Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата - Хорев Валерий Николаевич - Страница 17

Расчистка и консервация металлической фурнитуры, всевозможных струн, колков и прочего – самая обыкновенная работа по металлу.

Если не брать в расчет какие-то особые приемы отделки поверхности дерева типа вощения, то именно лакирование и близкая ему по технике окраска являются последней операцией в нашем неторопливом деле.

Как уже отмечалось, далеко не всякий лак хорош и не всякий же даст приемлемый результат, как бы мы ни старались. Так, быстросохнущие нитроцеллюлозные составы физически невозможно нанести на более или менее обширную поверхность абсолютно равномерно, не используя распыления. Однако сразу хотелось бы предостеречь от соблазна применения каких угодно пульверизаторов: после них остается зернистая пленка, повторяющая фактуру микрокапель лака, очень своеобразная и узнаваемая. Этого не происходит лишь в одном случае – когда жидкость наносится настолько обильно и быстро, что образует глубокий слой, воспринимающий и растворяющий новые поступления. Стоит чуть-чуть сбавить интенсивность напыления, как лаковые брызги будут застывать сами по себе, индивидуально. Но далеко не всегда можно заливать вещь таким образом, позволяя излишкам лака стекать невесть куда. В каждом конкретном случае допустимость и возможность такого приема должна решаться индивидуально.

Наиболее эстетичную и благородную поверхность дает проверенный веками способ с тампоном и шеллачной политурой. Вообще-то, политурой можно назвать любой лак, разведенный до очень жидкой консистенции, буквально как вода, однако именно спиртовые растворы шеллака оказались самыми удобными и эффективными. Нанося слой за слоем до 40–60 раз, наши деды получали превосходную полировку с дивной глубиной тона.

К сожалению, шеллак (да и не только он) чувствителен к влаге и прикосновениям горячих предметов, оставляющих после себя матовые белесые пятна. Есть методы их якобы устранения, но полностью побороть зло почти невозможно.

Самая простая рекомендация такого рода – потереть увечное место тряпочкой, смоченной чистым спиртом. Он частично растворит смолу и вернет ей прозрачность.

Разумеется, в музейной реставрации или тогда, когда вы хотите придать древесине действительно старинный вид, следует пользоваться исключительно шеллаком. Никакие современные ухищрения не дадут похожего результата. Здесь только одна трудность: техника правильного нанесения политуры и ее располировки является настоящим искусством и требует опыта. Достаточно сказать, что результат сильно зависит от многих мелких факторов наподобие материала и размеров тампона, количества и вида растительного масла, которым он слегка смачивается перед увлажнением политурой (да, именно масла, как ни странно это звучит), крепости спирта, которым был разведен шеллак, и т. д., и т. п., включая траектории движения руки при разгонке «ласов» (т. е. слоев). На данную тему написаны специальные руководства, так что желающему овладеть традиционной технологией не миновать читального зала библиотеки.

Если же у вас нет времени и желания тратить неделю-полторы на создание не вполне стойкой пленки, обратитесь к лакам из славного семейства пентафталевых (ПФ) или их близких родственников. Все они хороши тем, что легко наносятся и тампоном, и кистью, причем в обоих случаях достаточно двух-трех слоев. Кстати, однослойным покрытие не может быть никогда, поскольку первый проход всегда и всюду является грунтовочным. Обычно лак при этом впитывается, но по мере высыхания «поднимает шерсть». И только отшлифовав вздыбленную поверхность, мы получаем приемлемый полигон для отделочных операций.

Итак, по порядку. Тампон используется тогда, когда мы хотим получить полуматовое (даже если лак отчаянно глянцевый) ненавязчивое покрытие, без создания заметного слоя. Тут все просто, но следует помнить несколько моментов: тампон (некий рыхлый материал вроде ваты или шерсти, обернутый тканью) не должен быть слишком рыхлым и емким. Солидный клок набивки возьмет много лака и при легчайшем нажиме выдаст его обильными потеками. Напротив, сухой и плотный приведет к появлению проплешин. В любом случае все решает опыт и хотя бы несколько пробных мазков. Лак для работы нужно слегка разбавить уайт-спиритом (не скипидаром). Скипидар чересчур жесткий, а уайт-спирит (в крайнем случае очищенный керосин) мягкий и жирный и потому дает равномерный мазок. Если есть необходимость, допустимо дважды пройтись по одному и тому же месту тотчас, но не позже, поскольку буквально через полминуты лак начнет схватываться, подлипать, и тампон оставит после себя ребристый ландшафт. Строго говоря, такая работа близка к живописи акварелью «а ля прима», в одно касание.

