Рыцари сумерек: Тайны спецслужб мира - Аростегай Мартин - Страница 28

«Пробираясь по саванне, я увидел впереди жутко колючие заросли. За целый час мне удалось пройти не более пятисот метров, в полной тьме. Тяжеленный рюкзак норовил то и дело опрокинуть меня на спину. Потом во мне вдруг что-то словно надорвалось, захотелось зарыдать и позвать маму. Но уже в следующий момент некий стержень во мне снова выпрямился, я почувствовал себя в порядке и пошел дальше», — вспоминает один солдат.

Люди, способные преодолеть телесную слабость, потом готовы бестрепетно встретить любые испытания и, если надо, не колеблясь, расстаться с самой жизнью.

Я просыпаюсь поутру в густом тумане. Стоит жуткий холод, и на расстоянии одного шага ничего не разглядеть. «Как ты там, дружище?» — спрашивает Роулэнд. Из тумана возникает его лицо, накрытое черным шерстяным капюшоном, он приносит мне горячий кофе — это был лучший кофе в моей жизни!.. В 8.30 туман все еще очень плотный, и тут на вершине пика появляется экзаменуемый Бишоп. Он в состоянии адреналиновой эйфории и готов говорить без умолку. «А, черт, как здорово думать, что я покорил этот пик! Все остальное по сравнению с этим — ерунда!» Он садится, кладет винтовку наземь, раскрывает рюкзак и начинает принимать по рации указания по своему маршруту, работая с картой и компасом; затем он указывает на другую далекую вершину. «Вот она, моя следующая цель». Пик Магог — это в девяти милях отсюда. Бишоп бодро запаковывает назад рацию, пристегивает лямки рюкзака и поднимает винтовку. «Увидимся и потолкуем попозже, ладно, дружище?» — говорит он мне весело, уже исчезая в скалистой расщелине. Помимо выдержки, выносливости, изворотливости ума и всего прочего, людей САС обязательно отличает еще и чувство юмора при любых обстоятельствах.

С вершины Тулбрунап я вижу патрульные «джипы», имитирующие «противника», чтобы заставить кандидатов в САС избегать дорог и троп. Они должны двигаться исключительно через кустарники. Когда солнце начинает понемногу разгонять облака, на вершине пика появляется солдат учебного эскадрона с двумя пятиметровыми канистрами воды. Вертолеты, забрасывающие на контрольные пункты провиант и воду, приземлились из-за поломок, сообщает он. А значит, пищу и воду придется доставлять вручную, что, естественно, здорово сокращает их количество. Значит, испытуемые теперь столкнутся и с сокращением рациона вдвое. Солдату поручили сопроводить меня вниз. И вот мы уже в пути, с трудом прокладываем дорогу вокруг крутобоких валунов. Пока вертолеты не будут налажены, никаких спасательных и поисковых работ производиться не может, вскользь замечает солдат.

Внезапно раздаются выстрелы. Солдат Джон, едва не прошедший через испытания САС два года назад и оставленный в резерве, ускоряет шаг и вскоре видит на крутом склоне экзаменуемого, лежащего на боку. Он полностью обезвожен, ноша слишком тяжела для него, и несчастный не способен взобраться наверх; более того, он уже не совсем представляет себе, где находится. Джон дает ему хлебнуть из своей фляги и помогает подняться наверх, после чего указывает ему ориентиры контрольного пункта. Видя, что цель уже недалека, кандидат сразу приободряется и решает продолжать путь.

Ниже по склону капрал Пол Дамбэвин сверяется с призматическим компасом, чтобы вычислить местоположение относительно холма к западу от него. На его карте обозначен соответствующий пункт, и проведя воображаемую линию, он определяет, что находится примерно на полпути к вершине Тулбрунап. Он решает передохнуть, опершись на воткнутую в землю винтовку. «Мой отец воевал в составе САС в Малайе, — говорит он мне. — Так что у нас это семейная традиция».

Насвистывая, он снова пускается в путь вверх по склону.

