Молчать нельзя - ван Экхаут Людо - Страница 1

• 1/59
• Следующая

27 января 1945 года Советская Армия освободила один из самых страшных фашистских лагерей смерти Освенцим-Биркенау.

Прошло более двадцати лет, но упоминание об этом лагере по-прежнему вызывает ужас.

Освенцим — небольшая тихая деревня на полпути между промышленным городом Катовице и древним Краковом. Жители ее кажутся несколько замкнутыми и суровыми в сравнении с остальными поляками, гостеприимно и радушно встречающими всех иностранцев, если они пришли как друзья.

Польша залечила раны, нанесенные войной, но поляки ничего не забыли. Они помнят города и деревни, разрушенные нацистским зверьем. Помнят шесть миллионов убитых соотечественников, помнят варшавское гетто и потопленное в крови восстание в столице.

Нельзя забыть лагеря смерти Гросс Розен, Треблинку, Хелмно, Майданек, Собибор, Белчек. Нельзя забыть Освенцим-Биркенау. Пережитое оставило неизгладимый след в душах жителей этих краев. Вот почему они кажутся несколько замкнутыми.

Лагерь стоит и по сей день. Освенцим — рядом с деревней, Биркенау — за железной дорогой. Угрожающе высятся сторожевые башни, наводя гнетущий страх на людей. Здесь нет уже часовых, нет пулеметов, сеющих смерть. Во тьме не рыщут прожекторы. Не слышно стука кованых эсэсовских сапог и грубой брани мрачных охранников. Не видно скелетоподобных призраков, бредущих навстречу гибели.

Но страшное прошлое оживает, как только входишь в ворота бывшего лагеря и оказываешься за двумя рядами колючей проволоки, на которой сохранились таблички с грозной надписью: «Ахтунг!» — «Осторожно! Ток!» Сотни людей посещают ежедневно лагерь. Они молча проходят там, где нашли свою смерть четыре миллиона мужчин, женщин и детей, уничтоженных и сожженных, как сорная трава. Евреи, поляки, русские, цыгане, французы, бельгийцы, голландцы, греки, венгры, румыны, болгары — все, кого нацисты не считали за людей.

Долгие годы здесь не росло ни былинки. Птицы не пролетали мимо. Воздух был отравлен ядовитым дымом, валившим круглые сутки из труб пяти крематориев.

Печать невыразимой скорби лежит да лагере. Все сковано тишиной. Нельзя без содрогания смотреть на немых свидетелей свершенных здесь злодеяний. Крематории, газовые камеры, бараки, блоки и другие строения, от которых бросает в дрожь.

Виселица. На ней были повешены сотни узников. Рядом беседка, в которой палачи-эсэсовцы укрывались от дождя. В это время их жертвы, обреченные на смерть, мокли под виселицей… с петлей на шее.

Вот безобидные на вид серые кристаллы смертоносного газа «циклон Б». На круглых коробках надпись: «Отравляющий газ! Пользоваться только обученному персоналу!»

Тюки женских волос. Светлых, темных, каштановых, рыжих. Семь тонн нашли их в лагере в день освобождения. Эсэсовцы не успели отправить этот груз в Германию. Тут же рулоны ткани, изготовленной из человеческих волос на фабриках Алекса Цинка в Баварии. Фирма платила по пятьдесят пфеннигов за килограмм этого страшного сырья.

Кровь стынет в жилах при виде того, что осталось от четырех миллионов некогда счастливых людей.

Обувь, снятая эсэсовцами с детишек. Незамысловатые игрушки, погремушки, куклы. Убийцы оставляли их детям, чтобы они не капризничали по пути в душегубки.

Склады, склады, склады…

Горы мужской и женской обуви. Огромный склад чемоданов. Протезы рук и ног. Десятки тысяч очков, металлические оправы, искореженные огнем.

Груды белья, одежды. Платья, жилеты, брюки. Кисточки для бритья. Зубные щетки.

Все можно увидеть здесь.

Не найти лишь пепла четырех миллионов убитых. Из кости перемолоты на удобрение, а прах развеян по земле.

