Месть русалок - Эйби Шэна - Страница 57
- Предыдущая
- 57/71
- Следующая
Он пах грязной старой кожей и чем-то еще – мерзким, липким… Это было просто какое-то безумие!
– Леди, – произнес он хриплым шепотом, затащив ее в совершенно темную комнату без окон.
Кайла извивалась в его руках, но тщетно, она пыталась бить его ногами, но тоже безрезультатно, она пыталась кричать, но из зажатого рта вырывалось нечто, похожее на приглушенное мычание.
– Не сражайтесь со мной, миледи, – прорычал этот человек.
Он отпустил ее руку, но в то же мгновение от острой боли где-то внутри она едва не потеряла сознание. Все поплыло у нее перед глазами.
– Успокойтесь, – сказал он, но Кайла слышала его голос словно издалека. Она совсем не могла дышать. В глазах вспыхнули какие-то голубые яркие точки, и она буквально повисла у него на руках.
Он чуть ослабил хватку. Кайла почувствовала, как грубая мужская рука подхватывает ее снизу.
– Где она? – рявкнул он. – Где, отвечай!
Она, вся дрожа, выдохнула ему в руку, все еще зажимающую рот. Его грубая ладонь двинулась снизу вверх. по ее животу, по груди.
С силой, рожденной страхом и яростью, Кайла сжала вместе руки и резко двинула локтем своего обидчика прямо в живот, заставив того на миг задохнуться. От неожиданности он громко охнул и немного, совсем немного разжал руки. Но этого оказалось достаточно, чтобы она смогла развернуться и, не думая, рубанула ребром ладони ему по горлу. Она почувствовала, как что-то отвратительно хрустнуло от ее удара.
Он отпустил ее со страшным хрипом и опустился на колени. Кайла бросилась к двери, но что-то не пускало ее. Она споткнулась, бросила быстрый взгляд назад Мужчина лежал на полу, вытянувшись во весь рост, и. зажимая в руке подол ее платья, тащил ее на себя. Кайла рванула изо всех сил юбку и вместе со звуком рвущейся материи почувствовала, что свободна.
Больше не оглядываясь, она выбежала из комнаты, а затем – прямо во двор.
Роланд услышал новости уже на причале, после того как вернулся из своей поездки на Форсуолл. Если бы он вернулся хоть бы на час раньше, он смог бы предотвратить это. Или даже на полчаса.
Всего полчаса, и он не испытал бы этот болезненный удар в сердце, когда Дункан, встречавший его на берегу, сообщил ему, что на нее снова напали. Всего какие-то полчаса, и ему не пришлось бы бороться сейчас с этой жуткой, липкой пустотой, готовой поглотить его, готовой наполниться зловещей тьмой, возрожденной к жизни из мрачной пропасти его души. Безумие ярости снова медленно овладевало им, затемняя рассудок, застилая глаза.
Он нашел ее в комнате Марлы. Она отказалась возвращаться в их спальню, как ему сказали, без сомнения, боясь того, что ее запрут там на всю оставшуюся жизнь. Что было совсем не такой уж плохой идеей.
Она сидела в кресле, когда-то принадлежащем его матери, которое Марла еще в детстве присвоила себе. Отдельные пряди волос вырвались из замысловатой прически и рассыпались в беспорядке по плечам, придавая ей юный и какой-то слишком ранимый вид.
Кайла подтянула колени к груди и обхватила их руками. Когда Роланд вошел, она упрямо трясла головой, отказываясь от чая, который предлагала ей Марла.
Дверь с громким стуком ударилась о стену, когда он открыл ее. Роланд совсем не собирался этого делать. Просто так получилось.
Кайла чуть ли не подпрыгнула на месте, обратив на него взгляд раненой оленихи. Все, что Роланд сейчас смог, это удержаться от того, чтобы не упасть перед ней на колени, не прижать ее к себе и не заплакать над ее израненным ртом, взлохмаченными волосами, над этим отчаянием и страхом в ее глазах.
Вместо этого Роланд спокойно подошел, заставил себя все так же спокойно взять ее за руку, рассмотреть ее, не обращая внимания на повисшее вдруг молчание.
Тонкая, изящная. Ни ран, ни синяков. Ее пальчики сжались вокруг его руки. Он наклонился и провел губами по нежному бархату ее запястья, пробуя на вкус ее кожу, чувствуя губами биение пульса.
