Огр! Огр! - Пирс Энтони - Страница 69

• Предыдущая
• 69/82
• Следующая

И вновь он оказался перед статуей коня тьмы. У него еще оставалась частичка души, и сдаваться он не собирался. Вероятно, существует предел того, какую часть души можно потерять, а огры — существа настырные.

— Я буду драться за свою душу до тех пор, пока остается, за что драться, — заявил Загремел. — Выдавай очередной кошмар, ты, лошадь!

Глаза статуи вспыхнули. Затем конь тьмы пошевелился, оживая.

— Ты хорошо дрался, огр. — Звуки человеческой речи легко выходили из лошадиной пасти. — Ты каждый раз выигрывал.

Вот это неожиданность!

— Но я каждый раз умирал!

— Ни разу не уклонившись от цели. Ты подвергся испытанию страхом, но не проявил ни малейшего признака...

— Ну, огры ведь не знают, что это такое, — сказал Загремел.

— ...испытанию болью, но не сдался...

— Огры не знают, как это делается, — сознался Загремел.

— ...и испытанию усталостью...

— Как я мог остановиться, когда думал, что мой друг в беде?

— ...и испытанию голодом.

— Да, это скверная штука, — признал Загремел. — Но цена была слишком высока.

Его интеллектуальное проклятие позволило ему осознать все значение этой платы; иначе он бесспорно согласился бы.

— Итак, ты справился со всем, ничем не соблазнившись, и таким образом расторг залог на четыре пятых своей души. Остается последнее испытание — но от него одного зависит твоя окончательная победа или поражение. Ты получишь назад всю свою душу — или потеряешь ее.

— Давай свое испытание, — уверенно произнес Загремел.

Глаза коня тьмы ярко вспыхнули, но мир вокруг не изменился.

— Почему ты согласился заложить свою душу?

Интеллект предупреждал Загремела, что горящие глаза коня тьмы означают угрозу очередного видения и очередного испытания. Поскольку ничего не изменилось, это испытание должно отличаться от других. Надо быть осторожным!

— Чтобы спасти душу моего друга, которого я обещал защищать, — осторожно ответил Загремел. — Я думал, тебе это известно. Твой слуга из гроба отнял у нее душу обманом.

— Каким же глупцом надо быть, чтобы подвергнуться опасности ради благополучия другого! — воскликнул конь тьмы, не обратив внимания на слова Загремела.

Загремел смущенно пожал плечами: — Я никогда и не отрицал, что глуп. Огры очень сильны и очень глупы. Конь тьмы фыркнул: — Если ты ожидаешь, что я тебе поверю, значит, ты считаешь меня дураком! Я знаю, что большинство огров глупы, но ты — нет. Почему?

К сожалению, огры — не очень хорошие лжецы; это одно из следствий их глупости. Загремелу задали прямой вопрос; он должен ответить.

— Я проклят интеллектом косящих глаз. Виноградная лоза делает меня умнее, чем я есть на самом деле, и наделяет такими свойствами, как совесть, эстетическое восприятие и человеческая чувствительность. Я бы избавился от него, если б смог, но мне нужен интеллект, чтобы помочь моим друзьям.

— Глупец! — прорычал конь тьмы. — Проклятие косящих глаз всего лишь иллюзия!

— Все в тыкве и в Ксанфе так или иначе является иллюзией, — возразил Загремел, — Большая часть Ксанфа — иллюзия, а возможно, и Обыкновения тоже. Возможно также, что, если бы мы видели реальность полностью, Ксанфа вообще бы не существовало. Но пока я существую в нем или мне кажется, что существую, я буду соблюдать законы иллюзии, так же как и законы реальности, и пользоваться силами, которыми наделяют меня иллюзорные косящие глаза, так же как и природной силой огра.

Конь тьмы помолчал.

— Это не совсем то, что я имел в виду, но, возможно, вполне удовлетворительный ответ. Разумеется, твой собственный интеллект не является иллюзией. Но неужели ты не знал, что косящие глаза дают лишь кратковременный эффект? Этот эффект исчезает через несколько часов, а в большинстве случаев лоза дает не интеллект, а лишь его иллюзию, которая заставляет обладателя вести себя совершенно по-дурацки и делает посмешищем для всех, кто видит его нелепый самообман.

Загремел понял, что конь тьмы действительно по-новому испытывает его, — а для огра интеллектуальный тест значительно опаснее всех остальных испытаний.

