Украденные чары - Эшуорт (Эшворт) Адель - Страница 44

• Предыдущая
• 44/71
• Следующая

— О чем ты думаешь, Джонатан? — произнесла с тревогой в голосе Натали.

Он молча посмотрел на нее долгим взглядом, потом улыбнулся и провел рукой по волосам:

— На самом деле я не хочу ехать в Париж.

Натали взглянула на него колючим взглядом, стиснула руки в кулаки и, гневно сверкнув глазами, сказала:

— Я надеялась, что ты сделаешь это, чтобы получить изумруды, но была готова и к тому, что ты посчитаешь мое дел глупым и не важным…

— Я не считаю его глупым и не важным, — возрази Джонатан. — Просто я полагаю, что это тоже шантаж.

Натали застыла на какое-то мгновение, а потом, победно улыбаясь, медленно стала приближаться к Джонатану.

— Если ты возьмешь меня в Париж, я дам тебе нечто большее, Джонатан.

Вероятно, она просто не поняла его. Он не сказал со сей определенностью, что не поедет в Париж. Но сейчас ему стало просто любопытно, и он решил пока промолчать о св0ем намерении.

— Нечто большее? — переспросил Джонатан.

Натали стояла совсем близко от него, ее грудь почти касалась его, все ее мысли были нацелены на то, чтобы заставить Джонатана выполнить ее просьбу.

— Если ты возьмешь меня в Париж и вернешь письма моей матери, — проговорила Натали вкрадчивым голосом, — я дам тебе кое-что. То, что ты хочешь. Кое-что бесценное для тебя и твоих… убеждений.

Ей несвойственно было говорить в такой манере, и это поразило Джонатана.

— Что же это такое могло быть, что стоит дороже изумрудного ожерелья?

Брови Натали слегка приподнялись вверх, потом она вдруг посерьезнела и произнесла возмущенным голосом:

— Я думаю, ты сам догадываешься, что это. Я не разочарую тебя, Джонатан.

Возможно, ее уверенный тон, или, может быть, просто ожидание чего-то, витавшее в воздухе, или предчувствие того, что должно в скором времени произойти, и тот физический голод, который они ощущали по отношению друг к другу, вдруг заставили его понять то, что она имела в виду. Он был потрясен.

— Эти письма так важны для тебя?

— Они значат все для меня, — решительно произнесла Натали.

Джонатан медленно обвел взглядом ее лицо — длинные густые ресницы, изящно изогнутые брови, высокий чистый лоб, мягкая линия подбородка, чувственные губы. Не выдержав, он протянул руку и коснулся ее мягких шелковистых волос. И тут Джонатан испытал острое желание прикоснуться к ним своей щекой, почувствовать их на своей шее, груди. Обладать ею, ласкать эту необыкновенную девушку, Держать ее в своих объятиях.

— Как я могу быть уверенным в том, что ты выполнишь свое обещание? — спросил Джонатан слегка охрипшим от волнения голосом.

Натали пристально посмотрела на него:

— Но ты сказал, что веришь мне, а я полностью доверяю тебе.

Джонатан восхищался ее умом, живостью характера, умением взять дело в свои руки.

На его лице появилась легкая полуулыбка.

— Но, возможно, я не смогу принять это, Натали. Может, мне стоит обыскать тебя и забрать свои изумруды.

Натали знала, что он просто дразнит ее, но тем не менее ожидала совсем других слов. Поколебавшись, она сделала шаг назад:

— Ты никогда не сможешь их найти в моих чемоданах.

— Не сомневаюсь, — насмешливо ответил Джонатан. — Мне потребуется несколько недель, чтобы обыскать их все.

Не обратив внимания на его шутливое замечание, Натали продолжила:

— И, разумеется, Джонатан, тебе бы и в голову не пришло обыскивать меня саму. Поэтому у тебя просто нет выбора.

Ее уверенность забавляла его, Джонатан промолчал, но его взгляд красноречиво свидетельствовал о том, что он как раз обыщет ее, медленно наслаждаясь каждой секундой этого процесса.

— Мы поедем в Париж, — тихо прошептал Джонатан. — И ты мне дашь все то, что обещала.

Это прозвучало как требование, Натали прекрасно понимала важность момента. Вздохнув с облегчением, она взглянула Джонатану в глаза, в которых легко читалось желание.

