48 часов - Маклин Алистер - Страница 18

— И долго не увидите. Во всяком случае, на моем судне и на моих землях… Впрочем, поблизости от них тоже. Я обещал ему, что проверю цвет его благородной кастильской крови, если еще хоть раз встречу на своем пути… Извините, друзья, что я заговорил об этом. Господа Ханслет и Петерсен, ваши бокалы пусты.

— Ваше приглашение, сэр Энтони, доставило нам большое удовольствие, — ответил я. Добродушный, старый, глупый Калверт, слишком тупой для того, чтобы заметить, что происходит вокруг него. — Но, к сожалению, нам пора возвращаться. Ветер все крепчает, и мы хотели спрятать «Файркрэст» за островом Гарве, — я подошел к иллюминатору и раздвинул шторы, которые показались мне при этом такими же тяжелыми, как противопожарный театральный занавес. Ничего удивительного, что «Шангри-Ла» нуждалась в стабилизаторах при такой добавочной тяжести. — Мы оставили зажженными навигационные огни и свет в каюте, чтобы наблюдать отсюда, не сдвинулся ли катер. Незадолго до нашего ухода пополз якорь…

— Очень жаль, что вы так рано покидаете нас, — странно, но это прозвучало совершенно искренне. — Но моряк всегда поймет заботы другого моряка.

Он нажал на кнопку звонка, дверь отворилась, и в салон вошел невысокий человек с дочерна загоревшим лицом. На рукавах его синей куртки были нашиты золотые полоски. Это был капитан Блэк, он уже сопровождал нас во время экскурсии по королевству Скаураса. Именно он показывал нам разбитый передатчик.

— Капитан Блэк, будьте добры подать к трапу моторку. Господа Ханслет и Петерсен спешат.

— Прошу прощения, сэр Энтони, но боюсь, что им придется обождать.

— Обождать?

Старина Скаурас умел выразить недовольство, не будучи недовольным.

— Опять барахлит, — извиняющимся тоном сказал капитан Блэк.

— Проклятые карбюраторы! Могу спорить, что речь о них. Вы были правы, капитан Блэк, вы были правы. Больше никто не уговорит меня купить бензиновый мотор для лодки. Будьте добры сообщить нам, когда повреждение будет исправлено, а также распорядитесь о наблюдении за «Файркрэстом». Мистер Петерсен беспокоится о крепости якоря.

— Не беспокойтесь, — сказал Блэк. Я так и не понял, ко мне или к Скаурасу были обращены эти слева. — Все будет в порядке.

Следующие пять минут Скаурас посвятил критике бензиновых моторов и восхвалению дизельных, а затем, несмотря на наши возражения, вынудил и меня, и Ханслета выпить еще по порции виски. Конечно, наши протесты не были проявлением вражды ни к виски, ни к Скаурасу, просто виски исключительно плохо влияет на успех любого рода ночных миссий.

В девять часов хозяин нажал на кнопку, вмонтированную в подлокотник его кресла, и сразу открылись дверцы шкафа, и нашим взорам предстал экран большого телевизора.

Дядюшка Артур не забыл обо мне. Диктор как раз описывал драматическим голосом страшную судьбу рыбацкого судна «Морэй Роз», на котором отказало управление и который тонул сейчас где-то на юге от Скай. Было объявлено о большой спасательной акции, которая начнется на рассвете. Диктор заверял, что будет предпринято все для спасения судна и экипажа.

Скаурас выключил телевизор, прослушав новости.

— Море, — сказал он, — забито дураками, которым нельзя даже носа высовывать за волнорез. Кстати, кто-нибудь слышал последнюю сводку погоды?

— Метеообсерватория на Гебридах обещала юго-западный ветер в восемь баллов после семнадцати часов, — спокойно проговорила Шарлотта Скаурас.

— С каких это пор ты слушаешь метеосводки? — удивился Скаурас. — И вообще, с каких пор ты слушаешь радио? Хотя, честно говоря, моя бедная подруга, других развлечений у тебя здесь нет. Восемь баллов… Черт побери! Если этот рыбацкий катер идет со стороны Кайль-оф-Локальш, то, похоже, он окажется в самом центре заварушки. С ума сошли… Тем более что у них есть радиосвязь, передали же они как-то известие о своем положении. Совсем с ума сошли! Или они не слушали сводку, или не обратили на нее внимания… Впрочем, это одно и то же. Безумцы!

