, так и откликнется. Странные, однако, манеры...
– Вэл... Скажите, я не сумасшедший?
– Надеюсь, что нет, Сайрус!
– И мы ведь с вами в самом деле граждане США?
– Ну да!
– Вэл, слушайте внимательно: действительно ли Штаты – самая богатая страна с самым высоким жизненным уровнем, обладающая величайшим в мире флотом и гигантскими городами?
– Без сомнения.
Сайрус А. Вильям облегченно вздохнул.
– Спасибо, Вэл... Вы меня успокоили, а то, послушав веронцев, я начинал думать, что происхожу из какой-то страны, еще не ставшей на путь цивилизации...
Остановив такси у входа в жилище Тарчинини, Сайрус А. Вильям попросил Валерию минутку обождать. Он должен поскорее сообщить новые данные следователю, с которым работает. Мисс Пирсон отпустила его не прежде, чем вытянула заверение в вечной любви. Американец подчинился этой прихоти. Но его невеста еще не была удовлетворена.
– Сайрус, если ваши чувства ко мне действительно не изменились, кто тогда эта особа, поцеловавшая вас в моем присутствии?
– Мика? Предполагаемая убийца или соучастница в убийстве своего мужа, которую я пытаюсь отправить на виселицу!
Валерия хмуро одобрила:
– Надеюсь, вам это удастся!
Сайрус А. Вильям расценил это свирепое заявление как отпущение утренних грехов и разрешение уйти, что и сделал тут же. Умиротворение мисс Пирсон было недолгим, так как, хоть она и имела самое смутное представление о веронских нравах, ей показалось – как только она об этом задумалась – вряд ли возможным, чтоб в этом городе преступники целовались со следователями на улице. Ее жених солгал ей, и, сидя в такси, шофер которого, наблюдая за ней, начал уже считать себя квалифицированным психологом, Валерия впервые осознала, что она вполне может не стать миссис Лекок.
Семейство Тарчинини, облаченное в воскресные туалеты, ожидало в гостиной, чтоб Ромео подал сигнал отправиться к мессе. Джульетта Тарчинини, собрав младших вокруг себя, расписывала им бесчисленные блага, ожидающие их в ином мире, если они будут сидеть смирно во время службы. Но если Альба и Ренато с лицемерными рожицами уже, казалось, вкушали обещанное блаженство, то Дженнаро, Фабрицио и Розанна спорили, какие пирожные выберут у синьоры Ластери, кондитерши с виа Санта Эуфемия, когда выйдут из собора. Появление Сайруса А. Вильяма обрадовало детей, но смутило синьору Тарчинини, не любившую, когда неожиданно нарушался заведенный порядок. Она направила гостя в комнату, где комиссар приступал к одиннадцать тысяч двести семьдесят шестому раунду борьбы, которую вот уже тридцать пять лет вели с ним его запонки. Появление Лекока так удивило его, что проклятая штуковина выскользнула у него из рук и, воспользовавшись случаем, закатилась под комод. Тарчинини встал на четвереньки, и американец, спеша приступить к разговору, обещавшему быть столь же кратким, сколь бесполезным, последовал его примеру. Если бы Валерия увидела их обоих, стоящих на четвереньках, в землю носом и кверху задом, она бы уж точно решила, что в Вероне эпидемия безумия и что она тоже заразилась.
– Билл, вы не видите моей запонки?
– Нет, но я видел Мику Росси!
– Сейчас я предпочел бы запонку...
– И знаете, с кем?
– Нет...
– С Ланзолини!
– Ну и что?.. А! Вот она!
Отыскав запонку, комиссар вернулся в вертикальное положение. Сайрус А. Вильям тоже.
– Ромео, вы что, не понимаете или не хотите понять?
– Чего?
– Что инсценировка разрыва перед нами доказывает их соучастие!
– В чем?
– В убийстве Росси!
Тарчинини завязал галстук и ответил:
– Это всего лишь предположение, Билл, и чтоб принять его как гипотезу, надо сначала обосновать, каким образом Мика, Орландо или оба сразу могли находиться одновременно в ресторане и в парикмахерской Маттеини. Пока вы не разрешите этого вопроса, лучше вам оставить молодых людей в покое.
– Я настаиваю, что вы совершаете большую ошибку, держа эту пару вне поля зрения!
– Я не держу их вне поля зрения, Билл, и инспектор Люппо практически ни на шаг не отстает от Ланзолини. Можете быть уверены, что он был при вашей встрече. И, если вас это интересует, знайте, что вчера ваш подозреваемый провел вечер с очень красивой женщиной.
– Как? Он изменяет Мике?
Комиссар принялся за пиджак.
– Вы, мой милый, выражаетесь слишком однозначно. Просто у Ланзолини широкая натура. Что ж нам его осуждать, если сами дамы на это не жалуются?
Тарчинини вышел, увлекая друга за собой. В прихожей он крикнул:
– Готовы, ребята?
Шестиголосый хор ответил утвердительно.
– Тогда идем...
- Предыдущая
- 29/37
- Следующая
