Брак на пари - Эшфорд Джейн - Страница 9

• Предыдущая
• 9/75
• Следующая

Перемена в ее лице озадачила Колина. Ее поведение не соответствовало тому, что он о ней знал. Он несколько лет командовал людьми в экстремальных ситуациях и научился правильно оценивать их характер. В Эмме он не видел хитрости, не ощущал обмана. Она казалась ему теплым, прекрасным, невинным существом. Как странно! Ведь она замужем. Откуда же такой страх в глазах? Что могло ее так испугать? Вина перед мужем или что-то другое? Что бы там ни было, надо успокоить ее. Как он хотел стереть с ее лица испуг!

Колин опять нежно поцеловал Эмму в губы долгим поцелуем, и вскоре он уже вновь ласкал податливое тело прекрасной женщины. Ее невольный отклик все неистовее разжигал в нем страсть, и вот, теряя остатки самообладания, Колин, подведя Эмму к дивану у камина, опустил ее на подушки, после чего встал перед ней на колени. Эмма попыталась привстать, но он, не позволив, припал губами к ее губам. У нее вновь закружилась голова. Вряд ли она понимала, что лежит перед мужчиной полуобнаженная, — желание захлестнуло все ее существо. Колин ласкал ее грудь, вызывая в ее теле острое томление. Эмма застонала. Первый раз в жизни она испытывала наслаждение от прикосновений мужчины.

В голове у нее царил полный хаос. Что это за человек? То он, исполненный презрения, холоден как лед, то пылает огнем чувственности, повергая и ее в пучину сладостной страсти…

Рука Колина скользнула по ее ноге. Его пальцы словно нашептывали ей нежные слова, лаская шелковистую кожу.

Эмма вновь напряглась.

— Нет! Подождите! — молила она, пытаясь высвободиться и сесть.

Колин желал ее, как никогда не желал ни одну женщину. Сочетание грусти и страсти, которое он в ней обнаружил, поразило его. Он вдруг понял, что искал в женщинах именно это.

— Эмма, ненаглядная, боюсь, что я больше не могу сдерживаться, — простонал Колин.

Эти слова ударили Эмму, словно электрический разряд, пробудив в ней все былые страхи. Она резко дернулась и вырвалась из его объятий.

— Откуда вам известно мое имя?

Ругая себя за промашку, Колин, усмирив свое распаленное страстью тело, пытался придумать убедительное объяснение. Что бы такое ей сказать? Как заставить ее вновь забыться? Страх в ее прекрасных голубых глазах сводил с ума. Нет! Надо признаться…

— Я догадался, кто вы такая, — наконец решился он. — Я заметил, как вы похожи на своего брата.

— Брата? — беспомощно повторила Эмма, цепляясь за невозможное. — Я не понимаю, о чем вы говорите, милорд.

— Он был у меня сегодня утром, — мягко продолжал Колин. — И я заметил сходство — правда, не сразу. У вас с ним необыкновенного цвета волосы. И хотя чертами лица он на вас не очень похож, у вас много общего в манере держаться. В конце концов, я заставил его рассказать всю вашу историю.

«Историю!» — ужаснулась Эмма. Историю ее позора. Теперь она полностью разоблачена и ей не удастся вести тихую, незаметную жизнь! Более того, этот человек знает, какую она совершила глупость и какому подверглась унижению. Она поставила все на брата, который ее даже не знал, и проиграла пари.

— Не беспокойтесь, я никому не скажу, — попытался успокоить ее Колин, заметив, какую бурю чувств вызвал в ее душе своим заявлением.

Но Эмма ему не поверила. Она по опыту знала, что мужчины всегда хвастаются своими победами. За бутылкой рома он обязательно расскажет какому-нибудь приятелю про распутную сестру Робина Беллингема, которая отдалась ему на пари, и эта история разнесется по всему Лондону. Сам Робин о ней услышит. Эмма покраснела. Натягивая на плечо рукавчик платья, она спросила:

— Вы отдадите мне его расписки?

— Сейчас я вам все объясню.

— Неужели вы все еще настаиваете, чтобы я выполнила ваше жуткое условие.

— Нет, но, видите ли, я не могу их вам отдать, потому что я уже…

— Как же я была глупа! — взорвалась Эмма. — Такой человек, как вы, не имеет понятия о чести. Я так и знала! Но, как дура, заставила себя поверить вам. Вы заморочили мне голову так же, как морочите голову всем своим жертвам! — Она стукнула кулаком о кулак и даже не почувствовала боли. — Я себя скомпрометировала. Погубила свою репутацию… И все напрасно!

