Констанция. Книга первая - Бенцони Жюльетта - Страница 6

• Предыдущая
• 6/49
• Следующая

— Может быть, — он предупредительно поднял палец, — ты услышишь обо мне что — нибудь… недоброе, поэтому, забегая вперед, хочу сказать, все это будет сделано специально, а я чист перед королем. Я думаю, придет день, когда я смогу все тебе объяснить.

Хотя я думаю, ты и так все прекрасно понимаешь. Ведь и мой отец, и

Мой дед служили королю и часто выполняли секретные поручения, отправляясь то в Англию, то в Испанию, то к Папе римскому.

Графиня тяжело вздохнула — возразить сыну было нечего.

Единственное, что она сочла нужным сказать — сказала:

— Да, престол всегда мог положиться на род Аламберов. Мы всегда были верны королю и ни разу не запятнали свою честь и герб.

— Вот поэтому, — продолжал Рене, — мы и отправимся завтра на побережье, где нас будет ждать корабль. Я с удовольствием побыл бы в Мато несколько дней, но дело не терпит отлагательства.

Рене опустил дочь на пол и взял сундучок.

— Я поднимусь в кабинет. Встретимся за ужином. Он легко взбежал по лестнице. Констанция увязалась за ним:

— Я хочу с тобой, отец.

Только тут Рене вспомнил, что не отдал подарков дочери, жене и матери. Пришлось возвращаться.

Из дорожной сумки были извлечены безделушки, впрочем, так называл их сам Рене. Жене он подарил прекрасные серьги венецианской работы с двумя крупными жемчужинами, мать получила Библию в тисненном золотом переплете с золотыми

Застежками. И конечно, самый чудесный подарок достался Констанции, во всяком случае она радовалась больше всех.

Это была большая испанская кукла ростом чуть поменьше самой Констанции.

— Как ее зовут? — спросила девочка.

— Как ты назовешь, так и будет.

— Но разве у нее нет имени? — настаивала Констанция.

Рене задумался на минуту.

— Ее зовут донна Анна. Ведь она испанка.

— Так у нее даже два имени? — изумилась девочка. — Донна и Анна?

— Нет, донна — это по-испански, как мадам по-французски, а Анна — это имя.

— Тогда я буду называть ее мадам Анна.

— Хорошо, — согласился Рене.

И убедившись, что внимание дочери всецело занято куклой, отправился в кабинет.

Он устало опустился за стол и, прикрыв руками лицо, застыл в раздумиях.

Очнулся Рене, когда в дверь легко постучали.

— Кто это? — спросил Рене.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула жена. В ее ушах поблескивали новые серьги.

Граф сразу же это заметил, но решил подразнить Маргариту и сделал вид, что не замечает обновки.

Жена села на подлокотник кресла и положила левую руку на плечо мужа.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Рене?

— Я хочу сказать, что ты красива.

— Это ты говорил и раньше.

— Еще я могу сказать, что по-прежнему тебя люблю.

— И это я слышала.

— Наверное, ты хочешь услышать от меня, что эти серьги тебе к лицу.

— Вот это я и хотела услышать, — заулыбалась Маргарита и мизинцем качнула жемчужину. Та тускло сверкнула.

— В свой прошлый приезд в Париж я специально заказал их для тебя. Тебе нравится мой подарок?

— Он бесподобен. Я давно мечтала о таких серьгах.

— Но, Маргарита, ты никогда мне не говорила об этом.

— Значит, ты хорошо знаешь мой вкус и можешь угадывать желание. Скажи мне, Рене, почему мы должны ехать в Лондон так спешно?

— Прошу тебя, не спрашивай.

— Я согласна, Рене, не интересоваться твоими делами, когда они касаются только тебя одного. Но теперь мы едем все вместе, и Констанция с нами. Должна же я знать, что нас ждет впереди.

— Маргарита, положись на меня и ни о чем не расспрашивай.

— Но все же, Рене, что ждет нас впереди?

— Впереди нас ждет успех, — отшутился граф Аламбер, — я могу пообещать тебе, что ты будешь принята при королевском дворе в Лондоне и думаю, что все англичане будут восхищены твоей красотой. Так что, не забудь прихватить с собой мой

Подарок и самые лучшие наряды.

— Тогда придется прихватить все. Благодаря тебе у меня только лучшие наряды.

