Время гарпии - Пирс Энтони - Страница 22

• Предыдущая
• 22/121
• Следующая

Через некоторое время они приблизились к пещере, которую занимало подземное озеро. Вглядевшись в воду, Глоха поняла, что посередине оно очень глубокое, такое, что не разглядеть дна, но у стен пещеры имелись уступы, на которых — это было видно сквозь темную, но вполне прозрачную воду — разместилось множество разнообразных фигур. Некоторые из них походили на всевозможных живых существ, однако ни одна не шевелилась и не выдыхала пузырьков.

— Должно быть, мы добрались до места, — с воодушевлением заявил Трент.

Глоха никак не могла привыкнуть к тому, что вместо древнего старца видит перед собой полного сил и энергии молодого человека. Что ни говори, а эликсир молодости чудесная вещь.

Памятуя наказ Хамфри, они зачерпнули воды и поднесли к губам. На вкус она чуточку напоминала лекарство.

— ЧТО ТЕБЕ НУЖНО ОТ МЕНЯ, КОРОЛЬ ТРЕНТ?

— Мы с крылатой гоблиншей Глохой собрались в поиск, а мои друзья хотели бы переждать это время в твоих владениях.

— А ЧТО ТЫ ПРЕДЛОЖИШЬ МНЕ В УПЛАТУ?

— Но мы ведь не знаем, какова твоя цена, — с улыбкой отозвался Трент.

— ЭТО МОЖЕТ ЗАВИСЕТЬ ОТ ЦЕЛИ ВАШЕГО ПОИСКА.

— Мы собрались искать мужчину моей мечты, который сможет стать для меня подходящим мужем, — промолвила Глоха, и тут ей пришла в голову интересная мысль. — Послушай, а у тебя в пруду случайно не найдется симпатичного крылатого гоблина?

— НЕТ. У МЕНЯ ЕСТЬ ТОЛЬКО КРЫЛАТАЯ КЕНТАВРИЦА.

Глоха покачала головой.

— Увы! Я ведь не могу выйти за нее замуж.

— КОНЕЧНО. НО ТЫ МОЖЕШЬ ПОМОЧЬ ЕЙ УСТРОИТЬ СВОЮ СУДЬБУ. КАК Я ПОНИМАЮ, В КСАНФЕ СЕЙЧАС ЕСТЬ НЕЖЕНАТЫЙ КРЫЛАТЫЙ КЕНТАВР.

— Есть, — ответила Глоха. — Кентавр Че, сын Чекс. Он единственный в своем роде, но ему всего восемь лет. Молод еще, чтобы стать чьим-то суженым.

— СИНТИЯ НЕНАМНОГО СТАРШЕ. ЕЙ ПОРА ВЫЙТИ НА ПОВЕРХНОСТЬ И ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ОБЫЧАЯМИ НЫНЕШНЕГО КСАНФА. А ТАМ, ГЛЯДИШЬ, И ЧЕ ПОДРАСТЕТ.

— Синтия… — задумчиво произнес Трент. — По-моему, я когда-то слышал это имя.

— Конечно, волшебник. Это ведь ты и превратил ее в кентаврицу, еще в 1201 году.

— Правда? Признаться, в те времена я стольких напревращал, что всех и не упомнишь. Это ведь тогда я обратил человека по имени Джастин в дерево?

— ПРИМЕРНО ТОГДА. СИНТИЯ ЯВИЛАСЬ КО МНЕ И ПРОВЕЛА В МОЕМ ПРУДУ СЕМЬДЕСЯТ ДВА ГОДА. ЗА ЭТО ВРЕМЯ КСАНФ СИЛЬНО ИЗМЕНИЛСЯ. ЕЙ НУЖНО ПРИСПОСОБИТЬСЯ К СОВРЕМЕННОЙ ЖИЗНИ, И ЖЕЛАТЕЛЬНО С ПОМОЩЬЮ КОГО-НИБУДЬ ИЗ КРЫЛАТЫХ ЧУДОВИЩ.

— Ага! — воскликнул Трент. — Понимаю, к чему ты клонишь. Хочешь, чтобы мы позаботились об этой Синтии в то время, как ты приютишь здесь наших друзей?

— Ой, давай так и сделаем! — воскликнула Глоха, — Эта Синтия наверняка милая!

— Весьма неосмотрительно делать подобные заявления относительно совершенно незнакомой тебе особы! — назидательно произнес Трент, и Глоха поняла, что, даже помолодев телом, он сохранил свой жизненный опыт и приходящую с годами мудрость.