В базовом лагере в палатке Грега Джека рация начинает потрескивать всякий раз как инструктор связывается с испытуемыми и отмечает степень прохождения ими маршрута по контрольным точкам. Напротив фамилии Бриджфорда стоит Т0141847 и НЕ150800; это означает, что он прибыл в отель «Эхо» из Танго Оскар в восемь ноль-ноль утра 15 февраля. Те, кто не прошел испытания, имеют длинный прочерк против своего последнего пройденного контрольного пункта. Пока что выбывших восемь, но Джек не думает, что их станет намного больше. «Большинство выбывает именно в первые пару суток. Обычно они решают «дернуть чеку» еще в первую ночь, когда чувствуют, что им совсем не нравится ходить по ночному бушу в полном одиночестве и что никогда этого не полюбят. А всякий, кто сумел пройти через это, уже хочет продолжать до самого конца». Большинство выбывших имеют пометку ВСЖ («выбыл по собственному желанию»). Трое прекратили испытание по медицинским показаниям — повреждение или растяжение связок.

Кое-кто может и потеряться. «Если мы не получаем от кого-то сообщений пару дней, высылается поисково-спасательная группа». С этими словами Джек поворачивается к своим помощникам: «Кстати, ребята, посмотрите, когда эти чертовы вертолеты смогут взлететь!» Два вертолета австралийских ВВС «Блэкхоук» производства США стоят на небольшой площадке прямо рядом с палаткой.

В базовом лагере появляется один кандидат. Его обезумевшие голубые глаза, кажется, вот-вот выпрыгнуть из орбит, а губы бормочут какие-то бессвязные фразы, словно его контузило. Потом удается разобрать: «Я не вижу ориентира! Просто не вижу ориентира!» Сержант уводит его в санитарную палатку — у испытуемого сильнейший солнечный удар. Итого, к концу вторых суток выбыло девять человек.

На третий день Воган, все еще страдающий от вывихнутой лопатки, карабкается на склон Маунт Трио и стонет: «Пить... Пить хочу, братаны... Черт возьми, дадите вы мне пить?..» Игрок армейской сборной по регби без воды вот уже пятнадцать часов. Инструктор спрашивает его координаты, но Воган уже почти ничего не понимает и катается по земле, как больной пес: «Воды, парни, воды... Надо пить, пить...» Он только что закончил четырехкилометровое восхождение. Продираясь часами сквозь колючий кустарник, Воган часто собирался «выдернуть чеку». Позднее он признается, что одолела его именно жажда, которая просто лишила беднягу способности соображать. Наконец сержант доставляет ему канистру, Воган выпивает ее и решает продолжать путь.

Лейтенант П. шел без единого глотка воды всю ночь и все утро. А сейчас стоит уже жаркий день, и зной выпаривает из измученного тела последние капельки влаги. Он оглядывает полубезумным взглядом местность — нет, в жиденькой тени кустарников от солнца не спрятаться. Жажда убивает его. И тогда он принимает единственно возможное решение. Он снимает пластиковую фляжку с пояса, расстегивает ширинку и мочится во флягу. Затем он кидает туда таблетку для очистки воды, выжидает некоторое время, а потом выпивает жидкость.

На следующий день прибывает Карни. У него это уже четвертая вершина, и хотя его лицо перекошено от боли, он может немного поговорить со мной. «Мне нравится эта часть процедуры отбора, когда я волен делать, что хочу, идти своим путем и спать, где заблагорассудится. Воля меня не покидает. Я пришел из парашютного полка, где мне все надоело до едреной матери. Рутина меня добивает. Ненавижу мой старый полк». Карни, кряхтя, пристегивает лямки своей амуниции и подводит черту под своими житейскими рассуждениями: «Мне незачем возвращаться назад».

Наконец, вертолеты снова в небе и начинают кружить над разными пиками вдалеке. С ревом проносятся они над Танго Альфа, сбрасывая припасы пищи и воды, которых на контрольном пункте почти не остается. Прежде чем связаться по рации с пилотами, Дасти игриво спускает свои походные шорты и демонстрирует вертолетам свою задницу, что на языке коммандос означает «подмигнуть карим глазом».

Я не встречал героя этого маршрута, Стюарта Бейли, пока не вернулся в базовый лагерь во второй половине дня. Он шел, не останавливаясь, со своего последнего контрольного пункта всю ночь. К тому моменту, как я встретил его, он уже принял душ и выглядит вполне отдохнувшим.

Он заслужил такой записи в своем свидетельстве: «Намного выше среднего уровня исполнения». Помимо того что Бейли прошел три пункта за три дня, в своем роде рекорд для САС, в ходе предварительного отбора он пробежал более трех километров с рюкзаком в 22 килограмма за плечами, меньше чем за шестнадцать минут! Двадцатикилометровый марш-бросок с полной выкладкой, на что отводилось три часа, он совершил за два с половиной. А на плавательных испытаниях проплыл четыреста метров, из которых двадцать пять — с полным погружением под воду.