Когда под ногами бездна - Эффинджер Джордж Алек - Страница 30

• Предыдущая
• 30/73
• Следующая

Папа нахмурился:

— Мне сейчас не до твоих забот, — проворчал он. Фридландер-Бей все еще не мог оправиться от ужасного события. С точки зрения старика, содеянное с Абдуллой в чем-то гораздо страшнее, чем то, что убийца сделал с Тами. — Я был готов поверить, что виновен ты, мой племянник, не докажи ты сейчас свою непричастность; ты умер бы ужасной медленной смертью в этой комнате. Хвала Аллаху, который не дал свершиться подобной несправедливости. Ты казался самым подходящим объектом для моего мщения, но теперь я должен найти настоящего виновника, чтобы обрушить на него свой гнев. Это просто вопрос времени. — Его бескровные губы растянулись в безжалостной улыбке. — Ты сказал, что играл в карты с приятелями в «Кафе Солас». Значит те, кто были тогда с тобой, тоже имеют алиби. Назови их.

Я перечислил имена друзей, довольный, что избавил их от допроса с пристрастием, который пришлось претерпеть мне.

— Выпьешь еще кофе? — устало спросил Фридландер-Бей.

— Да направит нас Аллах, я утолил жажду.

— Пусть дни твои текут в богатстве и изобилии, — сказал Папа. Он тяжело вздохнул. — Иди с миром.

— С твоего позволения, — произнес я, вставая.

— Да проснешься ты утром в добром здравии. Я вспомнил Абдуллу.

— Иншалла. — Говорящий Булыжник уже распахнул дверь; покидая комнату, я почувствовал великое облегчение, словно приговоренный к смерти, с которого в последний момент сняли петлю. Снаружи, под ясным ночным небом, расшитым яркими блестками звезд, стоял сержант Хаджар, прислонившись к патрульной машине. Я удивился: он должен был давным-давно вернуться в город.

— Вижу, ты оказался чистым, — сказал он мне. — Залезай с той стороны.

— Что, сесть впереди?

— Ага. — Мы забрались внутрь. Никогда не сидел рядом с водителем полицейской машины. Если бы только сейчас меня могли видеть друзья…

— Закуришь? — спросил Хаджар, вытащив пачку французских сигарет.

— Нет, эту отраву не употребляю.

Он завел машину, объехал вокруг мотеля и направился к центру города, включив мигалки, распугивая всех местных котов завыванием сирен.

— Купишь немного «солнышек»? — снова спросил легавый. — Я знаю, эту отраву ты точно употребляешь.

Мне очень хотелось пополнить свой запас соннеина, но покупать наркотик у легавого казалось несколько необычным. На торговлю зельем в Будайине смотрели сквозь пальцы, как и на другие безвредные шалости обитателей здешних мест.

Немало легавых следило за исполнением далеко не всех законов; у многих можно было без опаски покупать пилюльки. Я просто не доверял сержанту.

— Почему ты вдруг воспылал ко мне такой симпатией, Хаджар? — спросил я.

Он повернул голову и ухмыльнулся:

— Я не ожидал, что ты выйдешь из мотеля живым, — сказал он. — Но ты выкарабкался, а значит, Папа поставил тебе на лбу печать: «С этим парнем все о'кей». Что хорошо для Папы, хорошо для меня. Дошло?

Да, теперь до меня дошло. Я думал, что Хаджар работает на лейтенанта Оккинга и охрану правопорядка, но сержант был собственностью Фридландер-Бея.

— Ты можешь подбросить меня к заведению Френчи? — спросил я.

— Френчи? А, там работает твоя девочка, правильно?

— Ты всегда в курсе событий.

Он повернул голову и снова ухмыльнулся:

— Шесть киамов за штуку, я говорю о «солнышках».

— Шесть? — отозвался я. — Таких цен не бывает! Я всегда могу достать их за две с половиной.

— Ты что, спятил? Нигде в городе не найдешь дешевле, чем за четыре, а ты такого места не знаешь!

— Ладно, — сказал я. — Даю три киама за каждую.

Хаджар закатил глаза.

— Не трать понапрасну слов, — сказал он презрительно. — С помощью Аллаха я сумею обеспечить себе пропитание и без твоих грошей.

— Какова минимальная цена? Самая минимальная, Хаджар, понимаешь?

— Называй любую, которую сам сочтешь справедливой.

— Три киама, — повторил я.

— Ну хорошо, только для тебя, — очень серьезно произнес Хаджар, — я отдам товар за бесценок: пять с половиной.

— Три с половиной. Не продашь ты, найду кого-нибудь другого.