— Наверное, ты прав.

— ТОГДА ВОЙДИТЕ В ПРУД И ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С ЕЕ ИСТОРИЕЙ, — предложил Коралл.

Глоха и Трент переглянулись. Уверенности в том, что это безопасно, у них не было, но они, независимо друг от друга, пришли к выводу, что если Коралл их и задержит, то Хамфри, не дождавшись, явится и вызволит их. Исходя из этого, они решили войти в воду.

Правда, тут возникло небольшое затруднение. Ни ему, ни ей не хотелось намочить одежду, однако и раздеваться друг при друге им не подобало. С точки Зрения Заговора Взрослых Трент являлся молодым мужчиной, а Глоха, хоть и юной, но вполне сформировавшейся человекоподобной женщиной. В браке они не состояли, помолвлены не были, и она не могла допустить, чтобы он увидел ее трусики.

— НЕ ГЛУПИТЕ. ПРЫГАЙТЕ В ВОДУ ПРЯМО В ОДЕЖДЕ.

Снова переглянувшись и пожав плечами, отставной король с крылатой гоблиншей зажали пальцами носы и плюхнулись с селя в пещерное озеро.

Глоха боялась, что начнет задыхаться, однако все обошлось. Дышать она, правда, не дышала, но и никаких неудобств не испытывала. Погружалась себе да погружалась, медленно, но верно. Рядом опускался в глубину Трент.

— Любопытное местечко, — промолвил он, не открывая рта.

— Очень даже любопытное, — отозвалась Глоха тем же манером. Она заметила, что одежда ее не намокла, не липла к телу, не колыхалась в воде, а оставалась точно такой же, как и на поверхности.

— Должно быть, мы общается с помощью мыслей, — заметил Трент. — Но нашим ушам кажется, будто это обычный разговор, потому что так привычней.

— Наверное, так и есть, — с улыбкой согласилась Глоха. Опустившись на аккуратный, облепленный премиленькими ракушками уступ, они увидели крылатую кентаврицу с каштановыми волосами и белыми крыльями. Ее человеческий торс прикрывали блузка и жакет, что было совершенно не в обычае кентавров. Стыдиться обнаженного тела и его естественных функций у этого народа не принято, а всякого рода стеснительность вообще считается признаком невежества.

— Синтия, я полагаю, — промолвил отставной король.

— Ты меня помнишь, волшебник Трент! — воскликнула кентаврица.

— Не часто мне случалось подвергать превращению столь прелестное существо.

— Странно, что ты совсем не изменился. Мне казалось, что наверху прошло… хм… некоторое время.

— Кое-какое прошло, — поспешил замять этот вопрос Трент. — Познакомься с моей спутницей, крылатой гоблиншей Глохой.

Синтия, до сих пор не замечавшая девушку, взглянула на нее и в восторге воскликнула:

— О, да ведь ты тоже крылатое чудовище!

— Да. И, скорее всего, я единственная в своем роде. Мне очень хотелось бы послушать твою историю, если ты, конечно, не против ее рассказать.

— Расскажу с удовольствием. Устраивайтесь поудобнее.

Король и девушка присели на круглые валуны. Надо заметить, особая магия воды делает всех погрузившихся в нее гораздо легче, чем они были в воздухе, что, в свою очередь, позволяет сидеть на жестких камнях, не испытывая никаких неудобств. А когда Синтия повела рассказ, Глоха, благодаря чарам Коралла, не только услышала ее историю мысленным слухом, но и увидела ее мысленным взором.

Синтия была во всех отношениях обычной девушкой, разве что — во всяком случае ей хотелось в это верить — чуть более хорошенькой, чем большинство ее сверстниц. Шестнадцать лет назад аист доставил ее родителям в Северную деревню славную малышку, а когда она подросла, у нее обнаружился скромный, но весьма полезный талант — умение обращаться с самыми шаловливыми и капризными детишками. Кентавры, на свой ученый манер, называли это «недомагическим дарованием», а ребятишки, с детской непосредственностью, называли ее «клевой нянькой». (Последнее выражение Глоха поняла не слишком хорошо. По всей видимости, на детском жаргоне более чем семидесятилетней давности это означало какую-то похвалу, но почему способность клеваться могла считаться достоинством няньки, уразуметь было трудно.) Так или иначе жители Северной деревни с удовольствием оставляли своих малышей на попечении симпатичной юной нянюшки, и у нее все шло хорошо.

• Предыдущая
• 22/121
• Следующая