Возлюбивший зло - Пирс Энтони - Страница 60
- Предыдущая
- 60/76
- Следующая
Заставив себя забыть о красоте смотревшей на него женщины, Пэрри перешел к финалу:
— Воплощения — такие же люди, рыбонька. Они обладают человеческими стремлениями, слабостями и страстями.
Ниоба была великолепна.
— Страстями! К чему ты клонишь?
— Я так рад, что ты спросила об этом, девочка. — И Пэрри упомянул о том, как необходима Хроносу в качестве воплощения юная и прекрасная женщина.
Ниоба пришла от этих слов в неподдельный ужас. С одной стороны, Пэрри ненавидел себя за то, что делал, а с другой — ему это даже нравилось. Так просто представить на месте Хроноса себя самого…
— Видишь ли, киска, нам, воплощениям, приходится жить вместе. Мы вовсе не враги и должны помогать друг другу. С Хроносом не так легко общаться, поскольку он живет в обратную сторону, но во всем остальном он ничем не отличается от других…
— Я тебе не верю!
— Проверить очень легко, дорогуша, — бросил Пэрри. — Спроси у Хроноса. Он все отлично помнит.
Ниоба была смущена и напугана, однако начинала серьезно относиться к его словам. Тогда Пэрри обратился к своему любимому коньку — обману, объяснив, как инкарнации якобы объединили свои усилия, чтобы, уничтожив ее мужа и сделав самую красивую женщину воплощением, удовлетворить похоть Хроноса.
— Так что расслабься и получай удовольствие, детка, — заключил Пэрри.
— Расслабиться? Ну уж к черту! — вскричала она, позабыв о своей добродетели.
Пэрри улыбнулся.
— Вот именно. — Он сумел так ее завести, что Ниоба готова была разделаться с Хроносом.
Не в силах удержаться, Пэрри придал себе сходство с ее покойным мужем.
Узнав его, Ниоба невольно вскрикнула.
— Могу ли я поцеловать твои сладкие уста? — спросил он. — Для меня ты не менее желанна, чем для Хроноса, и со мною ты сможешь позабыть…
В гневе она ударила его прялкой.
— Убирайся прочь! Убирайся!
Пэрри принял свой прежний облик.
— Что ж, возможно, в следующий раз, когда тебя как следует объездят…
— Его последнюю реплику она непременно вспомнит, едва увидит Хроноса. Сначала Повелитель Времени, затем Повелитель Зла…
Пэрри исчез из виду, оставив Ниобу рыдать от горя и ярости. Однако он еще долго следил за нею, чтобы убедиться, не притворяется ли она.
Затем, успокоив себя сознанием того, что сделал все возможное, Пэрри оставил Ниобу. Радости он почему-то не ощутил. Ведь эта женщина была так прекрасна, а все предшественники Хроноса являлись его единственными друзьями среди воплощений… Однако более всего Пэрри испытывал стыд оттого, что задел не только ее, но и свои собственные чувства — Ниоба действительно пробудила в нем страсть. Поступить с цинизмом и презрением со столь совершенным существом казалось ему отвратительным.
Чуть ли не с облегчением Пэрри заметил, что его усилия пропали даром. Другим аспектам Судьбы удалось переубедить Ниобу, которая все-таки взглянула на Хроноса благосклонно. Пэрри же превратился в ее непримиримого врага и вряд ли мог винить ее за это. Попытавшись отвратить Ниобу от Хроноса, он пошел напролом, хотя заранее знал, что в случае неудачи весь ее гнев обратится на него самого.
Впрочем, соотношение добра и зла в мире, похоже, совсем не изменилось. Видимого успеха Пэрри не добился, однако ему удавалось отражать нападки других воплощений. Таким образом многовековое противостояние сохранялось.
Тем временем Мефистофель продолжал следить за потомством Ниобы. Возможно, ключевой фигурой должна была оказаться не она, а ее сын или внук…
Повзрослев, этот сын превратился в удивительно могущественного колдуна. Однако он не был женат и мог умереть, так и не оставив после себя потомства. Будучи инкарнацией, Ниоба не имела возможности родить еще одного ребенка. Воплощения навсегда оставались в том возрасте, в котором они принимали власть — если, конечно, подобно Пэрри, не додумывались в эту минуту выбрать для себя возраст по желанию. Зная это, Лила вовремя снабдила его нужной подсказкой. Однако, несмотря на возраст, неизменность воплощений подразумевала и то, что они не могли иметь детей — ведь вынашивание ребенка требовало определенного времени…
Затем колдун решил жениться на своей двоюродной сестре Бленде, которая, подобно Ниобе, была самой красивой женщиной своего времени. Мефистофель доложил Пэрри о помолвке.
