Путь Феникса. Тайны забытой цивилизации - Элфорд Алан Ф. - Страница 60

Мы уже приобрели обширные «географические познания» о небесной стране Дуат, но есть еще одна важная область, которая была необходима фараонам, чтобы успешно достичь своей цели — вечной жизни. Речь идет о Сехет-хетеп — «Поле даров», «Поле мира», о котором не раз упоминалось в египетских текстах. Само его расположение доставляло определенные трудности современным египтологам. С одной стороны, оно вроде бы находится там же, где «Тростниковое поле», с другой — этому образу свойственна какая-то двойственность: поле это может находиться и в небе, и под землей. Поэтому, например, в «Текстах пирамид» упоминается, что усопший фараон «должен спуститься на поле своего двойника, на Поле даров». Ведь его «двойник» — это усопший Озирис, а последний символизирует метеорит, действительно находящийся под Землей. В свете гипотезы взорвавшейся планеты эти представления египтян обретают смысл постольку, поскольку метеориты попадали на Землю из разных мест — не только с планеты «Озирис\Гор-старший», но и с взорвавшейся позднее планеты Сет (планета «X» или «Т»), а также с их спутников, так что для египтян не было ничего несообразного в том, что в подземном мире могли оказаться «посланцы» и Озириса, и Сета.

Второе же «Поле даров» было небесным, и, возможно, совпадало с «Тростниковым полем» (на нем также имелся «остров»). В большинстве египетских текстов упоминается либо одно, либо другое поле, а не оба вместе. Есть и тексты, в которых ясно указывается на их различия: Тростниковое поле, как уже отмечалось, связано с водой, в которой фараоны и божества могут искупаться (Речение 254 и др.), а Поле даров ассоциируется прежде всего с твердой землей.

Что же это за земля и что за «дары»? Мы уже говорили о главном поясе астероидов, в котором находятся остатки двух взорвавшихся планет. Интересно сопоставить эту концепцию с описаниями небесного «Поля даров» у самих египтян, на котором имеются «отрубленные головы врагов» (Речение 519). Или о нем же: «Сокол был захвачен Сетом, и я увидел ущерб на Поле даров. Я освободил сокола и открыл тропы Ра в день, когда небо задыхалось от удушья» («Книга мертвых», Заговор 110).

Если мы сопоставим это описание катастрофических событий с упоминаниями о подземном «Поле даров» в «Книге Врат» и других, станет ясным характер этих «даров» как фрагментов бывших планет.

В «Книге мертвых» (Заговор 109) говорится: «Я знаю Тростниковое поле, принадлежащее Ра, стены которого из железа». Астероиды и метеориты действительно известны высоким содержанием железа Кроме того, согласно «Книге мертвых», на Поле даров будто бы находится Эннеада — девять основных планет. Египетская мифология, как мы снова видим, соответствует идее о том, что при взрыве планеты ее фрагменты разлетались в разные стороны, попадая как во все небесные тела Солнечной системы, так и в космическое пространство.

Египетское слово «хетеп» (дары, жертвоприношения), перевернутое в характерной для египтян словесной игре, дает слово «петех», иначе говоря, имя египетского бога Птаха. Он был верховным божеством древнейшей египетской столицы Мемфиса и считался «творцом». Мемфис же именовали «божественным первозданным островом». Культ Птаха был более интеллектуальным вариантом гелиопольского культа Атума. Если Атум создавал мир «извергая из уст», а также с помощью мастурбации, то Птах формировал его «мыслями и словами своего сердца». Жрецы Птаха соперничали со жрецами Атума, и неудивительно, что культ Птаха, подобно культу Атума, со временем становился все более монотеистическим и метафизическим. У мемфисских теологов позднейшего времени появилось даже поддельное признание самого Атума, что он был сотворен могущественным Птахом.

Но до того, как началось это богословское соревнование, Птах выступал в достаточно скромной роли бога, упавшего с небес на землю. Кроме того, его часто изображали в мумифицированном виде, стоящим на цоколе в форме «маат» (знак половины), чтобы подчеркнуть его роль в первоначальном разделении неба и земли.

