Голубой адепт - Пирс Энтони - Страница 31
- Предыдущая
- 31/91
- Следующая
К счастью, опасный спуск продолжался недолго. Тропа привела к широкой площадке, которая, нависая над пропастью, выдавалась вперед настолько, что лошади могли с края выступа допрыгнуть до противоположного берега. Это было настоящим везением!
Так они благополучно миновали коварное ущелье, но Стайл уловил запах серных испарений, которые выделяли горячие источники, и ему это не понравилось. Они стали гуськом выбираться по тропинке вверх, благополучно поднялись к вершинам Пурпурной Гряды, миновали один из крутых перевалов, и перед ними как на ладони раскрылся ровный ландшафт. Равнина… Но что это?!
Это было всего лишь обширное предгорье новой, еще более неприступной, чем первая, горной гряды. Пики гор терялись где-то в облаках. И на них лежал снег. Но снежные вершины были не белыми, а пурпурными. Это был пурпурный снег.
Впереди появился относительно небольшой холм, покрытый дерном и виноградниками. Тропа вела к нему. На пути, как при входе, лежал большой камень.
— Думаю, что мы пришли к цели, — пробормотал Стайл, спрыгивая с единорога на землю.
— Надеюсь, вы не задержитесь с обратным отъездом? — раздался позади чей-то голос. Стайл обернулся и обнаружил маленького человечка, стоявшего на тропинке. Был он примерно на три дюйма ниже Стайла, но шире в кости. Кожа лица была прозрачно-голубой, одежда — серо-стального цвета.
— Ты, должно быть, из тех, кто обитает в этих местах? Я пришел к мастерам по платине просить милости, — сказал Стайл.
— Мы работаем по платине, — согласился эльф, — но мы не оказываем никаких милостей посторонним. И теперь ты просто наш пленник, и компаньон твой человечьего происхождения тоже наш пленник. — В его маленькой руке сверкнул блестящий меч. — Поговорим и о лошадях. Эти животные будут присоединены к нашим табунам.
Нейса нацелила свой грозный рог на самонадеянного эльфа, но Стайл предостерегающе положил руку на ее круп и прошептал на ухо: «Мы должны добиться цели мирным путем. Нужно сдаться на их милость, притворившись больными; Ты сможешь придумать обморок или судороги. Но если меня свяжут или закуют в оковы, освободи меня, я сыграю на своей гармонике и…»
Нейса чуть заметно качнула рогом. Она без слов знала, что до тех пор пока Стайл имел доступ к волшебному инструменту и мог свою магическую силу перелить в музыку, он был способен справиться с ситуацией. Стало быть, риск был меньше, чем вначале показалось. И он, и Леди позволили эльфу загнать себя внутрь холма.
Там было мрачно, очень слабый свет проникал через вентиляционные отверстия. Несколько вооруженных эльфов, тоже в одежде стального цвета, прислонились к стене. Один из эльфов, по виду начальник стражи, стал оценивающе осматривать Стайла и Леди, будто они были только что отловленными в горах животными. Он сопел и принюхивался.
— Этот — из породы эльфов, — сказал начальник стражи, указав на Стайла, — а женщина — человечьего племени. Его мы отправим работать в наши платиновые рудники, а ее отдадим червяку.
— Вот как ты встречаешь гостей, которые с миром пришли к тебе! — воскликнул грозно Стайл. К сожалению, молчать больше было нельзя, он не мог допустить дальнейших оскорблений.
— Молчать, раб! — выкрикнул начальник стражи и попытался ударить Стайла по лицу своим прозрачно голубым кулачком. Удар не пришелся, разумеется, по назначению: Стайл перехватил руку и вцепился в нее мертвой хваткой. Но тон его был увещевающим, даже кротким:
— Не думаю, что все эльфы твоего племени столь же негостеприимны, как ты. Позови кого-нибудь выше тебя по положению. Пусть придет. Позови.
— В этом нет необходимости! — раздался чей-то голос.
У входа стоял хрупкого телосложения и болезненного вида старый эльф с длинной бородой. Руки его были черными и сморщенными.
— Начальник стражи, ты свободен, я сам разберусь с пришлыми.
Стайл выпустил руку своего пленника, и он вместе с другими эльфами просочился наружу через трещины в стенах.
Старый эльф подошел к Стайлу.
