Алая нить - Энтони Эвелин - Страница 28

• Предыдущая
• 28/92
• Следующая

Пьеро швырнул папку на пол. За Стивеном приставят другой хвост, где бы он ни находился. Но больше нет агентства, чтобы докладывать о результатах слежки. Любой профессионал поймет, что это значит. Он просто слиняет и будет считать, что ему повезло. Но Клара обратится к кому-нибудь другому. Один труп, взлом и несколько избитых не остановят ее.

– Он сдурел, – вслух пожаловался Пьеро на брата; жаль, что он не смеет пойти против его воли и нарушить неписаный закон «семьи». Он так ненавидел Клару, что сам сшиб бы ее с дороги в кювет с превеликим удовольствием. Он представил себе, как автомобиль несколько раз переворачивается и загорается оранжевым пламенем... Но Стивен сказал «нет», а он всю свою жизнь слушался брата.

Он не жаждал власти, не мечтал стать Доном после смерти отца. У него было то, чего он хотел. Ему совсем не улыбалось отвечать за все. Он предпочитал выполнять указания вышестоящих. С такими делами, как агентство, он справлялся достаточно легко. А управление на уровне Стивена было бы для него обузой. Возня со всякими сенаторами и прочая муть. Он выбросил это из головы. Пока еще жив отец, оплот всего клана Фалькони, нечего загадывать далеко вперед. Нужно думать о том, чтобы предупредить Стивена. Завтра утром. Первым делом позвонить ему. Как только увидит газеты. Ну и заголовочки я им подкинул, ухмыльнулся он про себя. Как когда-то в юности. Он ничуть не беспокоился. Никто не опознает его людей, никто не скажет ни слова. Не было случая, чтобы кто-то дал показания против «семей» и остался жив. Полиция тоже узнает почерк Фалькони, но ничего не докажет. Тем более что многие полицейские состоят на службе у «семьи» и не станут слишком вдаваться в дело.

Он запер досье в ящик и отправился к Лючии. По пути он взглянул на спящих сыновей и чуть-чуть приоткрыл дверь детской – посмотреть, в порядке ли крошка Катарина.

– Мы здорово съездили, – сказал Чарли матери. Словечки вроде «здорово» он перенял от отца; она заметила, что он стал говорить «о'кей», как американец. – Он такой славный, правда, мам? И все оплатил – наверно, он ужасно богатый!

Он взглянул на нее, не зная, как спросить о том, что его больше всего интересовало после тех выходных дней.

– А какую работу он тебе предлагает? Такую же, как мистер Уикхем?

– Нет, дорогой. У него много интересов и много предприятий. Он хочет, чтобы я держала между ними связь, – как ты бы сказал, потрясная работа с кадрами. Буду много ездить. – Она решила время от времени наводить хотя бы один мост. – Может быть, мы будем жить во Франции. Не точно, но возможно.

Он нахмурился.

– Мам, а мне не придется уйти из школы? Мне бы так не хотелось.

– Что ты, конечно, нет – мне и в голову такое не приходило! Будешь приезжать на каникулы. Это еще не точно, Чарли, но вполне вероятно. Ты не возражаешь?

– Нет, – подумав, сказал он. – Если тебе это подходит, то нет. А дома мы совсем не будем жить? А как же дед?

– Будем жить и там и там, – заверила его Анжела. – Ты сможешь приглашать на лето друзей – он сказал, что мы будем жить на юге.

Сын тут же просиял.

– Ух ты, потрясно. Здорово! – Потом он спросил: – А он тебе нравится, мам? По-моему, он к тебе неравнодушен.

– Да, он мне очень нравится. Может быть, и я ему нравлюсь, не знаю.

– Мама, – торжествующе провозгласил Чарли, – ты краснеешь!

Она сделала вид, что сейчас отвесит ему подзатыльник, он увернулся и, насвистывая, отправился тратить карманные деньги в аптеку на углу в двух кварталах от дома. Он обожал туда ходить и завел там пару приятелей, которые считали его одежду и произношение верхом элегантности.

Анжела поспешила в спальню. Да, Чарли был прав, решила она, посмотрев в зеркало. Лицо у нее было пунцовое.

Она должна была встретиться со Стивеном в городе, чтобы перекусить. Он; как обычно, позвонил утром.