— Я согласна на все твои условия, Джонатан, — с чувством проговорила она. — Мы отправимся в Париж сразу в полдень.

— Нет, мы отправимся в Париж завтра.

— Но почему?! — недоуменно воскликнула Натали.

Джонатан почувствовал нотки недовольства и раздражения в ее голосе, увидел, как слегка приподнялась ее грудь. Она станет принадлежать ему в Париже, но н не был готов так быстро распрощаться с тем отрезком своей жизни, в котором они вдвоем жили в этом бунгало на берегу Средиземного моря.

— Потому что я все еще в деле, Натали. Ты знаешь, какой властью надо мной обладаешь, но тем не менее я не должен забывать о своей работе.

Натали обожгла его пылающим взором, с ее губ уже были готовы сорваться слова возмущения и протеста, но Джонатан не обратил на это ни малейшего внимания, спокойно повернулся и подошел к столу, где их ожидал ленч, вероятно, уже холодный.

— Давай поедим, я уже умираю от голода. — Пылающая от гнева Натали молча подошла и села рядом за стол.

Натали еще провела расческой по волосам, положила ее на туалетный столик и, встав, плотнее запахнула халат. Придерживая его рукой у самой шеи, она повернулась к кровати.

Джонатан уже лежал под покрывалом, уткнувшись лицом в подушку. Вероятно, он уже спал. Именно в такой момент Натали предпочитала ложиться спать. В комнате было темно, лишь маленькая лампа рядом с кроватью да лунный свет, отражавшийся от поверхности моря, освещали бунгало.

Последний день своего пребывания в Марселе они провели вместе на берегу, разговаривая о всяких пустяках и обсуждая некоторые случаи из жизни Черного рыцаря, о которых Натали читала в газетах. Она смеялась вместе с Джонатаном над разными историями и чувствовала, что с каждой минутой все больше уважает его и восхищается им. Теперь она уже не жалела о том, что они не отправились в Париж немедленно. Если не считать той вспышки ярости, которую испытала Натали в самом начале их разговора о Черном рыцаре, день прошел просто чудесно. Больше между ними не стояло никаких секретов и обмана, они могли наслаждаться искренностью и простотой отношений.

Натали подошла к краю постели, сняла халат, повесила его на стул, стоявший рядом, потушила свет и забралась под одеяло. Кровать была довольно узкой, но Натали старалась лечь так, чтобы не прикасаться к Джонатану. Однако каждую ночь, проснувшись, обнаруживала, что ее ступня находится где-то между ног Джонатана, а рука — на его груди. Но молодой человек проявлял достаточно такта, чтобы сделать вид, будто он не замечает этого. Джонатан всегда спал в старых брюках, что Натали казалось довольно странным, но это считала она, не ее дело. Сама она ложилась в постель в ночной рубашке с длинными рукавами.

Джонатан пошевелился и перевернулся на бок лицом к Натали. Она лежала на спине, сложив аккуратно руки на груди Кажется, Джонатан все же не спал, а смотрел в темноте на нее.

— Что ты делаешь со своей собакой? — прошептала она глядя в темный потолок.

— Что? — спросил Джонатан хриплым низким голосом.

— Твоя собака, — повторила она. — Когда Черный рыцарь отправляется в очередное путешествие, кто заботится о его собаке?

Он глубоко вздохнул и устроился поудобнее.

— Если я уезжаю из города на несколько дней, мои служанка или дворецкий присматривают за ней. Когда я отправляюсь за границу надолго, то отвожу собаку к моему брату в его поместье около Борнмута.

Натали повернула голову и посмотрела Джонатану в лицо

— Ты каждый раз возишь ее так далеко на побережье? — Джонатан слегка улыбнулся в темноте.

— Да, — немного смущенно проговорил он. — Я люблю свою собаку.

Его робкий тон рассмешил Натали. Вероятно, молодой человек мог видеть выражение ее лица в тусклом свете луны.

— Почему ты называешь ее Колючкой?

— Потому что она — колючка в моем боку.

— Но это не мешает тебе ее любить, потому что ты отвозишь свою Колючку за сотню миль от дома, хотя твои слуги могут покормить ее и прогулять.

• Предыдущая
• 44/71
• Следующая