Жгучая ложь - Пирс Энтони - Страница 50

• Предыдущая
• 50/81
• Следующая

— Проклятье! — выругалась Панихида, тщетно пытаясь высвободить ногу. Что ей, конечно же, не удалось. Она снова была моей пленницей.

— А ведь обещала не убегать, — укорил я.

— Мало ли что я обещала! Сказано же тебе, я лгунья. Такая уж наследственность досталась мне от матушки.

— Тогда мне придется снова тебя связать.

— Ты когда-нибудь пробовал спать связанным по рукам и ногам?

Я задумался:

— Ладно, не буду связывать тебе ни руки, ни ноги. Лучше привяжу тебя к себе, чтобы ты не могла уйти без меня.

Спустив Панихиду на землю, я привязал ее правое запястье к своему левому, затянув лиану тугим варварским узлом. Ножа у нее не было, а распутать такой узел — дело мудреное. Во всяком случае ей не удалось бы сделать это, не разбудив меня.

— Откуда ты знаешь, что я не придушу тебя во сне? — спросила она, когда мы улеглись под деревом.

— Не советую пробовать, а то ведь я, неровен час, могу и забыть, что приберегаю тебя для волшебника Иня.

— Варвар! — фыркнула она, и слово это почему-то не прозвучало как комплимент.

— Варвар и есть, — подтвердил я, надеясь что моя угроза ее малость утихомирит. Угроза вообще-то пустая, я уже говорил, что варвары вовсе не склонны к насилию над женщинами. На сей счет ходит множество самых ужасных слухов, которые мы сами и распускаем для поддержания сложившейся репутации.

Но Панихида не желала утихомириваться.

— Если придется, я использую свой талант, — предупредила она.

— Я что у тебя за талант? живо заинтересовался я. В Ксанфе, конечно, все не без дара, но талант таланту рознь.

— ...страция, — невнятно пробормотала Панихида.

— Что?

— ...монстрация.

— Как-как?

— Демонстация, олух. Это часть моей демонической наследственности. Демонстрация.

— О! — только и протянул я, поскольку решительно ничего не понял. Лишь весьма сведущие люди не стыдятся открыто признавать свое невежество.

— Ладно, делай что хочешь, только не мешай мне спать.

— Не буду, — заверила она.

И слово сдержала. Я заснул и спокойно спал около часа, Панихида не пыталась развязать узел, не пробовала меня душить — все было тихо. Но когда, проснувшись, я машинально потянул лиану, выяснилось, что пленница исчезла. Петля, затянутая вокруг ее запястья, была пуста. Каким-то образом ей удалось выскользнуть, не потревожив узел.

Вскочив на ноги, я поспешил, куда указывала стрелка, и догнал беглянку совсем неподалеку, — видимо, она высвободилась всего несколько минут назад.

— Королевская дочь собралась пройтись в полночь? — поинтересовался я.

— Вот незадача! — сердито воскликнула она. — Ну что бы тебе поспать подольше?

— Как тебе удалось выскользнуть из петли? — спросил я, когда мы вернулись к дереву. — Она слишком узка даже для твоей маленькой ладошки.

— Я же говорила тебе, дубина, страция.

— А, демонстрация, — пробормотал я, понимая, что она не расположена раскрывать свой секрет. — Ладно, посмотрим, что можно сделать. А, вот что. Поскольку от петли толку мало, мне придется держать тебя самому.

— Я буду пинаться, кусаться и царапаться.

— А я исцелюсь.

— Зато тебе будет больно. И не очень-то ты поспишь.

— Слушай, у меня есть предложение. Ты не станешь пинаться, кусаться и царапаться, а я прогоню прочь грязные мысли, которые подсказывают мне, что с тобой следует сделать.

— Ты... ты... — Она просто задохнулась от ярости.

Думаю, до нее дошло, что я не обманываю и даже в какой-то мере надеюсь, что она не примет моего предложения. Я обхватил ее руками, и мы улеглись. Каменная рука почти не ощущала ее тела, зато правая, нормальная, чувствовала за обе. Панихида малость поворочалась, по-видимому, размышляя, не стоит ли начать пинаться, кусаться и царапаться, потом затихла, опустила голову — ее черные волосы щекотали мне нос — и уснула!

С рассветом я проснулся — и обнаружил, что руки мои пусты. Панихида снова ускользнула. Как, во имя Ксанфа, такое могло случиться?