— Убери его, — коротко приказал Пэрри. Хотя ему это и не нравилось, дожидаться, когда у Ниобы появится внук, Пэрри совсем не хотелось.
— Для этого мне придется выпустить в царство смертных демона, мой господин, — заметил Мефистофель.
Освободить демона хотя бы на несколько часов — задача не из легких. И все же случай того требовал.
— Хорошо, выпусти демона.
С довольной улыбкой Мефистофель растворился в воздухе — ему нравились убийства из-за угла и прочие низости.
Однако обойти Судьбу снова не удалось. Замысел провалился, и вместо колдуна или его невесты демон уничтожил мать Бленды. Гавриил оказался в выигрыше, а Ниоба еще больше обозлилась на Сатану.
Она по-прежнему ему досаждала, в частности, отвела смерть от намеченного Пэрри для убийства сенатора. Впрочем, Пэрри все-таки удалось спасти положение, безжалостно развенчав доброе имя своей жертвы.
Затем внезапно Ниоба решила уйти в отставку.
— Что? — удивился Пэрри. — Как же она будет оказывать на меня влияние, если уходит?
— Она сможет родить еще одного ребенка, — угрюмо отозвалась Лила.
— Разузнай об этом побольше, — приказал Пэрри.
Лила исчезла и очень скоро вернулась, чтобы доложить.
— Ниоба собирается выйти замуж за некоего Пасиана, двоюродного брата своего мужа, который обладает волшебной музыкой.
— Музыкой?
— Я не сомневалась, что это заинтересует тебя, мой господин! Конечно, он не умеет петь так прекрасно, как ты, однако его магия наделяет пение не меньшей силой.
В словах дьяволицы Пэрри невольно уловил злобу, но не придал этому значения. Хотя Лила и оставалась непревзойденной любовницей, ее манерность начинала ему надоедать. В ближайшее десятилетие Пэрри собирался непременно отослать дьяволицу на продолжительное время, чтобы развлечься с какой-нибудь грешной душой.
— Это все?
— Далеко не все, мой господин. Похоже, что, когда Ниоба еще только стала инкарнацией и была сильно привязана к своему сыну, она уговорила Атропос принять вид бабушки и…
— Атропос! — перебил Пэрри. — Старшую из аспектов Судьбы? Она пресекает линии жизни. Ничего себе бабушка!
— Все так, повелитель. Тогда Атропос взяла малыша и его двоюродного брата Пасиана к двум опытным провидицам и задала каждой из них один и тот же вопрос: «На ком, когда вырастут, женятся эти мальчики и что ждет их детей?»
— В самом деле, любопытно, — кивнул Пэрри. — Почему мне не посоветовали сделать то же самое?
— Демон, которого Мефистофель приставил за ними следить, не догадался о важности предсказаний. Ведь большинство провидцев — шарлатаны, которые действуют в угоду клиентам. Только теперь, когда я сама стала во всем этом копаться, я поняла, что пророчества посланы Гавриилом в качестве своего рода подсказки.
— Но так, чтобы они не привлекли внимания демона, — закончил за дьяволицу Пэрри с невольным восхищением. — Продолжай.
— Первая прорицательница сказала — я цитирую: «Каждый будет обладать самой красивой женщиной своего поколения, которые родят им самых талантливых в своей области деятельности дочерей… Каждая из дочерей пойдет против спутанной пряжи; одна, возможно, выйдет за Смерть, а другая возьмет в мужья Зло».
Пэрри разинул рот от изумления.
— Вторая прорицательница выдала буквально следующее: «Один будет защитником оленей, а его дитя спасет человечество; другой полюбит инкарнацию, а его ребенок станет одной из инкарнаций. Но нити очень запутанны». Больше она ничего не сказала.
Наконец к Пэрри вернулся дар речи.
— И сын Ниобы, колдун, действительно женился на дочери Пасиана Бленде, самой красивой женщине своего поколения. Теперь Пасиан, овдовев, женится ни на ком ином, как на Ниобе, самой красивой женщине своего времени.
- Предыдущая
- 60/76
- Следующая