— Дайте же мне договорить! — повысил голос Колин. — Вы кипятитесь понапрасну. Я…

— Ну да, я знаю, — горько сказала Эмма. — Вы скажете, что я не выполнила своего обязательства. А если бы и выполнила, вы выставили бы новые требования. Как вы низки! Вам важно только пари. У вас нет сердца.

— Как и у вашего мужа? — не выдержал Колин, обозленный ее тоном и тем, что она постоянно его перебивала.

— Об этом мы говорить не будем. Его погубили такие, как вы.

— Вот как? Что же это за скотина? Знает ли он, например, где вы были вчера ночью? Может, это он сам послал вас ко мне, надеясь вытянуть из меня денежки?

У Эммы было такое чувство, словно он дал ей пощечину.

— Эдвард умер! — вскричала она. — Его убили год тому назад, убили люди вашего пошиба.

Колин не успел осознать всю важность ее слов, поскольку неожиданно приоткрылась дверь, и в проеме возник озадаченный камердинер.

— К вам какой-то джентльмен, милорд. Я сказал ему, что уже поздно и что вы заняты, но…

— Я слышу, как он там орет, — раздался вдруг за его спиной чей-то голос. — А ну пропусти, болван!

Колин увидел, что Эмма словно окаменела, а ее расширенные глаза превратились в омуты темноты. Уэрхем инстинктивно вскочил на ноги, быстро обошел диван и встал так, чтобы ее не было видно от двери.

Через секунду в библиотеку решительным шагом пошел высокий старик. Пронзив взглядом Колина, он отчеканил:

— Полагаю, сэр, вам известно, почему я здесь! — Каждое свое слово он сопровождал ударом трости об пол.

Колин буквально прирос глазами к изрезанному глубокими морщинами, суровому лицу незнакомца. Он бы, не задумываясь, приказал камердинеру вышвырнуть непрошеного гостя вон, если бы Эмма не смотрела на него, как кролик на удава.

— Нет, не имею об этом ни малейшего представления, — тем не менее, Уэрхем ответил как можно сдержаннее.

— Я пришел по поводу моего сына, только что узнав о его деяниях, — взревел старик. — Пусть этот юный шалопай не воображает, будто мне неизвестно, что он вытворяет. Он не имел права играть с вами в карты. После последнего проигрыша я запретил ему играть, внятно дав понять, что больше не буду оплачивать его карточные долги. Слышите, сэр? От меня он не получит больше ни пенса. Пусть выплачивает вам долг из своего содержания. Хватит! Мне надоело его выручать из бесконечных передряг. А вам это пусть послужит уроком — в другой раз не будете связываться с зелеными юнцами. Хотя настоящий джентльмен в таких объяснениях не должен нуждаться.

— Мы с вашим сыном уже решили вопрос о его карточном долге, — ледяным тоном сказал Колин. — Так что можете не волноваться. Собственно, мне непонятно, с какой стати вы вообще вмешались в это дело.

Колин услышал позади себя приглушенный звук. Сейчас он хотел только одного — чтобы этот несносный старик провалился в тартарары!

— Он не мог с вами расплатиться, — прорычал Беллингем. Его глаза сверкали гневом. — У него нет таких денег.

— Однако он расплатился, — повторил Колин, — и я вернул ему его долговые расписки.

Услышав это, Эмма слабо вскрикнула, на что Беллингем мгновенно отреагировал — он бесцеремонно попытался заглянуть за Уэрхема.

— Кто тут еще… — начал было он и замолчал на полуслове. Старик выпучил свои бледно-голубые глаза, его кустистые брови сошлись на переносице, лицо стало пунцовым. — Ты?.. — выдохнул он, не веря своим глазам.

Колин переводил взгляд с отца на дочь, проклиная все на свете!

— Что ты здесь делаешь? — придя в себя от потрясения, рявкнул Беллингем. — И что за вид у тебя? Посмотри на свое платье! Ты что, нашла новый способ меня опозорить?!

Эмма, судорожно вздохнув, натянула на плечо второй рукавчик. Страшно бледная, она уже успела взять себя в руки и теперь сидела неестественно прямо.

Колин отметил, что она нашла в себе силы смотреть отцу прямо в лицо.

• Предыдущая
• 9/75
• Следующая