Пришлось снова прибегнуть к помощи стрелки. Панихида уже брела по тягучим пескам, направляясь домой. Спустившись по склону, я набросил на нее аркан и вытянул на твердую землю. Бегство ее не столько рассердило, сколько удивило меня.

— Слушая, как ты высвободилась? Я же не выпускал тебя из рук.

— Высвободилась и снова высвобожусь. Тебе меня не удержать.

Это походило на правду. Мне показалось, что выглядит она как-то странно, но надо было собираться в дорогу.

— Ладно, посмотрим. А сейчас перекуси — и в путь.

Панихида съела несколько картофелин, и мы двинулись дальше. На сей раз я не стал ее связывать, но не спускал с нее глаз. Бежать она не пыталась.

Неожиданно на востоке появилось диковинное облако — оно искрилось и переливалось всеми цветами радуги.

— Не нравится мне это, — пробормотал я, таращась на небо. Облако было очень красиво, но варварам действительно не нравится то, чего они не понимают. Правда, Панихида мне определенно нравилась.

— Это самоцветный град, — сказала она. — Такие тучи зарождаются в этих краях, на границе между тягучими и бегучими песками. Нам надо поискать укрытие.

— Укрываться от града? — возмутился я. — Чтобы варвар обращал внимание на такие мелочи?

— Дело твое, недоумок.

Ее слова понравились мне еще меньше, чем разноцветная туча, но нам все равно не оставалось ничего другого, кроме как идти. Мы шли, а туча росла и разбухала, пока не закрыла половину неба. Затем я услышал тревожную, грустную мелодию и не сразу понял, что это поет Панихида.

— Чего это ты распелась?

— Пою погребальную песнь, — пояснила она, — отпеваю нас с тобой. За это умение я и получила свое имя. Правда, с лютней у меня получается гораздо лучше.

Надо же, она до сих пор сердилась на меня из-за своей тренькалки. Наверное, стоило разрешить ей взять с собой лютню — со здоровенной тыквой под мышкой труднее убежать. Впрочем, сейчас меня больше интересовало другое.

— Отпеваешь? Ты хочешь сказать, что какой-то там град грозит нам смертью?

— Тебе, может, и нет, ты в конце концов очухаешься. Но у всех остальных такого таланта не имеется.

Я заметил, что уши Пуки стали тревожно подрагивать. Он вовсе не стремился превратиться в настоящего призрака. Его смерть никак не входила в мои планы, равно как и смерть Панихиды. Сомневаюсь, чтобы мое задание предусматривало доставку в замок мертвого тела.

— Хорошо, поищем укрытие.

Оглядевшись по сторонам, я приметил выше по склону маленькую рощицу и устремился туда. С помощью меча мне удалось довольно быстро нарубить бревен и соорудить из них коническое строение — нижние концы я крепко вбил в землю, а верхние связал лианами. Щели между бревнами законопатил мхом, каркас обвязал содранной с тех же бревен корой, и получился неказистый, но крепкий и надежный фигвам, жилище, которое варвары используют для защиты от непогоды. Мы все трое забрались внутрь как раз перед тем, как упали первые градины.

— Ловко это у тебя получилось, — с безразличным видом промолвила Панихида.

— Мы, варвары, мастера строить фигвамы, — горделиво промолвил я, как последний дурак купившись на похвалу.

— Век живи — век учись. Я-то думала, вы только и умеете, что похищать беззащитных девиц.

— Это мы тоже можем.

Град забарабанил по нашему убежищу, и мне показалось, что с неба падают камни. Я высунулся — и едва успел увернуться. Самый настоящий камень со свистом пролетел мимо моей головы и ударился оземь, образовав маленькую воронку. Подхватив его, я нырнул в фигвам. Камушек оказался зеленым, в серо-буро-малиновую крапинку.

— Но это же камень, — растерянно пробормотал я.

— Ясное дело. А ты чего ожидал?

— Ну как... град — это же лед. Я думал, из тучи посыплются цветные ледяные шарики.

— То был бы цветной град, недотепа. А это самоцветный.

И действительно, с неба градом сыпались самоцветы — синие, красные, зеленые, оранжевые и голубые. Они были очень красивы — но каждый запросто мог размозжить голову человеку или животному. Возможно, именно по этой причине мы не встречали в окрестностях крупных животных — только маленькие зверушки могли укрыться от этой напасти. Панихида не зря настаивала на укрытии.

• Предыдущая
• 50/81
• Следующая