Выражение монашеского опыта - Исихаст Старец Иосиф - Страница 19

А палка — защита от всякой страсти. И бесы ее боятся и трепещут, видя, что человек наказывает себя, как мученик, ради любви Христовой.

Время от времени, когда страсти восстают против души и хотят сбросить всадника — ум, когда каждая страсть поднимает голову, повелевай ей: «Молчи, престани! [71] Иначе поработает жезл!»

Приходит, например, помысел и огорчает тебя в церкви: «Почему снова поет твой брат, а не ты, хотя и твоя очередь?» Ты ему говоришь: «Лучше, чтобы порадовался мой брат, а не я». Помысел настаивает: «Но почему, ведь так было бы справедливо и правильно?» Ты скажи ему: «Диавол, оставь меня!» И погрузись умом в Иисусову молитву. Восстает искуситель, хочет извести: «Ну нет, почему?» — «Ладно, — скажи ему, — ладно! Подожди немножко — я тебе скажу, почему!»

И сразу под каким‑нибудь предлогом выйди из церкви и поспеши в свою келлию. Там возьми палку и скажи с гневом: «Вот твое „почему“, диавол, вот оно! Вот справедливость, которой ты у меня просил, получай же!» И, нанеся ему рану в своем теле, ты жалуешься на него Христу как на виновника твоей боли. Убегает, трепеща, бес, приходит Христос, наполняет тебя умилением, облегчает страсть, и ты научаешься искусству побеждать.

Тобою овладевает сон? Попирай нерадение. Тебя возмущает гнев? Сокруши гордость. Тебя огорчают памятозлобие, зависть? То же самое. Не нравится тебе еда? Так же. Восстает плотская брань? Восстань, как сильный, и борись со своими врагами. И вообще, когда тело и помысел будут искать «справедливости» и «почему», решение — палка.

«Или проживу один час, как Ты хочешь, Христе мой, или пусть меня не будет в этой жизни». Так плачешь, рыдаешь, и приходит милость Господня. Успокаиваются страсти, и ты имеешь мир с самим собой, с Богом и со всем творением. Усмиряется тело со всеми своими помышлениями, и тогда ему больше не нужна палка, так как оно научилось подчиняться духу.

И я, прежде чем усмирилось мое тело, много палок поломал о свои бедра. Как палач, стоял над самим собой. Все мое тело дрожало, когда видело, что я сейчас возьму палку. Убегали бесы, успокаивались страсти, приходило утешение, и радовалась душа. Поскольку закон Божий: все, что приносит наслаждение, исцеляется страданием.

Итак, довольно об этом. Если хочешь большего, прочти жития святых. Прочти, и увидишь, какое злострадание употребили святые против своего ветхого человека, сколько вольно–невольно утесняли себя, пока не расцвел в них цветок чистоты, благоухание святости. Поэтому благоухают и мироточат их мученические и преподобнические святые мощи.

Не удивляйся, чадо мое. Так бывает с монахом. Жизнь монаха — постоянное мученичество. Сладкий Иисус познается в скорбях. И как только взыщешь Его, Он предложит тебе скорби. Его любовь — в страданиях. Он показывает тебе немного меда, а под ним спрятал целую кладовую горечи. Предшествует мед благодати, а за ним следует горечь искушений.

Когда Он захочет послать тебе страдания, предупреждает тебя и как вестника посылает тебе соответствующую благодать. Он как бы говорит тебе: «Будь готов!» Чтобы ты ждал, откуда на тебя нападет и ударит враг. И так начинаются твои подвиг и брань.

Смотри не робей. Не удивляйся, когда «палят пушки», а стань мужественно, как воин Христов, как испытанный борец, как доблестный боец. Ибо эта жизнь — поприще борьбы. Упокоение будет там. Здесь — изгнание, там — наша истинная родина.

Я тебе еще не говорил? Вначале у меня восемь лет была страшная борьба с бесами. Каждую ночь — неистовая битва, а днем — помыслы и страсти. Они приходили с саблями, мотыгами, топорами и лопатами.

— Все на него! — кричали они. Я претерпевал мучения.

— Предвари, [72] Матерь Божия! — взывал я, и хватал одного, и давай бить им других… разбивал себе руки о стены.