Работа кистью кажется элементарной, но это заблуждение. Даже подбор хорошей кисти – задача вовсе не простая. Слишком мягкая не разгонит лак равномерно, а грубая щетина наделает продольных борозд. Из опыта могу сказать, что наилучшим образом зарекомендовали себя плоские (круглые малоприемлемы) синтетические кисти оранжево-коричневого цвета. Говорят, они из японского волокна и потому так дороги, но цена того стоит. Не берусь судить об их химическом составе, да это и неинтересно. Гораздо важнее, что каждый волосок плавно истончается к кончику, делая кисть мягкой, упругой и весьма емкой. К тому же дерзкий синтетик не боится ни спирта, ни бензина, ни уайт-спирита, так что с мытьем инструмента проблем не возникает.

Наносить лак следует быстро и равномерно, позволяя следующим порциям сливаться с предыдущими. Преимущества составов типа ПФ в том, что они сохнут не враз, и слой успевает растечься и выровняться сам по себе. Это происходит в первые 3–5 минут, а окончательно дозревает за несколько часов. Потом в течение суток лак просто сохнет, но остается эластичным и, так сказать, ранимым на протяжении месяца. Далее, по мере испарения малолетучих компонентов, он твердеет окончательно. Но это усредненные интервалы, а химическая промышленность выпускает слишком разнообразный ассортимент продукции, чтобы можно было говорить конкретно. Как и в случае с тампоном, нежелательно вторгаться кистью в уже пройденные пространства – можно наделать неустранимых огрехов. Излишне также напоминать, что присутствие в воздухе какой бы то ни было пыли (особенно волокон), тополиного пуха или насекомых совершенно недопустимо. Странно, но мелкая мошкара типа дрозофил питает какую-то суицидную токсикоманскую страсть к свежему лаку и жадно садится на его поверхность, исторгая из уст мастера поток ненормативной лексики. Отсюда вывод: лакировать следует в закрытом помещении без сквозняков, мух и шмыгающих мимо родственников.

Нитроцеллюлозные лаки схватываются буквально за кистью, и поэтому получить гладкую поверхность нереально, но в качестве грунтовки или порозаполнителя они хороши – не надо долго ждать, хотя терпение и есть одна из главных добродетелей всякого реставратора. А куда деваться? Сплошь и рядом приходится использовать процессы, ускорить ход которых не только вредно, но и невозможно физически. Воистину, быстро делаются лишь злые дела!

Иногда лак дополнительно полируют. В прежние времена шеллачное покрытие полировали естественным образом в силу необходимости. Делалось это с помощью мягкой ткани, чуть смоченной крепким спиртом. Нынешние лаки обходятся без этого, однако мертвая «стеклянная» поверхность не радует, и потому после полного высыхания (т. е. через несколько дней) по ней следует пройтись суконкой. Шерсть, обладающая абразивными свойствами, придаст лаку мягкий шелковистый блеск, слегка приглушив отчаянные блики. Пресловутая «полировка» 70-х годов XX века отнюдь не была зеркальной сразу после отверждения полиэфирного слоя. Ее элементарно полировали на больших станках войлочными кругами и специальными пастами – отдельно плоскости плит, отдельно их торцы и т. д.

Я бы не рекомендовал увлекаться популярными советами натирать деревянную мебель восковой мастикой, точно паркет. Как уже отмечалось, пчелиный воск липкий, и вместе с приятным блеском вы получите проблемы с пылью, отпечатками рук и прочих частей тела. Вообще неясно, для чего выпускают все эти полироли, так как глянец не нуждается в дополнительном блеске, а фактура непременно забьется подсохшим составом и станет неопрятной. Впрочем, дело вкуса. Я знавал людей, которые с гордостью показывали вощеное трюмо, липкое, как карамельный петушок и тусклое, будто двухвековое стекло в чердачном окошке.