Культ Птаха был тесно связан с культом древнего божества Земли Та-Танена (буквально «возникшая Земля») и с церемонией «открытия уст», о чем пойдет речь в следующей главе. По мнению большинства египтологов, значение имени Птах неизвестно, однако Шваллер де Любич полагал, что оно означает «огонь, упавший на Землю». По его мнению, и термин «хотеп» («хатп» — Птах, прочитанный наоборот) в титулах фараонов означал «превращающийся в огонь упавший с неба». Лучший перевод термина «хотеп» в этом контексте — не «дар» или «жертвоприношение», а «осуществление». Потому и строителя ступенчатой пирамиды, считавшегося сыном Птаха, звали «Имхотеп», т. е. «Осуществление Птаха». Шваллер де Любич отмечал, что «хотеп» может также означать «мир, согласие», и это значение также напоминает о небесной битве и ее последствиях. Упоминание об огне, упавшем с неба, заставляет вспомнить и об «Огненном острове», о котором говорилось в одной из предыдущих глав, а также о древнем архетипе — идее творческой и очистительной силы огня вообще. Следует напомнить старый розенкрейцерский девиз «Природа обновляется благодаря огню», поэтому можно не удивляться тому, что супругой Птаха считалась неистовая львица Сахмет, «Око Ра», явившаяся на Землю и истреблявшая людской род. Выше я уже говорил, что «Око» символизировало взорвавшийся спутник планеты. Если рассмотреть все эти наблюдения в контексте гипотезы взорвавшихся планет и спутников, то значение образа Птаха становится вполне ясным, и оно подкрепляет мою космологическую интерпретацию и небесного, и земного «поля даров». Вспомним, что в «Книге о Дуат» Ра говорил своим спутникам, что им надо восстановить и вновь обрести (осуществить) себя. Религиозная идея о восстановлении небесного тела из его фрагментов может разрешить и загадку пресловутого «каннибальского текста» (Речение 273), смущавшего многих египтологов: «Они видели царя, появившегося в своей мощи, подобно божеству, питающемуся телом своих отцов и матерей… Царь — это небесный Бык, питающийся телами всех божеств, даже тех, которые преисполнены волшебства Огненного острова; он владеет дарами, соединяющими две страны, и питается людьми и божествами». «Глотание» и «поедание» аналогичны «возрождению» Озириса, вновь воссоединившего эти фрагменты в единое целое.

Во время нашего «путешествия» по стране Дуат мы не обнаружили ничего, что противоречило бы нашей основной гипотезе: посмертной целью фараонов для их возрождения к вечной жизни была планета Нут (а также Озирис, Ра, Атум и др.), одна или две планеты; некогда взорвавшиеся внутри Солнечной системы. Удивительно, однако, что в «Текстах пирамид» нет упоминаний о том, чтобы фараон поднимался в небо к Атуму в облике Сета, символизировавшего вторгшуюся планету. Придя к такому заключению, я обратил внимание еще на двух египетских божеств, считавшихся творцами мира, — Амона и Хнума (Кнума), о которых до сих пор не говорилось.

Амон был главным божеством в Фивах, ставших столицей Древнего Египта около 2000 г. до н. э., примерно через 1000 лет после возвышения Гелиополя и Мемфиса Как Атум и Птах в позднейший период, Амон обладал очень многими характеристиками, почти как монотеистическое божество. Имя его буквально значило «сокровенный», и он был тесно связан с «тьмой» и «тайной» («аментет») в «Книге о Дуат». Возможно, он также был вторым я Атума-Ра (значит, и Озириса), но атрибуты этого божества имеют достаточно неопределенный, расплывчатый характер, что не позволяет точно определить его подлинную изначальную природу. Что касается Хнума, то его роль «творца» свелась к изобретению «гончарного круга» для помещения его в матку всех особей женского пола, включая людей. Указаний на его «планетарную символику» мало, и он никогда не имел в этом смысле особого значения.

Для египетских текстов, появившихся со времен 5-й династии, в целом характерно неизменное внимание к какому-то одному планетарному божеству, жертве небесной «битвы», и эта тенденция, вполне вероятно, коренится в древнем, восходящем к додинастическому периоду культе Богини-матери.