— Аллах напитает меня. Желаю удачи.

— Что за черт, Хаджар? О'кей, четыре. — Ты, видно, решил, что я хочу их тебе подарить?

— Ничего себе подарок по такой цене! Четыре с половиной. По рукам?

— Хорошо. Господь меня поддержит. Я ничего не выгадываю, но уж ладно, давай сюда деньги, и покончим с этим. — Вот так торгуются арабы в нашем городе, будь то базар или переднее сиденье патрульной машины.

Я дал ему сотню киамов, он мне — двадцать три «солнышка». Пока мы добирались до бара Френчи, он успел трижды напомнить, что одну пилюльку прибавил бесплатно, как подарок. Когда доехали до Будайина, машина не сбавила ход: пулей пролетев сквозь ворота, она помчалась по Улице. Водитель полагал, что все прохожие должны разбегаться в разные стороны, завидев его. Он оказался прав. Почти… Когда наконец доехали до заведения Френчи, я открыл дверцу, собираясь вылезти.

— Эй, — произнес легавый таким тоном, словно я оскорбил его в лучших чувствах, — ты не хочешь угостить меня стаканчиком?

Уже стоя на тротуаре, я захлопнул дверцу машины и наклонился, глядя на Хаджара через окошко.

— Я просто не могу тебя пригласить, как бы мне ни хотелось. Сам понимаешь, если друзья увидят, что я выпиваю с полицейским… Подумай, что будет с моей репутацией. Бизнес есть бизнес, Хаджар.

Он улыбнулся:

— А дело есть дело. Знаю, знаю, слышал это раз сто. Ладно, еще увидимся. Машина сорвалась с места и, гордо рыча, умчалась.

Я вспомнил про кровь на лице, руках и одежде, только когда устроился возле стойки. Слишком поздно: Ясмин уже меня заметила. Я застонал от досады. Мне срочно требовалось стимулирующее средство, чтобы выдержать предстоящую сцену. К счастью, я раздобыл массу «солнышек»…

Утром меня опять разбудил телефон. На сей раз найти его оказалось гораздо проще: я лишился джинсов, к которым он был пристегнут, а также рубашки. Ясмин решила, что гораздо легче просто выбросить их, чем попытаться отмыть кровавые пятна. Кроме того, заявила она, ей не хочется каждый раз, проводя своими холеными ногтями по моим бедрам, вспоминать о Сонни. Рубашек у меня было много, а вот с джинсами — проблема… В четверг нужно первым делом раздобыть новую пару.

Так, по крайней мере, я планировал начать день, но телефонный звонок внес свои коррективы.

— Да, я слушаю, — откликнулся я.

— Алло! Приветствую тебя! Как здоровье?

— Слава Аллаху, все нормально. Кто говорит?

— Прошу прощения, о проницательный друг мой, я думал, ты узнаешь мой голос. Это Хасан. Я зажмурил глаза, снова открыл их.

— Привет, Хасан. Я слышал о том, что произошло с Абдуллой прошлой ночью, от Фридландер-Бея. Слава Богу, с тобой все в порядке.

— Да благословит тебя Аллах, дорогой мой. Однако я должен передать тебе приглашение от Фридландер-Бея. Он желает, чтобы ты посетил его дом и разделил утреннюю трапезу. Он пришлет за тобой машину с водителем.

Мой любимый способ начинать день…

— Я думал, прошлой ночью сумел убедить его, что не виновен в убийстве.

Хасан рассмеялся:

— О, нет, тебе нечего бояться! Это просто дружеское приглашение, Фридландер-Бей хочет возместить беспокойство, которое ты, возможно, испытал вчера. Кроме того, он, очевидно, попросит оказать ему одну услугу. Ты можешь заработать деньги, Марид, сын мой. Большие деньги.

Мне вовсе не хотелось брать Папины сребренники, но отвергнуть приглашение было невозможно; в его городе такое не делается.

— Когда прибудет машина?

— Очень скоро. Приведи себя в порядок, а когда встретишься с Фридландер-Беем, хорошенько выслушай, что он тебе предложит. Если проявишь мудрость, получишь большую выгоду — Спасибо, Хасан.

— Не стоит благодарности, — ответил он и прервал разговор Я откинул голову на подушку и задумался Много лет назад я твердо обещал себе, что никогда не возьму денег из рук Папы, даже в виде законной платы за обычную работу, если в результате войду в число его «друзей и доверенных помощников». В общем, я свободный художник. Но, чтобы сохранить подобный статус, сегодня придется соблюдать предельную осторожность.

• Предыдущая
• 30/73
• Следующая