— Эти безумцы, возможно, в эту минуту погибают или уже погибли, — заметила Шарлотта.

Круги под ее глазами, казалось, увеличились и потемнели, но в глазах этих все еще горел огонь.

Несколько секунд Скаурас неподвижно смотрел на нее, и тишина так сгустилась, что, казалось, если он сейчас щелкнет пальцами, этот щелчок прозвучит как пистолетный выстрел. Но Скаурас отвернулся с улыбкой ко мне.

— Вы только гляньте на эту маленькую женщину, мистер Петерсен. Такая чувствительная, заботливая мать! Только детей не имеет. Вы женаты, Петерсен?

Я улыбнулся ему в ответ, размышляя, плеснуть ли ему виски в лицо или лучше дать ему чем-нибудь тяжелым по голове. В конечном итоге я решил воздержаться. Во-первых, это все равно ничего бы не дало, а во-вторых, мне совершенно не улыбалась перспектива добираться до «Файркрэста» вплавь.

— К сожалению, нет, сэр Энтони.

Он повторил мои слова, громко смеясь, после чего добавил не поддающимся толкованию тоном:

— Мистер Петерсен, вы уже наверняка миновали тот возраст, в котором говорят подобные наивные слова.

— Мне тридцать восемь лет, но, к сожалению, у меня до сих пор не было случая сделать это, — сказал я с улыбкой. — Это старая история, сэр Энтони. Те, которых хотел я, не хотели меня, и наоборот.

Это не совсем соответствовало истине. С моей брачной жизнью покончил водитель «бентли», влив в себя предварительно, по мнению врачей, не менее бутылки виски. Браку моему было в то время меньше двух месяцев. Это объясняло и мои шрамы на левой щеке. В то время как раз дядюшка Артур вытащил меня из фирмы, достававшей обломки со дна моря. В результате ни одна девушка, зная мою профессию, не захотела бы выйти за меня замуж. Шрамы мне тоже не помогали. Впрочем, я никому и никогда не признался бы, чем занимаюсь. Да я и права на это не имел.

— Если вас это не обидит, мистер Петерсен, — заявил Скаурас, — я бы сказал, что у вас великолепно развито чувство юмора.

Хорошая шутка — Скаурас, беспокоящийся, чтобы кого-нибудь не обидеть! Его рот, так напоминающий застежку-«молнию», как будто немного смягчился, а слова как будто подтверждали ностальгию улыбки.

— Я, конечно, пошутил, — продолжал он. — Безбрачие имеет свои преимущества, а молодость проходит. Шарлотта?

— Да? — карие глаза недоверчиво посмотрели на мужа.

— Ты не можешь кое-что принести мне из каюты?

— А горничная? Она…

— Дорогая, это очень личное. А как уже намекнул нам мистер Ханслет, ты намного моложе меня… — Скаурас улыбнулся Ханслету, как бы подтверждая невинность своих слов. — Снимок, который стоит на моем ночном столике…

— Что?

Шарлотта внезапно выпрямилась и впилась руками в подлокотники кресла, словно собираясь выпрыгнуть из него. Изменения произошли в этот момент и в поведении Скаураса, взгляд его стал холодным и твердым. Он медленно отвел глаза от ее рук. Она поняла, побледнела и быстрым движением одернула приподнявшиеся при резком движении рукава платья. Однако я успел заметить сине-красные круги кровоподтеков, виднеющиеся на обеих ее руках, сантиметров на десять повыше локтей. Это были действительно совершенно круглые кольца, такие не остаются ни от удара, ни от сильного сжатия пальцами. Скорее, такие знаки может оставить крепко затянутый шнур.

А Скаурас уже снова улыбался, подзывая к себе старшего стюарда. Шарлотта без слов встала и вышла. На какое-то мгновение я даже засомневался, не приснилось ли мне все это, но дядюшка Артур платил мне отнюдь не за то, чтобы я видел сны наяву.

Она вернулась через несколько минут, держа в руках фотографию в рамке размером восемнадцать на двадцать четыре, протянула ее Скаурасу и села на прежнее место. В этот раз она с особенной тщательностью одернула рукава своего платья.

— Господа, на этой фотографии вы видите мою жену! — объявил Скаурас, вставая с кресла, чтобы показать всем портрет брюнетки с темными глазами, улыбающимися над высокими, чисто славянскими скулами. — Это моя первая жена Мадлен. Мы были женаты тридцать лет. Супружество действительно не такая уж скверная вещь. Это Мадлен, господа!