— Я не знал этого, — признался он. — Возможно, мои спутницы слишком добры, чтобы так думать обо мне. Но я полагаю, что мой интеллект действительно реален, поскольку он позволил мне решить множество задач, с которыми не справился бы ни один огр, и неизмеримо расширил мой кругозор. Если это иллюзия, то она меня устраивает. Разумеется, она длилась значительно дольше, чем, возможно, должна была бы, но, вероятно, на огров это действует лучше — их попросту нельзя сделать глупее, чем они уже есть.

— Ты совершенно прав. Ты не обычный огр, и ты достаточно умен, чтобы достойно встретить мой вызов.

Большинство тех, кто подвергает свои души опасности, делают это по менее достойным уважения поводам. Но, разумеется, ты только полуогр.

Очевидно, повелитель Мира ночи знал о нем все! Загремел предпочел не выходить из себя, ведь именно этого хотел конь тьмы. Потеряешь терпение — потеряешь душу.

— Я то, что я есть. То есть огр.

Конь тьмы кивнул, словно обнаружив брешь в броне Загремела. Он что-то задумал; Загремел видел это по тому, как он подергивал хвостом — при полном отсутствии мух.

— Огр с умом и совестью человека. Тот, кто принуждает косящие глаза работать, превосходя их возможности, заставляет их снова одаривать его интеллектом, даже когда они всего лишь иллюзия. Тот, кто соблюдает верность своим обязательствам и друзьям, может быть определен как человеческое существо.

— Я также заставил работать в Пустоте иллюзорную тыкву, — отметил Загремел. — Если ты хочешь поставить под сомнение мой благоприобретенный интеллект, доказав, что он не имеет под собой никакой основы, тебе придется принять во внимание, что и твоя проверка не имеет никакого основания.

— Мое желание было несколько иным. Подобные ситуации можно истолковать по-разному. — Конь тьмы фыркнул, прочищая горло. — Ты отлично прошел все испытания и можешь ныне принять титул властелина испытаний. Я ухожу в отставку; ты станешь ночным огром, или огром тьмы.

— Ночным огром? — переспросил Загремел; несмотря на свой интеллект, он не уловил сути предложения.

— Ты будешь рассылать дурные сны со своими ночными огрицами и собирать души тех, кто уступает их. Ты будешь властелином тыквы. И силы ночи будут служить тебе.

— Я не хочу никаких сил ночи! — запротестовал Загремел. — Я хочу только спасти своих друзей.

— Силами ночи ты сможешь их спасти, — подчеркнул конь тьмы. — Ты направишь своих ночных слуг, чтобы они унесли их, спящих, из Пустоты в безопасные джунгли Ксанфа.

Но интеллект Загремела, хотя и был, возможно, иллюзорным, возражал против этого соблазнительного решения.

— Но смогу ли я возвращаться в дневной мир, когда мне этого захочется?

— Владыке ночи вовсе не нужно видеть день!

— Итак, ты сам — узник ночи, — сказал Загремел. — Ты можешь пленять души других, но твоя остается залогом.

— Я могу выходить днем! — возразил конь тьмы. И снова косящие глаза посмотрели в зубы подарку коня тьмы. Зубы были драконьими.

— Только если соберешь достаточно душ, чтобы оплатить дорогу. Сколько душ надо заплатить за один час дня? Дюжину? Сотню?

— Есть и другой путь, — нервно произнес конь тьмы.

— Разумеется. Найти себе замену, — ответил Загремел. — Кого-нибудь достаточно стойкого, чтобы выполнять работу добросовестно, независимо от того, насколько она неприятна, болезненна или утомительна Кого-нибудь, кого не развращает власть.

Повелитель Мира ночи промолчал.

— Зачем посылать людям дурные сны? — спросил Загремел. — Или это только способ заставить их расстаться со своими душами?

— Это имеет более возвышенное обоснование, — несколько жестко объяснил конь тьмы. — Если никто не будет ощущать угрызений совести или сожаления, зло начнет процветать безнаказанно и вскоре станет править миром. Зло для души можно уподобить сахару, соблазнительно сладкому в малых дозах, но неизбежно развращающему. Дурные сны являются воплощением последствий зла, своевременным предупреждением, которого достаточно мыслящему существу. Ночные кобылицы — это стражи на пути деградации духа, той самой, которой сумел противостоять ты. Займи же это место, огр, оно твое по праву.

• Предыдущая
• 69/82
• Следующая