– Я хочу с тобой увидеться, – сказал он. – Только без Чарли. На Сорок третьей есть ресторанчик, называется «Садик». Возьми такси, милая, и приезжай туда к половине первого. Я должен тебе что-то сказать. Нет, сейчас не скажу. Мне некогда. Значит, в половине первого в «Садике», Сорок третья. Я люблю тебя, cara mia.

И он повесил трубку.

Становилось прохладнее. В Вашингтоне, где она была особенно счастлива, она купила дурацкую шляпку с ярким пером. Она решила надеть ее сегодня. У него для нее какой-то сюрприз. Наверное, подарок. Она больше не могла от всего отказываться. Она чувствовала себя возбужденной и немного виноватой. Проезжающее мимо такси остановилось на углу. Водитель записал адрес. Он был разговорчив и очень любил пассажиров-англичан, потому что они были слишком вежливы, чтобы оборвать его.

– Вы давно здесь, леди?

– Почти три недели, – ответила она.

– Вам нравится город?

– Очень. Я изумительно провела время.

– Прекрасное место. Если бы не преступность. Боже, вы читали утренние газеты? – Он не стал дожидаться, пока она ответит. – Целая страница. Какого-то парня из сыскного агентства вышвырнули с шестого этажа, а агентство разнесли в щепки. Трое в больнице, полдома сгорело!

– Какой ужас, – без интереса сказала Анжела. – Кто же это натворил?

– Мафия, – ответил он, скорчив гримасу в водительское зеркальце. – Трое ворвались в эту контору, а никто даже не может дать их описание! Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Боже, – снова сказал он, – до этих типов не доберешься. Мафия, как пить дать. Это агентство, наверное, что-то разнюхало. Так они его взяли и убрали! Мне просто стыдно, вот что я вам скажу, леди. Стыдно от того, что вы и Другие можете подумать про город, где такое случается. А сказать вам, что делают фараоны? Я вам скажу. Ничего они не делают! А почему – да потому что половина из них куплена, вот почему.

Анжела не слушала его. Мафия. Человека выбросили из окна, убили; других избили, запугали так, что они боятся описать подлецов, которые это сделали; сожгли половину здания. «Я принимаю стратегические решения... У меня нет пистолета...» Она поверила в это, убедила себя, что он даже отдаленно не связан с насилием, не запятнан убийствами. Его обещание... В него она верила еще тверже, потому что без него ей останется только одно – сделать то, что она уже сделала раньше. Нет, нет, он оставит все это. Он порвет со своим прошлым, с семьей. Мы уедем, и никто из них нас не тронет.

– Леди, – водитель остановил машину и потянулся, чтобы открыть ей дверцу, – приехали. «Садик». С вас два пятьдесят.

Анжела, не глядя, сунула ему деньги. Она оставила его с пятидолларовой бумажкой в руках и поспешила в ресторан, под маленький зеленый навес. Стивен сидел за столиком лицом к двери. Он взял ее пальто и усадил рядом с собой на банкетку. Вид у него был усталый и настороженный.

– Что за шляпка? – спросил он. – Я ее раньше не видел.

– Я ее купила в выходные, – ответила она. – Стивен, что случилось? Что-то не так?

Он махнул рукой, и к ним подскочила официантка. «Два мартини», – коротко сказал он и повернулся к Анжеле.

– Все так, дорогая. Мне нравится шляпка. Она идет тебе. Как Чарли?

– Прекрасно. Пошел перекусить в аптеку. Нет, что-то случилось. Скажи мне пожалуйста.

– Вы должны уехать, – тихо проговорил он. – Я купил вам билеты на вечерний рейс.

Она сидела, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Сегодня вечером? Но почему? Ты говорил – через неделю.

– Кое-что изменилось, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы с сыном улетели сегодня. Я все устроил. Билеты у меня с собой.

– Могу я знать почему? – возмутилась она. – Это меня не устраивает. Я хотела начать работать и ждать тебя. Ты сказал – нет. Теперь все вдруг изменилось. Ты должен сказать мне, в чем дело.

Им принесли меню. Официантка завела дежурную речь о фирменных блюдах.

– Не сейчас, – перебил ее Стивен. – Потом.

Она с обиженным видом отошла.

– Я никуда не поеду, пока ты не скажешь почему, – заявила Анжела.

– За мной следят, – ответил он. – Моя жена наняла сыщика. Он засек меня. Вам с Чарли опасно здесь оставаться.

• Предыдущая
• 28/92
• Следующая