— Я — Пирефодж, вождь племени Платинового холма, народа Темных эльфов. Приношу извинения за негостеприимность нашей молодежи. Это из-за твоего роста. Они приняли тебя за великана-эльфа.
— Великана? — воскликнул Стайл, пораженный его словами; — Но мой рост всего лишь четыре фута одиннадцать дюймов!
— А мой — четыре фута пять дюймов, — сказал. Пирефодж. — К тому же запах твоего крема ввел нас в заблуждение так же, как твой рост. А ведь мы обязаны этим визитом хозяину и хозяйке Голубого Замка, не так ли?
Разочарованная и унылая улыбка мелькнула на лице Стайла.
— Я не думал, что мы столь очевидны.
— Ты — нет. Тебя было трудно распознать. Я тщетно пересмотрел все мои рукописные книги с твоим описанием. Единорог — вот что в конце концов выдало тебя, хотя мы думали, что Адепт недавно погиб.
— Нейса никогда…
Старый эльф не дал договорить, поднял морщинистую ладонь.
— Единорог ни при чем. Но, согласись, обычный человек не сможет остаться в целости и сохранности, усевшись на рогатого оборотня, да еще в компании нежной хрупкой Леди! Это сможет сделать только самозваный Адепт из Голубых Владений, который, думаю, недолго еще будет считаться самозванцем.
Стайл немного расслабился.
— О да! Конечно! Но у тебя, видимо, имеются очень точные, даже скрупулезные описания всех Адептов!
— Это так. И все же мои справочные рукописные книги порою, подав ложную надежду, не оправдывают себя. Они неполны. Ответь мне ради научной точности моих книг. Правда ли, что после второго своего рождения уже на Фазе, когда единороги и оборотни вызвали тебя на состязание, ты использовал два магических действия?
Пока Стайл молчал, ожидая, чем закончится вопрос, предводитель эльфов продолжал:
— Так вот, ты использовал два действа. Одно — маловажное, несущественное, другое — мощное колдовство необыкновенной магической силы, которое до этого никто на Фазе не знал. Но правда ли, что после этого ты был признан самым могущественным магом на Фазе, хотя, по сути, был еще новичком? Отвечай!
— Возможно, это и правда, — сказал Стайл.
Да, в том первом состязании он и сам был поражен, какой странной магической силой вдруг обернулись его заклинания. Но в чем дело? В сверхъестественности или в душевном подъеме, который он испытал тогда? Пожалуй, скорее сила духа, чем первоначальные робкие познания в магии, помогла ему выйти победителем. Ему, новичку на Фазе.
Видя, что любопытство сжигает Пирефоджа, Стайл пояснил:
— Я — существо с планеты Протон. Я прибыл, чтобы снять мантию с моей Фаза-сущности и исправить зло, которое было совершено, когда мою фаза-сущность убили. Я хочу восстановить справедливость, или, если вам будет угодно, отомстить моему убийце. В магии я уже не новичок. Когда Жеребец потребовал от меня показать магическую силу, я составил заклинание — и его пастбище было обнесено неприступной стеной. Когда кобыла-единорог смирила передо мной свои амбиции, я дал ей Клятву Верности! Это был уже более широкий круг познаний, чем я ожидал.
Пирефодж затряс бородой.
— Да, да! Оборотни и вампиры с тех пор дружат с тобой. Да, ты действительно Адепт!
— И все же я не всемогущ. Теперь я снова должен подтверждать свой статус. Должен встретиться в поединке с жеребцом на Унолимпике. Но магией я едва ли смогу одолеть его. Оракул послал меня к вам за Платиновой Флейтой.
— Теперь я начинаю кое-что понимать… Так вот что привело тебя сюда! — Эльф смотрел на гостя холодно.
— Я знаю, что музыка смягчает черствые души, но смягчает ли она душу единорога? — спросил Стайл.
Пирефодж нахмурился.
— Нам запрещено даже ненадолго давать в руки волшебную Флейту человеческому существу. И тем более запрещено передавать ее в руки Адепта. Знаешь ли ты, в чем сила Флейты?
Стайл отрицательно качнул головой.
— Я пришел сюда только по совету Оракула.
— У меня нет необходимости соблюдать тайну. Владелец Флейты недосягаем для злых чар. У Флейты есть и другие достоинства, но противостояние вредоносной магии — главное.
- Предыдущая
- 31/91
- Следующая