Уничтожены миллионы. За ними не было никакой вины. Их обрекли на смерть только за то, что они любили свободу или имели несчастье родиться неарийцами.

Чудовищное преступление. Массовое убийство, заранее продуманное и подготовленное во всех тонкостях. Беспримерная в истории, неслыханная жестокость. Бывшее логово убийц внешне выглядело безобидно. В лагере не было ни плакатов, ни лозунгов с призывами к ненависти и мести. Преобладали светлые тона: желтый, голубой и розовый. Тем страшнее выступают на этом фоне неопровержимые доказательства преступлений, на которые были способны оголтелые приверженцы нацистского режима, гордившиеся своей жестокой беспощадностью и подлостью.

Их обвиняют фотоснимки, сделанные самими эсэсовцами. Голые женщины с голыми детьми на руках ждут своей очереди в газовые камеры. Фотографии истощенных узников, которые не в силах стоять на ногах без посторонней помощи. Снимки повешенных.

Сохранился блок № 10. Здесь под видом научных исследований проводились унизительнейшие опыты над женщинами.

Блок № 11. «Блоком смерти» называли его и заключенные, и эсэсовцы. В нем находились экспериментальная душегубка, камера пыток, виселица. У стены расстреливали узников. Ногтем нацарапал на ней один из смертников распятого Христа. Здесь и по сей день не выветрился трупный запах. Он витает в подвалах, в темном коридоре, в камере пыток, в одиночных карцерах. Здесь были отравлены газом первые жертвы Освенцима. Сначала опыт не удался. «Подопытных кроликов» выволокли на улицу. К утру неполадки в системе устранили, и несчастных людей снова привели в камеру, теперь уже на верную гибель.

Вот бухгалтерия смерти. На страницах толстых учетных книг — семь тысяч русских фамилий с указанием дня и часа смерти. Через каждые пять минут умирало по шесть человек. Эти пять минут нужны были немцам на уборку трупов и доставку новой партии жертв. В графе «причина смерти» у всех указано: «разрыв сердца».

Крематорий и газовая камера в Освенциме сохранились. В Биркенау эсэсовцы взорвали их перед самым отступлением. Но в Биркенау осталась железнодорожная станция, куда в товарных вагонах привозили миллионы обреченных. Цепочкой они проходили мимо врача-эсэсовца, мановением руки направлявшего одних в правую, других — в левую сторону. Жест «вправо» обрекал пленников на несколько месяцев изнурительного рабского труда, жест «влево» означал немедленную смерть в душегубке. Влево, как правило, попадали женщины и дети: они ведь не могли работать…

Над железными воротами Освенцима сделана надпись: «Arbeit macht frei» — «Труд освобождает». Весь цинизм этой фразы осознаешь особенно глубоко, когда смотришь фильм, снятый в лагере после отступления немцев.

Бурьян и чертополох растут вокруг виселицы, на которой в 1947 году после судебного процесса в Варшаве был повешен начальник лагеря Рудольф Гесс. С гневом и удовлетворением смотрят на виселицу люди, сожалея лишь о том, что этого изверга нельзя повесить вторично.

Освободители лагеря спасли от смерти пять тысяч измученных узников. Эсэсовцы не успели уничтожить их из-за стремительного наступления русских.

Автор этой книги был политическим заключенным в Дахау. Летом 1963 года один из товарищей по лагерю, поляк Мариан Антковиак из Лодзи, пригласил его в Польшу. Там он, разумеется, не мог проехать мимо тех мест, где немецкие военные преступники творили свои ужасные злодеяния.

Так появилась эта книга об Освенциме. Она посвящена тем, кто прошел сквозь ад и выжил. Автор разговаривал с бывшими пленниками, обретя в них настоящих друзей. Они показывали ему лагерные номера, наколотые на левой руке, рассказывали о пережитом и возмущались тем, что и в Польше есть молодые люди, забывшие о страданиях своих родителей. Встречаются и такие, которые с презрительной усмешкой смотрят на страшную татуировку и спрашивают: «Что это? Номер твоего телефона?»

• 1/59
• Следующая