Пожар страсти - Плейн Белва - Страница 17
- Предыдущая
- 17/65
- Следующая
– Мы остановимся сегодня вечером еще в одном замечательном месте, – сказала Гиацинта. – Ведь я показывала тебе картину? Это не так далеко от Шартра. Подожди, вот ты увидишь Шартр, Джеральд. Там один из лучших соборов в Европе и есть великолепный гид, настоящий ученый, который пишет о соборе и читает о нем лекции по всему миру. Он рассказывает о его истории, о витражах.
– Наверное, увидев витраж, я и сам что-то пойму.
– Мы приедем рано и успеем прогуляться по городу и позавтракать. И у нас еще останется время для экскурсии.
– А сколько продлится экскурсия? Надеюсь, не слишком долго?
– Ты можешь прервать ее в любое время. Хотя это редко делают. Я читала книгу, это так впечатляет!
– Честно говоря, я хотел бы вернуться в Париж. У нас остается всего пара дней, и нам нужно бы окунуться в ночную жизнь, пообщаться с людьми в отеле, сделать покупки. Ведь мы еще даже не купили подарки для домашних.
Почему муж хотел променять очаровательные деревенские пейзажи на встречу с группой туристов в отеле – этого Гиацинта не понимала. Она, конечно, знала, что Джеральд очень общителен, но даже если так…
Тем не менее Гиацинта дружелюбно ответила:
– Наша комната в Париже зарезервирована, и мы можем быстро вернуться туда, если отправимся рано утром.
– Я предпочел бы вернуться сегодня. Пораньше поужинать в гостинице и уехать. Я сделал бы это сейчас, если бы не твое желание осмотреть собор.
– Я очень хочу осмотреть его. Смотри, вот уже видны два шпиля вдали.
Гид оказался превосходным. Сезон только начинался, толпа была не слишком большой, и Гиацинта следовала вместе со всеми экскурсантами. Они подошли к светящемуся розовому витражу, где, к удивлению Гиа, стоял, нетерпеливо постукивая ногой, скучающий Джеральд.
– Значит, ты нас бросил! – шутливо воскликнула она.
– Я опасался, что он будет говорить до самого утра.
– Жаль. Я думала, тебе это понравится. Ну что ж, давай поедем в гостиницу, пообедаем и отправимся в Париж.
Между тем солнце скрылось и начал накрапывать дождь. Они подняли верх машины. Дорога была извилистая и незнакомая, так что Джеральду пришлось вести машину медленно. Гиа разглядывала карту и следила за дорожными знаками.
Когда они под проливным дождем добрались до гостиницы, уже наступил обеденный час. Они вошли в зал.
– Джеральд, посмотри на портрет мужчины над дверью, в завитом парике и с кружевными манжетами. Возможно, этот дом принадлежал ему.
– Не исключено.
Грибной суп был аппетитным и наваристым, хлеб – теплым, вино – необычайно вкусным. Джеральду оно понравилось.
– Замечательная еда, – сказала Гиацинта.
– Да.
– Джеральд, ты сердишься?
– Сержусь? С чего бы это?
– Не знаю, но у тебя недовольный вид.
– Просто устал, поскольку провел весь день за рулем. К тому же идет этот противный дождь.
– Сегодня льет так, как тогда, когда мы с тобой встретились. Помнишь, какой свирепый был ветер? Я едва удерживала машину.
– Проклятие! И надо же случиться такому, когда мы застряли в какой-то дыре. Ничего другого не остается, как идти спать.
Растерянная Гиацинта огляделась.
Неподалеку расположилась французская чета с тремя детьми. Дети вели себя очень воспитанно. Жена была ничем не примечательной женщиной. А вот лицо мужчины привлекало внимание. Массивное и квадратное, оно не отличалось классической правильностью черт, как у Джеральда, однако в нем была какая-то особая выразительность, заставившая Гиацинту посмотреть на него более внимательно. Нежно улыбнувшись, он коснулся руки жены.
– Что ты там разглядываешь? – спросил Джеральд. – Увидела что-то интересное?
– Эта пара мне очень симпатична.
– Ты заметила, что у нее нет подбородка? Небольшая пластическая операция исправила бы ей лицо.
– Он и без того ее любит.
– О, ты замечаешь такие вещи? Я этого не вижу. Откуда ты знаешь, что он любит ее?
– Догадываюсь… Скажи, а мне нужна пластическая операция?
