Рыцарь - Эллиот Элизабет - Страница 76

• Предыдущая
• 76/93
• Следующая

— Это принесли ужин. — Кенрик направился к дверям.

Он вернулся с двумя огромными подносами и поставил их на стол. Кенрика позабавило, с какой жадностью Тэсс набросилась на еду. Он ни разу еще не видел, чтобы она так ела.

— Тебя что, там не кормили?

— Но мы же пропустили обед, — ответила она с набитым ртом. — А потом, ведь твое дитя — оно требует пищи.

Она улыбнулась и погладила свой живот.

— Я не знаю, в чем мне ехать ко двору, милорд, — сказала Тэсс, когда они покончили с ужином. — Хелен любезно предлагает мне свои платья, может быть…

— Тебе нет нужды брать платья у моей сестры.

— К тому же, она выше меня…

— У меня тоже есть для тебя небольшой сюрприз. Кенрик встал из-за стола и, взяв ее за руку, подвел в одному из сундуков, который всегда был заперт. Вытащил резной ключ из тайника и вставил в замочную скважину.

— Открывай.

Тэсс повернула ключ, но тяжелую крышку ей одолеть было не под силу. Помог Кенрик. Первое, что она увидела, был пояс, искусно расшитый золотом, усыпанный аметистами и сапфирами. Кенрик достал пояс, чтобы она увидела его зубчатые края — с каждого зубца на короткой золотой цепочке свешивался сапфир или аметист. А следом пошли ожерелья, браслеты, серьги и диадема с таким избытком драгоценностей, что Тэсс на нее было больно смотреть.

— А к таким вещицам очень подойдет вот это, — добавил он и достал платье.

Такого материала ей просто никогда еще не приходилось видеть. Пурпур с черным, сотканный из тончайших ниток так искусно, что цвет его напоминал вечернее небо перед закатом.

— Ты узнаешь цвета? Аметисты — это цвет твоих глаз, когда ты улыбаешься, сапфиры — когда ты сердита. А платье? — Кенрик заключил ее в свои объятия, губы их соприкоснулись. — Платье цвета твоих глаз, когда ты полна страсти и желания.

Он завладел ее губами и, целуя, наблюдал за глазами, убеждаясь, что был прав насчет цвета платья. А затем Кенрик забыл о цвете ее глаз. Его внимание полностью поглотил сладостный вкус ее рта. Неожиданно он отпустил Тэсс, и она бы упала, если бы не успела схватиться за крышку сундука. А он дрожащими руками положил платье и диадему на постель и быстро вернулся к сундуку. Ему не терпелось показать ей все подарки.

— А вот это мои самые любимые, — сказал он, доставая другие украшения и платья. — У тебя будет большой выбор, дорогая. Здесь двенадцать платьев, а к ним украшения, туфли и белье.

Тэсс молча наблюдала, как он разгружает сундук. Скоро комната стала похожа на выложенную из драгоценных камней радугу: украшения, чулки, туфли, платья всех цветов и оттенков…

— Помнишь, тебя не пускали в западную башню? Саймон еще говорил, что там содержатся преступники.

Тэсс кивнула.

— Так вот, там работали портные и ювелиры. Я вызвал их из Лондона сразу же после нашего прибытия в Монтегю. У них были твои размеры… Но что с тобой? Я хотел удивить тебя, обрадовать, а ты чуть ли не плачешь. Что-нибудь не так? Большую часть драгоценностей и материи я привез из Крестового похода. Остальное — это призы, полученные на турнирах и состязаниях. Если тебе что-то не нравится, можно переделать.

Тэсс очнулась от оцепенения.

— Ничего переделывать не нужно. Никогда еще я не видела подобной красоты, милорд. Я чувствую себя недостойной подобного богатства. Как я могу принимать их, не дав тебе фактически ничего? Даже земли мои тебе придется отвоевывать.

— А ребенок? Разве это — ничто? Нет, это много, очень много. А кроме того… кроме того, эти драгоценности, эти платья…, когда наденешь их ты, они станут еще красивее. Они…

Он заключил плачущую жену в объятия.

— В чем дело, дорогая? С тобой все в порядке? Тэсс покачала головой и, уткнувшись лицом в его грудь, прошептала.

— Ты… я… действительно так тебе нравлюсь?

— Я люблю тебя, Тэсс.

Она вскинула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. А он, чувствуя, как сжимается горло, продолжал, всматриваясь в огромные фиолетовые озера.

— Думаю, я полюбил тебя сразу, с того самого момента, как увидел тогда в аббатстве, с дядей. И с каждым днем ты становилась для меня все дороже. Я просто не мог вообразить, как жил без тебя раньше.

— Мне трудно в это поверить. Ведь я принесла тебе столько неприятностей и хлопот. Из-за меня тебе придется воевать с Мак-Ли. Наверное, ты так говоришь, потому что жалеешь меня.

— Я не сказал ничего, кроме правды. Еще ни одной женщине я не говорил, что люблю ее. Такими словами не бросаются, дорогая. Слышишь, как бьется мое сердце? Оно твое.

Тэсс вновь разразилась слезами, а Кенрик знал только один способ ее успокоить. Отнес на постель и уложил среди своих щедрых даров. Затем небрежно сбросил их на пол.

И опять они любили друг друга, в потом отдыхали, — любили вновь.

— Ты такая маленькая, Тэсс, — заметил он в один из коротких перерывов. — Как же ты сможешь носить нашего сына, особенно, если он пойдет в отца?

Тэсс улыбнулась.

— А ты надеешься, что это будет сын?

— Я был бы рад и сыну и дочери. Я просто знаю, что этот ребенок и двое следующих у нас будут сыновьями. Ты сама сказала мне об этом, когда лежала в горячке. У нас с тобой впереди всего три ночи, — добавил он, неожиданно помрачнев. Затем, увидев, как расширились ее глаза, покачал головой. — Нет, Тэсс, ты моя, навеки. Я только хотел сказать, что через три дня мы едем в Лондон. И я хочу предупредить тебя: когда будем при дворе — не отходи от меня ни на шаг. Ни на шаг, понимаешь? Там будет много разных людей, среди которых немало подлецов и негодяев… Ты — моя, ты принадлежишь только мне одному. — Он заговорил подчеркнуто страстно, даже с какой-то болью. — Ни один мужчина в мире не коснется тебя. Никто, кроме меня, не узнает вкус твоих губ… И никто не посмеет поднять на тебя руку и остаться живым, чтобы сказать об этом. Ты — моя, а принадлежащее мне я защищать умею.

Кенрик крепко взял ее за подбородок.

— Не смей больше рисковать собой. Слышишь?

Тэсс покачала головой настолько, насколько ей позволяла сделать его хватка. Он отпустил ее, и она потерлась щекой о его ладонь. И эта маленькая ласка, это крошечное проявление любви вдруг наконец развязало, высвободило что-то, скрытое у него глубоко внутри. В этот момент он понял, что заставляет мужчин затевать войну из-за женщины, почему мужчина может отдать женщине, которую любит, все, что имеет. Все, без остатка.

• Предыдущая
• 76/93
• Следующая