Украденные чары - Эшуорт (Эшворт) Адель - Страница 46

• Предыдущая
• 46/71
• Следующая

Натали с восхищением смотрела на Джонатана.

— Но почему ты решил пожертвовать деньги на дом леди Джулии?

Ни минуты не колеблясь, он ответил:

— Потому что сэр Чарлз не очень порядочно себя вел и по отношению к своим молодым служанкам, заставляя их время от времени делать то, что не являлось их прямыми обязанностями. Затем он просто выбрасывал девушек на улицу, даже не оплатив их услуги. Мне показалось, что совсем неплохо, если сэр Чарлз немного поможет тем, кого он собственноручно столкнул в канаву, и я послал часы леди Джулии, предложив продать их и взять деньги для своего дома. Через месяц она именно так и поступила, а я послал анонимное письмо сэру Чарлзу и сообщил ему, что именно произошло с его часами.

— Кто в таком случае заплатил тебе за работу? — с любопытством спросила Натали. — Ведь не те трое джентльменов, на которых ты работаешь. Это был не их заказ.

Джонатан слегка приподнял левое плечо.

— Я не получил никаких денег за это. — Натали растерянно заморгала глазами.

— Ты рисковал, тебя могли арестовать. — Джонатан наклонился к ней и прошептал:

— Время от времени я позволяю себе сделать что-то бесплатно, если это доставляет мне удовольствие.

Этот его поступок был продиктован лишь добротой и состраданием к менее удачливым и обездоленным людям. Мотивы, руководившие им в данном случае, в корне отличались от тех, что толкнули его на похищение изумрудов. Натали улыбнулась, глядя Джонатану в глаза.

— Ты так благороден, — насмешливо произнесла она.

— Иногда случается, — в том же тоне ответил ей Джонатан.

— Жаль, что никто не узнает, что это сделал ты, — добавила Натали.

— Но я никому и не пытался что-либо доказать.

Она смотрела ему в лицо, которое было всего лишь в нескольких дюймах от нее, почти физически ощущала теплоту и спокойствие, обволакивающие их. Они испытывали искренние, дружеские чувства друг к другу. Ей хотелось протянуть руку и убрать черный локон с его лба, потрогать пальцами его щетину и завитки волос на груди. Натали изо всех сил сдерживала свои желания. И вдруг неожиданно девушка подумала о том, что, лежа здесь рядом с ним, ощущая такую близость, она даже не поинтересовалась самым главным.

— Почему ты делаешь это, Джонатан? Почему ты решил стать вором? Что заставило тебя выбрать столь необычную профессию?

Он протянул руку, взял одну из завязок, пришитую к воротнику ночной рубашки Натали, и стал наматывать ее на палец. Молодой человек продолжал молчать, и девушка решила, что, вероятно, ей стоит еще раз задать свой вопрос. Она чуть согнула ногу и осторожно потерла пальцем по его голени.

— Я никому не скажу, — прошептала Натали.

— Это вовсе не секрет. Просто я никому об этом не рассказывал, — признался Джонатан.

Натали продолжала гладить его ногу, надеясь, что он захочет довериться ей.

Наконец он опустил руку, положил голову на подушку и стал смотреть ей в глаза.

— Ты единственный ребенок, — заговорил он, — к тому же девочка, поэтому, возможно, ты не поймешь этого. А я второй сын графа.

Натали тоже положила голову на подушку, подсунула руки под нее и улыбнулась:

— Я знаю это, Джонатан. Пока тебе не удалось меня удивить.

Он тоже улыбнулся в ответ:

— Не стоит относиться к этому факту несерьезно, Натали. Постарайся понять, что это значит. Нас всего двое сыновей — Саймон и я, у нас разница в возрасте всего девятнадцать месяцев. Наш отец был очень рад, что жена подарила ему сразу двух сыновей, но я бы предпочел родиться девочкой…

— Такие глупости могли прийти в голову только мужчине, так как он слабо представляет себе, как трудно быть женщиной, — ворчливо проговорила Натали. — У вас, представителей сильной половины человечества, всегда есть выбор, перед вами весь мир; у нас же удел один — выйти замуж, родить детей и исполнять капризы мужа.

Джонатан нежно погладил Натали по щеке тыльной стороной ладони.