— Значит, бери все. Быть может, мы пробудем в Англии достаточно долго.

— Достаточно — это сколько? — попыталась осторожно уточнить Маргарита.

— Возможно, год. Но думаю, мы вернемся скорее.

Маргарита взяла муха за руку и нетерпеливо спросила:

— Это поручение тебе дал сам король?

— Да, он мне доверяет. И я не могу обмануть его надежды.

— И все-таки, что в этом сундучке? — любопытство терзало Маргариту.

— Этого не знаю даже я. Единственное, что я знаю, это кому я должен вручить сундучок. А тебе лучше не знать о цели нашего путешествия… Ты же сама сколько раз укоряла меня, что я не беру тебя с собой, — перевел он разговор на другое. — Вот теперь, Маргарита, твои мечты сбываются, мы будем вместе. Я, честно говоря, рад этому.

— Я тоже рада. Но мне тревожно.

— Чего ты боишься, дорогая?

— Я боюсь не за тебя, не за себя, я боюсь за Констанцию, она такая маленькая. Может быть, ей лучше остаться здесь?

— Ты согласишься расстаться с ней на год? — Рене пристально посмотрел в глаза жены. Та колебалась недолго.

— Нет, я не могу прожить без нее и дня.

— Вот видишь. А тут целый год. И я, Маргарита, не могу больше жить подолгу без вас, поэтому мы и поедем все вместе.

— Нужно отдать распоряжения, чтобы паковали багаж. Ведь в спешке можно что-нибудь забыть.

— О, если нам чего-нибудь не будет хватать, мы купим — рассмеялся Рене.

— А где мы будем жить в Лондоне? — наконец-то Маргарита уже смирилась с тем, что завтра им предстоит отъезд.

— У нас там будет свой дом. Его уже готовят к нашему приезду.

— Все это так неожиданно и таинственно, — воскликнула Маргарита.

— Ничего не поделаешь. У короля есть свои тайны, и одну из них он доверил мне.

— Хорошо, Рене, я больше не буду задавать вопросов. Ты обними меня, поцелуй и пообещай, что все будет хорошо, тогда я успокоюсь.

Рене обнял жену и почувствовал, как она напряжена и взволнована.

— Успокойся, дорогая. Я тебе обещаю, все будет даже лучше, чем хорошо.

— Так не бывает, — возразила женщина, — дорога неблизкая, а с нами Констанция.

— А я думаю, — возразил Рене, — она будет в восторге от путешествия. Ведь ей еще никогда не приходилось покидать Мато, а тем более плыть на корабле по морю.

Вечером все собрались в столовой. Жарко пылал камин, горели свечи в высоких канделябрах, поблескивало фамильное серебро.

Эмилия расспрашивала сына о близких знакомых, которых не видела вот уже несколько лет. Рене обстоятельно рассказывал обо всех, кого ему доводилось видеть, обо всех столичных новостях.Удовлетворив свое любопытство насчет чужих судеб, Эмилия принялась расспрашивать о модах.

Здесь Рене беспомощно развел руками, на его взгляд в Париже ничего не изменилось, и придворные дамы носили те же наряды, что и прежде.

На что мать и жена, переглянувшись, скептично улыбнулись.

— А какие сейчас в моде пуговицы? — пыталась разузнать мать.

— Пуговицы? — Рене задумался. — Да самые обыкновенные.

И он попытался двумя пальцами показать размер пуговиц.Женщины расхохотались.

— Тебя, Рене, кроме политики ничего не интересует, — сказала мать.

— Это к лучшему, — заметила Маргарита, — я бы огорчилась, если бы мой муж знал толк в женских нарядах и в деталях расписал бы туалеты придворных дам. Значит, он в самом деле в Париже всецело занят делами.

— Ну, так и нечего меня допрашивать, — Рене даже немного обиделся, ведь он был искренне убежден в том, что он прекрасно разбирается в последних модах.

Жанет уже успела рассказать Констанции о том, что они завтра отправляются в Лондон. И девочке не терпелось узнать, как же они туда доберутся, поэтому она то и дело перебивала отца, задавая свои вопросы.

— А корабль больше, чем лодка на пруду?

— Он очень большой, Констанция, в нем есть комнаты и кровати, чтобы спать.

— Значит, он такой как наш дом с лестницами и каминами?

— Нет, он немного меньше, но все равно очень большой.

• Предыдущая
• 6/49
• Следующая