Выстрелы в замке Маласпига - Энтони Эвелин - Страница 25

• Предыдущая
• 25/61
• Следующая

– Расскажите мне об этом.

В комнате воцарилась напряженная тишина; долгое общение с миром кино научило мисс Харрисон создавать театральные эффекты. Она собиралась сыграть сильную сцену.

– Еще сигарету, – попросила она.

Он протянул.

Она выпустила дымок.

– Итак, вы хотите знать об Элайз Джулиус и Маласпига? О'кей, мистер Карпентер. Я вам расскажу.

Апартаменты Эдди Тейлора помещались над его магазином на Парк-авеню; они были прекрасно отделаны и обставлены французской и испанской мебелью семнадцатого столетия. На одной стене, высвеченные ярким бра, висели великолепные фламандские гобелены. Тейлор был вторым сыном в состоятельной семье, которая жила в Кливленде, Огайо, и получил искусствоведческое образование, что вызвало общее изумление и особенно поразило его отца, считавшего это занятием для женщин. По окончании университета Тейлор переехал в Нью-Йорк, где поступил на работу в декораторскую фирму; здесь он научился хорошо разбираться в антиквариате и предметах искусства. Отделка апартаментов богатых дам не очень-то интересовала его, но он любил антиквариат и через два года перешел работать в антикварный магазин, оттуда во второй, а затем и в третий, каждый раз со значительным повышением. Он не был женат, как не был и гомосексуалистом. Наконец настал его звездный час, он набрал достаточно денег, чтобы открыть свое собственное дело. Это сильно расширило его возможности, и не только в области торговли антиквариатом.

Он сидел перед Джимом Натаном, держа в руке стакан с виски. Его рука заметно дрожала.

– Действуя так, ты ничего не добьешься, – сказал он Натану. – Ты утверждаешь, будто отвел от меня расследование, но я в этом отнюдь не уверен. И что с этим агентом, которого они хотят внедрить в нашу организацию? Чем ты, черт побери, занят?

Натан был бледен, это означало, что он в гневе.

– Я делаю все, что могу, – огрызнулся он. – Я освободил твой магазин от всех подозрений, его больше не будут обследовать. И я уже говорил тебе, что узнаю имя агента, – это требует времени.

– Времени-то у нас как раз и нет. Вот-вот мне должны направить очередную партию товаров, но пока я нахожусь под наблюдением полиции, я не могу их принять. Ты должен сообщить мне все сведения об этом агенте; если они сумеют внедриться в нашу организацию, у нас будет полный провал. Я сказал своим, что мы можем положиться на тебя, обещал Свенсону, что до его отлета мы выясним все подробности. И какие же ты сообщил сведения? Да никаких.

– Я выясню все, что надо. Клянусь Богом, выясню все, что надо. Только не дави на меня.

– А мы и не будем давить на тебя. – Тейлор отхлебнул виски и посмотрел на Натана. Его круглое лицо выражало тупую жестокость. – В случае чего я пошлю кое-кого к твоей жене.

Натан повернулся, крепко сжав кулаки.

– Ты опять угрожаешь мне, чертов ублюдок. Берегись, я тебя задушу!

– Ты хорошо знаешь, что не сможешь ее защитить, – усмехнулся Тейлор. Эта сцена между ними разыгрывалась уже не впервые, и Натан каждый раз угрожал задушить его. Теперь он уже не боялся Тейлора. – Если ты будешь играть в нашей команде, мы ее пощадим. Такой у нас уговор. Я хочу знать имя агента, которого посылают в Италию. И я хочу знать его к концу недели, чтобы Свенсон мог их предупредить.

– Я навел вас на Фирелли, – сказал Натан. – Я непременно узнаю и кто этот агент; но не угрожай разделаться с Мари, слышишь? Даже не смей заикаться об этом.

– Хорошо, – спокойно произнес Тейлор. – Выпей шотландского.

– Катись к черту! – с горечью выругался Натан. В последние два года он часто испытывал искушение убить Тейлора. Но это не спасло бы Мари, эти подонки все равно посадили бы ее на иглу, насильно, и тогда весь кошмар начался бы снова. Даже если бы он спрятал ее где-нибудь далеко и выдал всю их организацию Бюро, рано или поздно они добрались бы до нее. У тех, кто торгует наркотиками, отличная память. Такие люди, как Тейлор, могут мстить и из федеральной тюрьмы, руки у них длинные. У него нет другого выхода, кроме как работать на них; это он понял уже давно. И, угрожая, он понимал бессмысленность своей угрозы. И с каждым разом все отчетливее сознавал, что сломлен.