– Ты можешь говорить? – спросил он тихо.
– Конечно, – с вызовом ответила она. Впрочем, ее тон не мог его обмануть. За ним явно скрывался страх. – Это был тот, с черными волосами.
Он уже знал все детали от Дункана, но слышать то же самое от нее оказалось невыносимо трудно. И снова со дна его души поднялась тьма, снова забился этот отвратительный пульс, сводивший его когда-то с ума: убить, убить, убить…
– Что ты делала там одна? – спросил он, стараясь, чтобы поднимающаяся внутри ярость не проявилась в его голосе.
Она промолчала, отвернувшись и упрямо надув губы, но вид у нее при этом был виноватый.
Он подождал ответа и, не дождавшись, спокойно произнес:
– Неважно. Больше этого не повторится.
И, выпустив ее руку, он отвернулся и направился к двери.
– Роланд, подожди! – крикнула в отчаянии Кайла, но он не остановился, никак не показав, что слышит ее. Он вышел, предоставив стражнику, стоящему снаружи, запереть за ним дверь.
Марла сидела на своей постели, опустив взгляд на кружку с отваром трав, которую все еще держала в руках, всем своим видом выражая горькую покорность судьбе.
В эту ночь он не пришел к ней, не пришел и на следующую. И хотя Кайла обнаружила, что ее никто не собирается насильно удерживать в комнате, но зато вместо одного постоянного стражника к ней приставили сразу двух.
Они и стали ее постоянной компанией, Томас и Бертольд, оба высокие, крупные, молчаливые, отделывающиеся обычно короткими «да» и «нет» и становящимися непоколебимыми и твердыми, как скалы, если только видели, что где-то рядом с ней появлялось хоть что-то, с их точки зрения, подозрительное. А подозрительным им казалось практически все от котенка до служанки.
Это были два самых верных воина ее мужа. Кайла помнила их еще по путешествию из Шотландии. Она должна была бы чувствовать себя польщенной. Одна беда – с ними она ощущала себя еще более незащищенной, чем прежде. Теперь уже никто не мог ошибиться в том, где именно она находится. Теперь ей уже нельзя было тихо скользнуть в тень, чтобы шпионить за теми, кто выслеживал ее. Нельзя было тихо и незаметно войти в какую-нибудь комнату или выйти во двор, пройтись по саду, поговорить с детьми. И уж точно нельзя было бродить по тайному ходу. Роланд выполнил-таки свое обещание и привинтил шкаф к полу.
Когда она куда-нибудь входила, все сразу же расступались, едва не разбегаясь в разные стороны, как караси при появлении щуки. Томас и Бертольд по обеим сторонам от нее или впереди и сзади, всем своим видом предостерегая всякого, у кого могла возникнуть шальная мысль каким-либо образом навредить ей. Но заодно они распугивали и всех остальных. Кайла буквально задыхалась от этой защиты, ей казалось, что еще немного, и она просто сойдет с ума.
Общее настроение в самом замке становилось все более и более мрачным, и словно вместе со всеми из солидарности загрустила природа. Небо, постоянно затянутое облаками, потускнело, нависло низко над горами и время от времени проливалось холодным дождем. С моря постоянно дул ледяной, пронизывающий ветер, он ревел и выл в печных трубах, расположенных в стенах замка. Все это еще больше угнетало дух обитателей Лоремара. Они мало разговаривали, в большом зале во время еды уже не слышен был смех, громкие разговоры и шутки, никто уже даже и не улыбался. Мужчины мрачно молчали, сложив руки на груди, женщины с потерянным видом сидели, опустив головы. Даже дети, казалось, забились по углам, почти не выходя из детской, куда Кайлу также больше не приглашали.
Где бы ни появлялся Роланд, там сразу все замирало, даже ветер смолкал. Все бросали свои дела и только наблюдали за ним, за Кайлой. Все чего-то ждали. А Кайла никак не могла понять – чего?
Но она хотя бы знала, чего ждала она. Она ждала, когда к ней вернется Роланд. Она ждала, чтобы из его глаз, в которых когда-то пылал огонь, исчезла эта пустота, эта холодная зимняя стужа. Она ждала от него больше, чем те несколько ничего не значащих фраз, с которыми он теперь обращался к ней при редких встречах.
- Предыдущая
- 57/71
- Следующая