И по случаю пришел один знакомый из мира нас посетить. И ночью я положил его спать в свою маленькую келлийку. И приходят бесы, как приходили обычно ко мне, и начинают его бить, а он как закричит! Человек пришел в ужас. Чуть не сошел с ума. Я сразу прибегаю.

— Что с тобой? — говорю ему.

— Бесы, — говорит он, — чуть не задушили меня! Избили меня до полусмерти!

— Не бойся, — говорю я ему. — Должен был получить я, а этой ночью по ошибке досталось тебе. Но ты не беспокойся. Я говорил ему и другие веселые слова, чтоб его успокоить. Но это оказалось невозможным. Он не мог больше оставаться на том месте мученичества. Испуганный, он озирался по сторонам и просился уйти. Ночь–заполночь отвел я его в Святую Анну [73] и возвратился.

Жили мы тогда у Святого Василия. [74]

Итак, после таких восьми лет от палки, которой я каждый день бил свое тело из‑за плотской брани, от поста, который я соблюдал, от бдения и других подвигов я дошел до полного изнеможения. И слег. И уже отчаялся, что нет надежды победить бесов и страсти.

И однажды ночью, когда я сидел, открылась дверь. Я, склонившись, творил умную молитву и не посмотрел. Сказал про себя, что открыл отец Арсений. Потом чувствую, что чья‑то рука возбуждает у меня снизу сладострастие. Смотрю и вижу беса блуда, плешивого. Я бросился на него, как собака, — такая была у меня против него ярость, — и схватил его. И наощупь почувствовал, что на нем была щетина, как у свиньи. И он исчез. Все вокруг наполнилось зловонием. И с этого мгновения ушла вместе с ним и плотская брань. И я пришел после этого в великое бесстрастие, как младенец.

В тот вечер Бог показал мне злобу сатаны.

Я был очень высоко, в каком‑то прекрасном месте, а внизу была большая равнина и рядом море. И бесы поставили тысячи сетей. И проходили монахи; и когда они падали, сети опутывали одного за голову, другого — за ногу, третьего — за руку, за одежду, кого за что можно было. А глубоководный змей высунул голову из воды и, испуская пламя из своей пасти, глаз и носа, радовался и веселился из‑за падения монахов. Я же, видя это, поносил его. «О глубоководный змей! — говорил я. — Ради этого ты нас обманываешь и нас уловляешь!»

И я пришел в себя, ощущая и радость, и скорбь. Радость — ибо увидел сети диавола. Скорбь — из‑за нашего падения и из‑за опасности, которой мы подвергаемся до конца дней.

После этого я обрел великий мир и молитву. Но он не успокаивается. Обратил против меня людей. Для того я тебе это пишу, чтобы проявлял терпение ты и остальные братья.

В этой жизни — борьба, если хочешь победить; это не шутки! Ты воюешь с нечистыми духами, которые пускают в нас не пирожные и мармелад, а острые пули, убивающие не тело, а душу.

Только не печалься. Не робей. У тебя есть помощь. Я тебя поддерживаю. Видел тебя вчера поистине во сне, мы восходили вместе ко Христу. Итак, встань и беги вслед за мной.

Только будь внимателен, поскольку видел сети лукавых; и горе тому, кого они поймают: нелегко ему будет вырваться из их когтей.

Конечно, диавол, как бы он этого ни желал, не сможет сам нас погубить, если мы не будем содействовать его злобе; но и Бог тоже не спасет нас Сам, если мы не будем содействовать Его благодати в нашем спасении. Бог всегда помогает, всегда предваряет, но хочет, чтобы и мы потрудились, сделали то, что можем.

Поэтому не говори, что не преуспел и почему не преуспел и т. п. Ибо преуспеяние не зависит только от человека, даже если он захочет, даже если много потрудится. Сила Божия, Его благословенная благодать — она делает все, когда примет наше. Она поднимает падшего, она исправляет низверженного.

Самого Бога и Спасителя нашего будем просить и мы от всего сердца, чтобы пришел: укрепил расслабленного, восставил четверодневного Лазаря, дал очи слепому, напитал алчущего.

То, что ты вкусил, дитя мое, в той твоей молитве ночью, есть действие благодати. Проси, чтобы Господь снова дал тебе его, когда Ему будет угодно. Знаю одного знакомого брата, который однажды встретился со многими искушениями и весь тот день провел в слезах, ничего не вкушая.