Джеральд внимательно посмотрел на жену.
– Ты разглядываешь меня так, словно никогда раньше не видел.
– Нет, тебе не нужна.
– Как скучно, – сказала Гиацинта.
Джеральд засмеялся.
– Не напрашивайся на комплименты.
– Мне всегда приходится это делать. Арни восхищается мною. От него я слышу изысканные комплименты.
– Арни! У него женщины по всей стране! В Кентукки, во Флориде – везде! Там, где есть лошади, у него есть и женщины.
У Гиацинты задрожали руки, а на глаза навернулись слезы. Пошарив в сумочке, она достала сигарету, но не успела прикурить.
– Что, опять? – возмутился Джеральд. – Хочешь заработать рак легких? Ты должна помнить, что у тебя двое детей.
Уронив сигарету, она посмотрела ему в глаза.
– Хорошо. Но почему, почему, почему ты не скажешь мне, что между нами что-то не так? Ведь это видно и слепому. Я имею право знать. Я утомительна? Уродлива? Гадко себя веду? В чем дело?
– Да нет между нами никаких проблем, Гиа! Никаких! Доедай свой обед, выпей еще вина.
«И все-таки не понимаю. Нет, не понимаю», – тоскливо подумала Гиа.
На следующий день, когда они гуляли по Парижу, ярко светило солнце. Гиацинта едва поспевала за мужем. Они прошли от площади Звезды до президентского дворца, пересекли реку и вернулись на площадь Согласия.
– В этом городе нужно быть молодым, – усмехнулся Джеральд. – А я уже слишком стар.
– Что за вздор! Стар в тридцать четыре года?
– Нет, не вздор. Этот город создан для молодых, имеющих досуг и средства.
«Он жалеет, что не видел это прежде, – подумала Гиацинта, – и злится на себя».
– Я хочу посетить больницу, – сказал Джеральд. – Я знаю имя того, кто сможет мне все показать.
– Отлично. А я тем временем схожу в музей Родена, и мы встретимся с тобой позже.
Гиацинта изо всех сил выказывала оживление, хотя не испытала его, даже оказавшись в музее. Она шла по залу с тяжелым сердцем, рассеянно глядя на шедевры гениального скульптора.
Внезапно Гиацинта остановилась, увидев небольшую скульптурную группу, изображающую мужчину с радостно смеющейся юной девушкой, которую он поднял высоко вверх. «Je suis belle», прочитала она. Да, конечно, я красива, когда любима. И Гиацинта несколько минут стояла, глядя на их лица и прекрасные юные тела.
Потом она спустилась вниз и прошла по великолепному зеленому саду. Быть в Париже, лучшем из лучших городов во всем мире, – и испытывать при этом такую тревогу! Чувствовать себя такой одинокой! На улице она остановилась перед витриной детской одежды и увидела милое платьице из белого льна с розовой отделкой. Здесь же стояли розовые туфельки. Эмме наверняка понравятся такие туфли. В магазине нет платья ее размера, но завтра оно появится.
– Это точно? Дело в том, что завтра – последний день нашего пребывания здесь. Утром мы улетаем.
Да, у них будут туфли и платье к вечеру. Возвращаясь в отель, Гиацинта думала о детях. Впервые с тех пор, как они уехали из дома, ей взгрустнулось, захотелось увидеть их личики – веселое Джерри и любопытное Эммы.
Затем был обед. Джеральд, упустив человека из госпиталя, провел время в поисках подарков. Он купил подарки родителям Гиа, Арни, Эмме и Джерри, коллегам по клинике и Сэнди – в знак благодарности.
Они отправились в ночной клуб с американцами, которых Джеральд встретил в вестибюле отеля. Сидя рядом с мужем, Гиацинта опять испытала чувство одиночества. Джеральд и чета американцев наслаждались веселой толчеей и выходками обнаженных женщин. Гиацинта делала вид, что это доставляет удовольствие и ей. Она не видела ничего предосудительного в этом; люди имеют право развлекаться в соответствии со своими вкусами. Если бы она знала, чего хочет Джеральд, то охотно пошла бы ему навстречу.
В чем же причина? Другая женщина? Не абсурдно ли такое предположение? Скорее всего абсурдно. У него есть все – ее безграничная любовь, работа, дети, дом. Она сидела, крутя кольца на пальцах: обручальное и перстень с бриллиантом, который подарил ей муж, получив первую зарплату.
- Предыдущая
- 17/65
- Следующая