– Я выясню имя, – пообещал он. – Но пока вам придется затаиться. Я сказал им, что проверил ваше заведение, все чисто, но этим делом занимается парень по имени Карпентер, а ему так легко лапшу на уши не повесишь. Если бы они не прикончили Фирелли, вы не оказались бы сейчас в таком завале. Я предупреждал вас, чтобы вы его не трогали. Я мог бы отвлечь его внимание.

– Он подобрался слишком близко, – сказал Тейлор. – Но теперь он уже не причинит нам никакого вреда.

– Не причинит, – согласился Натан, – но его босс никогда не простит вам то, что вы убрали одного из его лучших работников. Бен Харпер никогда не успокаивается, пока не доводит дела до конца. Вам надо было бы предупредить того парня в Италии.

– Выясни мне имя этого подпольного агента, – сказал Тейлор. – К следующей пятнице. Свенсон вылетает в субботу утром. Позвони мне и назови его имя. – И, допив виски, добавил: – Или же...

Натан обозвал его грязным словом и вышел. Тейлор взглянул на часы. У него было назначено свидание со шведом, и он уже опаздывал. Он договорился, чтобы ему прислали пару девиц на вечер, они должны были все вместе поужинать, а затем приехать к нему на квартиру, для заключительной части. И откуда у этого шведа столько жизненных сил? Мало того, что он забавляется сам, так он еще требует, чтобы его хозяин наблюдал за его подвигами. А ведь Свенсон хорошо знает, что он, Тейлор, не занимается такими вещами, и все же настаивает на его присутствии, так ему, видите ли, веселее. Вздохнув, он подумал, есть ли у него время выпить еще порцию шотландского, и решил, что есть. Итак, Натан получил конкретный жесткий срок: четыре дня. Прикрытые стеклами очков глаза Тейлора сузились в две щелочки, полные гнева и тревоги. Фирелли едва не погубил их. Теперь на его место внедряется другой агент. Натан говорит, что Бен Харпер ни за что не отступится. Он вытер потный лоб, в животе у него засвербило. Ко всему у него не было ни малейшего желания принимать участие в задуманном сексуальном действе, даже в роли зрителя... Его мысли вернулись к Натану. Пусть только этот сексот посмеет подвести его, пусть только нарушит обещание!.. Неподкупность Бена Харпера и его людей вызывала у него особенное ожесточение против единственной оказавшейся в его руках жертвы... Они вгонят его жене такую дозу героина, что она просто обалдеет...

Он спустился вниз, вывел машину из гаража и поехал на встречу со Свенсоном. Две шлюхи были уже в его гостинице.

Ужинали на Вилле в девять часов. В отсутствие сына герцогиня сидела во главе длинного мраморного стола, по одну ее руку – Джон, по другую – невестка. Трапезная представляла собой длинную низкую комнату, отделанную плитами розового мрамора и освещенную великолепной венецианской люстрой; мебель здесь была отделана в стиле восемнадцатого века, в бледно-желтое, золотистое лаковое покрытие кое-где были вкраплены пятнышки зеленого и синего цвета. Здесь всегда было прохладно, ибо трапезная предназначалась для жарких летних месяцев; зимой же пользовались небольшой столовой по ту сторону зала. Старая герцогиня ела очень мало и пила разбавленное вино. Всю свою жизнь она следила за весом, привыкла к воздержанности, и Джон Тейлор с улыбкой в душе следил, как она разбавляет превосходное бордо. Он подозревал, что она не очень любит вино, ибо, как и многие старухи, она была сластеной и с жадностью выпила перед ужином три порции приготовленного им «Старомодного». Щеки у нее раскраснелись, красивые глаза ярко блестели, она смотрела на него и Франческу и улыбалась.

– Когда нет Алессандро, всегда кажется, будто чего-то недостает.

Франческа ничего не ответила. Драйвер пристально наблюдал за старой дамой. Когда она пила, то обычно становилась язвительной. До ужина она была очень любезна со своей невесткой, и он надеялся, что настроение ее не изменится.

• Предыдущая
• 25/61
• Следующая