— Я немного другое имел в виду. Я говорю о том внимании, которое родители уделяют девочкам. Да, как мужчина, я могу самостоятельно принять решение, отправиться куда хочу. Разумеется, общество позволяет мне делать то, что не позволено представительницам слабого пола, и, конечно, я слишком люблю женщин, чтобы сожалеть о том, что родился мужчиной. Я благодарен судьбе за то, что принадлежу к сильной половине человечества.

Натали слегка напряглась, услышав это замечание, но, похоже, Джонатан не заметил, какое впечатление произвели на девушку его слова. Он снова протянул руку и стал играть завязками ее ночной рубашки.

— Я ведь тоже личность, Натали, — чуть погрустневшим голосом произнес Джонатан. — Мои родители заботились о нас обоих, о Саймоне и обо мне. Но моего брата воспитывали как будущего графа, а я всегда был «на всякий случай» Считалось, что мой брат должен получить хорошее образование, а мне это не обязательно, так как в будущем должен был управлять поместьем Саймон. Моего брата учили поведению в свете, мне же предоставили возможность вести себя так, как заблагорассудится. Саймон отличался серьезностью и рассудительностью даже в очень юные годы. Я же был общительным, живым по натуре и более… терпимым.

— Мне кажется, найдется немало джентльменов, которые хотели бы родиться вторыми, — вставила Натали. — В таком случае перед ними открываются совсем другие перспективы, и долг не так тяжело давит на их плечи.

— Думаю, ты права, — согласился Джонатан. — И, наверное, если бы у меня были еще братья и сестры, то я бы чувствовал именно это.

— Чувствовал бы именно что? — переспросила Натали. Джонатан замолчал, казалось, он унесся мыслями куда-то очень далеко в прошлое.

— Когда мне было четырнадцать лет, я случайно подслушал разговор моих отца и матери. Они спорили обо мне, о моем свободолюбивом характере и недостаточном прилежании в учебе, — продолжил он после паузы. — Моя мать заметила, что я слишком много обращаю внимания на девочек и чересчур люблю развлечения.

— Похоже, ты не изменился, — насмешливо заметила Натали.

Джонатан едва заметно улыбнулся, но ничего не ответил, а лишь придвинулся ближе к Натали. Так близко, что она могла ощущать тепло, исходящее от его кожи, его мягкое дыхание на своей щеке, когда он говорил.

— Они горячо обсуждали вопрос о том, стоит ли меня посылать учиться за границу, — хриплым голосом продолжил Джонатан. — В школу для мальчиков в йене — Моя мать возражала. Мы с ней были очень близки, этому такое ее отношение являлось вполне естественным. Но мой отец придерживался совершенно другого мнения. Он считал, что мне, как ребенку благородного происхождения, не хватало утонченности и изысканности манер, а посему суровое воспитание вдали от дома должно было способствовать привитию этих качеств, а также моему нравственному становлению. В конце концов благодаря настойчивости моей матери я остался в Англии. Мои родители больше никогда не упоминали об этом. Они никогда не рассказывали мне о своем споре и не знали, что мне о нем известно. — Джонатан перешел на сердитый шепот: — Тот факт, что меня собирались отправить куда-то учиться, совсем не показался мне удивительным и даже ничуть не расстроил меня. Но те слова, которые были сказаны обо мне родителями, навсегда изменили мою жизнь, Натали, и я никогда не забуду их. Мать плакала и говорила, что она надеялась, что я стану умным. На что отец возразил, назвав меня не умным, а хитрым и плохо воспитанным мальчишкой, который в будущем превратится в повесу и наделает долгов. А Саймону, их единственной гордости, придется затем их выплачивать. Джонатан, сказал отец, разобьет нам сердце.

Волна сострадания и симпатии поднялась в душе Натали. Она сразу представила, как должен был чувствовать себя ребенок, услышавший подобный разговор родителей, даже если ими руководили добрые намерения. Натали прекрасно понимала, что значит не соответствовать идеалу и ощущать себя недооцененным.

— Я хорошо представляю себе, как бывает тяжело, если не оправдываешь родительских ожиданий, Джонатан, — убежденно прошептала она, ее мягкое дыхание коснулось его лица.

• Предыдущая
• 46/71
• Следующая